Роберт понял, что первый преследователь, воспользовавшись его минутным замешательством, напал сзади.
А может, оба чудовища сговорились между собой?
При этой мысли вся кровь прилила у него к сердцу. Пришлось сконцентрировать всю силу воли, чтобы не сдаться и перейти в наступление.
Роберт почувствовал на своем затылке мерзкие отвислые губы. А холодные щупальца продолжали шарить по телу, вероятно ища крупные вены и артерии, чтобы удобнее было пить кровь. Своим огромным весом чудовище пригибало его к земле, ноги подкашивались, а отвратительный запах, одновременно резкий и тошнотворный, вызывал рвоту. Однако юноша продолжал отчаянно бороться за свою жизнь.
Он пытался стряхнуть с себя животное, царапал и раздирал ногтями липкую массу, из которой сочилась какая-то жидкость…
Но, казалось, все напрасно! Каждое мгновение боль тысячами острых игл пронзала тело все в новом месте. Тысячи цепких присосок вытягивали кровь из шеи, лица, бедер…
Роберт понял, что слабеет и, совершенно потеряв голову от ужаса, рванулся бежать вглубь острова, но чудовище крепко вцепилось в свою жертву и ни на мгновение не выпускало ее из своих страшных объятий.
В довершение всех несчастий Дарвел больно запнулся о засыпанный песком камень и, потеряв равновесие, тяжело рухнул ничком.
Это было начало конца. Роберт почувствовал, как из него вместе с кровью уходит жизнь, а тысячеустая мерзкая тварь все больше обволакивала его со всех сторон…
Силы медленно и неумолимо покидали его. Наконец черная пелена опустилась перед глазами — Роберт потерял сознание…
А когда очнулся, шевелиться не хотелось, голова гудела, как после крепкого удара. Все тело невыносимо ломило, как после наркотиков. Роберту показалось, что он просто крепко спал, а его в это время искусали ядовитые слепни. Вдруг он с отвращением заметил, что весь покрыт липкой тягучей слизью.
С трудом поднявшись на ноги, Роберт огляделся кругом.
Картина, которую он увидел, мигом напомнила ему случившееся. Отвратительный моллюск, от щупалец которого Роберт едва не погиб, извивался в нескольких шагах от него в предсмертных судорогах, пытаясь освободиться от какого-то необычного существа.
Вначале юноша принял его за огромную птицу, но, приглядевшись повнимательнее, решил, что оно больше похоже на гигантского нетопыря.
Он без труда понял, что произошло, корда он лежал без чувств.
Пока моллюск высасывал его кровь, на него напал хищник, любивший мясо головоногих, подобно тому, 'как у нас чайки и альбатросы пожирают разных моллюсков, выброшенных на берег приливом.
Роберт быстро сообразил, что от этого избавителя добра ему тоже ждать нечего.
Он собрал остатки сил и побежал прочь без оглядки к своей пещере и там свалился на мягкую моховую постель у костра, который, к счастью, еще не погас.
Все тело нестерпимо болело. Вскоре Роберт погрузился в глухой тяжелый сон…
ВАМПИР
Но едва он успел сомкнуть веки, как в ужасе проснулся. Поначалу Роберт решил, что ему привиделся ночной кошмар. Однако и после пробуждения гнетущее чувство не проходило. На грудь давила какая-то тяжесть, а за ухом и на шее он вдруг почувствовал болезненные укусы.
Роберт машинально вытянул вперед руку, и пальцы его наткнулись на что-то противное, теплое и мягкое, похожее на птичий пух или шкурку летучей мыши. Черная тень зависла над ним с тихим шелестом, и Дарвел разглядел в темноте большие светящиеся глаза, а затем почувствовал сильный удар в висок, от которого почти потерял сознание.
Он хотел крикнуть, позвать на помощь, но вдруг его охватил такой панический ужас, что язык прилип к гортани.
Схватка с новым противником длилась всего секунд десять, но стоила Дарвелу огромных усилий. Существо по-прежнему парило над ним, готовясь к новой атаке.
Роберт понял, что планета, которую он считал совершенно необитаемой, населена хищными чудовищами, уродливыми первобытными созданиями, среди которых его ждет неминуемая смерть.
