на своих страницах солидные французские и английские научные журналы. Однако, несмотря на эти первые проблески будущей славы, Ральф упорно не желал расставаться со своим маленьким магазинчиком, в котором торговал чучелами. Это была одна из его причуд. Кроме того, как и всякий истинный ученый, Ральф 'питал непреодолимое отвращение к любым переменам в устоявшемся укладе жизни.
Он жил так же скромно, как и прежде, а свои капиталы поместил в королевский банк, надеясь использовать их для какого-нибудь крупного научного исследования. Проценты постоянно нарастали, и сумма достигла уже ста пятидесяти тысяч фунтов стерлингов.
Живи Ральф в какой-нибудь другой стране, столь своеобразное поведение доставило бы ему немало хлопот, а в Англии все было совсем наоборот. Популярность Питчера только возрастала. За ним закрепилась репутация оригинала, а в магазинчике всегда толпились покупатели. Мало того, туда частенько заглядывали и фоторепортеры, чтобы сделать очередной снимок.
Именитые аристократки наперебой делали ему заказы, а автомобили с гербами на дверцах то и дело тормозили у дверей скромного заведения, к великой озабоченности миссис Питчер.
Ральф стал весьма известен и радовался при мысли, что власти, « которым он обратился за справками об Ардавене и Роберте Дарвеле, не могут отделаться простой отпиской.
Отправив письмо, он несколько успокоился и вновь обрел свой прежний оптимизм. Он вдохновенно работал, исследуя под микроскопом препарат яйца экзотической птицы, несколько дней назад присланного с Мадагаскара. Ралъф надеялся, что эти данные 'послужат концепцией новой, весьма любопытной теории.
Вечером, чтобы дать отдых усталому уму, он решил заглянуть в кабачок на берегу Темзы, в котором всегда было полно иностранцев и где он обычно читал заграничные журналы. Однако прежде всего Ральф открыл очередной выпуск «Таймс». Пробежав глазами редакционную статью, Ральф уперся взглядом в заголовок, набранный крупным жирным шрифтом:
СМЕРТЬ ОТ РАДОСТИ
«Когда номер уже уходил в печать, нам стало известно, что скончался Жан де Терамон, известный банкир и всеми уважаемый человек. Его смерть вызывает глубокое сожаление в лондонских торговых кругах Как мы знаем, во время войны в Трансваале покойный не побоялся сделать крупные ставки на бирже. А после заключения мира, несмотря на предостережения друзей, вложил все свои капиталы в золотые прииски, которые перед тем обследовал знаменитый французский инженер Роберт Дарвел. Следует отметить, что усопший весьма доверял ему, а позже они поссорились по какому-то совершенно пустяковому поводу.
Вначале все шло прекрасно — копи, согласно прогнозам Дарвела, приносили солидные доходы, а банк Ж. Терамона выплачивал акционерам сказочные дивиденды
Однако вскоре золотые жилы исчерпались, стоимость проведения работ и рекламы начала превышать прибыль Курс акций приисков стремительно упал, их вычеркнули из списков, а вкладчики забросали ими биржу, стремясь поскорее избавиться от них даже с убытком для себя.
Любой другой в подобной ситуации постарался бы наверняка спасти хоть некую часть вложенных средств и поместить их в более выгодное предприятие
Однако покойный банкир, невзирая на все предостережения и советы, с неслыханным упорством стоял на своем. Он скупал все акции, которые поспешно распродавали вкладчики, в чем ему никто не препятствовал, ибо вести, поступавшие с рудников, были все более неутешительными. На шахтах обнаружился пласт мергеля, который, по мнению опытных специалистов, лежал на границе золотоносных пластов.
Тем не менее Терамон верил в перспективность приисков, работы продолжались непрерывно, на что уходили все оставшиеся капиталы
В последнее время положение банкира считалось безнадежным Он продал свою великолепную коллекцию полотен и прекрасные леса в северной Шотландии, где прежде устраивал поистине королевскую охоту. А поступившая вчера по беспроволочному телеграфу депеша с полуострова Кэп стремительно изменила положение вещей
После прохождения мергелевого пласта на шахтах обнаружились сокровища, сравнимые разве что со сказочными залежами калифорнийских приисков Извлеченные на поверхность самородки достигали веса в несколько килограммов
В тот самый день, когда это известие, как гром с ясного неба, обрушилось на биржу, мистер Терамон приказал выставить на продажу с аукциона свой роскошный особняк Получив еще несколько телеграмм, подтверждающих эту невероятную удачу, он не вынес столь сильного внезапного потрясения и скоропостижно скончался. Его убила радость.
В тот же самый вечер цена акций банка взлетела с трех до ста шестидесяти фунтов стерлингов, и можно с уверенностью утверждать, что это далеко не предел.
Наш уважаемый банкир ушел из жизни в тот самый момент, когда на его счета должна была поступить огромная сумма примерно в миллиард фунтов стерлингов.
Единственная наследница этих грандиозных капиталов, мисс Альберта де Терамон, узнав о трагической кончине отца, лишилась чувств и всю ночь находилась между жизнью и смертью
Однако в настоящий момент, по мнению врачей, она находится вне опасности и будет жить.
В конце своего сообщения мы напоминаем, что Роберт Дарвел, открывший золотые прииски, и мисс Альберта были помолвлены, но свадьба их расстроилась из-за недоразумений между молодым французским инженером и мистером Терамоном»
Ральф еще раз перечитал статью и глубоко задумался.
Весь следующий день он провел, запершись в лаборатории, что с ним случалось лишь тогда, когда он был целиком поглощен какими-то серьезными мыслями.
Через три дня он появился в особняке Терамонов, тщательно одетый и выбритый, и попросил разрешения повидаться с мисс Альбертой.
Первоначально ему ответили отказом, поскольку девушка была еще весьма слаба и сильно подавлена горем. Альберта просила Ральфа наведаться еще раз, потому что пока она никого не принимает.
Несмотря на категорический отказ, Ральф невозмутимо сказал дворецкому, чтобы тот передал своей хозяйке следующее: гость хочет сообщить ей важные сведения, касающиеся Роберта Дарвела.
Его слова возымели магическое действие. Через несколько минут Ральфа проводили в изящно обставленный маленький салон, обитый бело-зелеными шелковыми обоями. Молодой ученый ожидал увидеть перед собой молодую светскую львицу, одетую, как манекен из модного магазина, вся жизнь которой состоит из приемов, нарядов и занятий спортом.
Вместо этого он с удивлением разглядывал серьезную девушку с задумчивыми голубыми глазами и пышными ярко-рыжими волосами. Высокий лоб, энергичные линии подбородка и носа придавали ее хорошенькому личику волевое выражение. Эту силу воли она унаследовала от покойного отца. Указав гостю на стул, Альберта произнесла мелодичным и мягким голосом, в котором, однако, пробивались нотки решительности:
— Вы единственный человек, мистер Питчер, которого я согласилась принять в эти столь трудные для меня дни. А поступаю я так потому, что, во-первых, знаю о вас от Роберта, а во-вторых, потому, что читала ваши публикации. Вы очень талантливый ученый и одновременно очень скромный человек. Я уверена, что вы не стали бы тревожить меня по пустякам.
Услышав ее простые, искренние слова, Ральф почувствовал себя раскованно и непринужденно.
— Вы не ошиблись, мисс, — тихо произнес он. — Мне необходимо было повидаться с вами. Возможно, вас удивит мой рассказ, но я ручаюсь, что в нем нет ни капли вымысла.
Тут Ральф сообщил о загадочном исчезновении Роберта, таинственном письме и результатах своих последних поисков.
Альберта слушала, не перебивая, и по мере того, как Ральф продолжал свое повествование, лицо ее постепенно оживлялось, уголки губ, болезненно опущенные книзу, начали улыбаться.
Наконец девушка выпрямилась, подняла голову и сказала:
— Я верю всему, что вы мне сообщили, а ваша привязанность к Роберту просто трогательна. Это не пустые слова, мистер Ральф. Трудности, которые мой отец испытал перед триумфом, стоившим ему жизни, и меня кое-чему научили, хотя этот: опыт куплен дорогой ценой. Тогда нас покинули все. Когда мы очутились