Итак, он должен погибнуть и надежды на спасение и помощь нет!
Преодолевая страх, от которого кровь стыла в жилах, Роберт вдруг вспомнил, что у него есть надежное и почти 'безотказное оружие.
— Огонь! — хрипло закричал он. — Огонь! Эти ночные страшилища должны его бояться!
Он молнией метнулся к тлеющим угольям и, выхватив из костра красную головешку, швырнул ее в зверя.
На мгновение она высветила почти адское создание, достойное 'кисти средневекового художника.
Вообразите себе нетопыря в человеческий рост, но с крыльями как будто у настоящей летучей мыши. Перепонки приросли к руке с длинными когтистыми пальцами и к спине, заканчиваясь на уровне бедер. Пальцы на ногах тоже были когтистыми, и вампир, благодаря им, повис на толстой ветке.
Роберт со страхом и сильным отвращением увидел нового монстра. Бедному изгнаннику с Земли все в нем было противно: и грязно-желтые перепончатые крылья, и морда с огромным кроваво-красным ртом, похожая на маску с застывшим на ней выражением хитрости и жестокости… Картину довершали часто мигающие глаза с красной обводкой и курносый, сильно за-дранный кверху, как у бульдога, нос; по бокам головы торчали длинные остроконечные уши.
Увидев этот оживший кошмар, Роберт выхватил из костра еще одну тлеющую головню и швырнул в чудовище.
Бросок достиг цели; запахло паленой шерстью. Ослепленный светом, невыносимым для его глаз, привыкших к темноте, вампир завизжал от боли, потом громко и жалобно заскулил и рухнул на землю, несколько раз перевернувшись в воздухе.
Роберт подбежал к нему, ободренный удачей, собираясь добить и держа наготове третью головню, но тварь, ужаснувшись при виде огня, стала метаться в разные стороны, прыгая, как кенгуру, и продолжая стонать почти человеческим голосом. Наконец зверь нырнул в кусты и затерялся в них, хотя Роберт надеялся вот-вот поймать его.
Несколько успокоившись, молодой человек вернулся к костру, и, подбросив веток в огонь, принялся размышлять о событиях нынешней ночи и своем чудесном спасении.
Как и все отшельники, он говорил сам с собой.
— Не думаю, чтобы эта дрянь осмелилась нападать на меня днем, — рассуждал он вслух, потрогав ранку за ухом, из которой еще сочилась кровь. — Вампиры ведут ночной образ жизни. Но теперь я буду держаться настороже. Верно говорят, что за одного битого двух небитых дают! Надо поддерживать огонь, чтоб не погас… Ладно, посидим до утра! А утром поищем какой-нибудь грот… На ночь вход в пещеру стану заваливать ветками и камнями. Сделаю себе светильник из мякоти тростника и птичьего жира, тогда у меня всегда будет огонь, чтобы отпугивать всякую нечисть!
Однако, как ни успокаивал себя Роберт, но стоило ему закрыть глаза, как образ страшилища снова всплывал в памяти, и Дарвел холодел от страха.
Малейший шорох листьев, треск сломанной ветки, шуршание в кустах или шелест камыша заставляли его вскакивать на ноги. Дрожа от ужаса и отвращения, молодой человек напряженно прислушивался к голосам ночного леса, среди которых ему то и дело чудилось хлопанье мохнатых перепончатых крыльев.
— Что я стану делать, если эта зверюга притащит за собой всю свою стаю? — с ужасом вопрошал себя Дарвел. — Чтобы их разогнать, мне никаких угольев не хватит… Так, глядишь, и костер погаснет!
Он представил себе, как стадо чудовищ с отвислыми губами и глазами, горящими желтым огнем, разрывает его на части, повалив на землю.
Первобытный страх перед неизведанным охватил душу Роберта. Какие поединки его еще ожидают? На что способны хищники, которыми изобилует эта мрачная планета? Мучимый такими мыслями, Дарвел с облегчением и радостью встретил долгожданный восход солнца. И хотя его тусклый свет с трудом пробивался сквозь туман, озаряя болота, заросшие темным камышом, Роберт смеялся, пел и даже
