— Конечно, с того момента, когда ты уже не смог сигнализировать! — воскликнул Ральф. — Ты ведь говорил, что подробно описал свое путешествие в дневниках! А потому пожалей нас и рассказывай! Мы изнываем от любопытства!
— Пусть будет, как вы хотите! — улыбнувшись, кивнул Роберт и начал:
— Итак, вам уже известно, что крылатые существа утащили меня в пещеру и заточили в ней…
Тут Дарвел вдруг посерьезнел и устремил взгляд куда-то вдаль.
— Ах, мне кажется, я до сих пор вижу мрачные своды, подпертые гигантскими сталагмитами… Темнота, усеянная миллионами странно мерцающих глаз, стены, покрытые черными перепончатыми крыльями этих чудовищ, словно траурным крепом… Воистину адское зрелище! В довершение всего в пещере царил ужасный смрад от скопившихся нечистот и остатков гниющего мяса, недоеденного чудовищами. Я буквально задыхался от этого зловония…
Честно говоря, я испугался и сомневаюсь, что кто-то на моем месте сохранил бы присутствие духа. Но отвращение оказалось сильнее. Противные крылья то и дело прикасались ко мне, и отвращение было настолько велико, что наверно только благодаря ему я не сошел с ума и не лишился чувств.
Я стоял в центре стаи, пожиравшей меня полными злобы взглядами, и инстинктивно старался прижаться к стене. Мои руки и ноги были связаны крепкими веревками из волокон каких-то растений.
А эрлооры все слетались и слетались в пещеру. Они угрожающе протяжно ворчали, а иногда резко и неожиданно вскрикивали, визжали, скулили… Ни один шабаш ведьм и всякого рода искушения, нарисованные средневековыми художниками, не дадут ни малейшего представления о том, что мне там довелось пережить!
Я был уверен, что вампиры спорят о том, кто из них должен меня сожрать, и, не видя ни малейшего пути к спасению, совершенно отупел.
Я так никогда и не узнал, что им было от меня нужно, однако примерно через час невыносимо мучительного ожидания мерзкая толпа начала рассеиваться. Зашелестели крылья, пещера постепенно пустела, желтых светящихся огоньков делалось все меньше и меньше и, наконец, они исчезли совсем.
Я остался один в густой черной темноте, которую, казалось, можно было потрогать.
Если это было не избавление, то, по крайней мере, передышка.
Я прикинул, что поскольку эрлооры — твари исключительно ночные, то наверняка они отправились на охоту. Одиночество и наступившая тишина были для меня бальзамом на душу. Я сильно устал и проголодался. Меня клонило в сон, но страх не давал заснуть.
Мне пришло в голову, что можно перетереть о камень веревки, которыми меня связали, и я принялся за дело.
Наконец, мне удалось освободить левую руку, но едва я поднял ее вверх, как получил настолько сильный и жестокий удар, что не удержался и вскрикнул от боли. По руке текла кровь… Вот, смотрите, следы когтей эрлоора я ношу на себе до сих пор!
Тут Роберт вытянул вперед руку. На коже багровели пять глубоких шрамов.
— Я совсем не заметил, что за моей спи-пой сидела одна из этих тварей. Видно, ее приставили ко мне сторожем. Я обернулся и встретился с эрлоором взглядом. Глаза его горели гневом. Злобно ворча, вампир знаками показал мне, чтобы я не вздумал бежать, иначе мне придется худо
Я понял его и больше не пытался освободиться от пут, а потом меня окончательно сморила усталость, и я уснул.
Крайнее нервное напряжение притупляет всякие страдания — и духовные, и физические. Я сам наблюдал это сотни раз, и вполне понимаю, как артиллеристы засыпают на поле боя возле своих орудий с зажженным фитилем в руке.
Когда я проснулся, в пещере по-прежнему было тихо, но мне казалось, что прежняя кромешная тьма сменилась тусклым светом зари, и в этом сумраке я уже мог различить смутные очертания сталагмитов, вздымавшихся к потолку.
Вдруг я понял, что со всех сторон доносится какое-то глухое, ритмичное и непрерывное урчание, словно работает множество моторов где-то вдалеке. Вначале я ничего толком не понял и только позже сообразил, что это храпели эрлооры. С наступлением дня они вернулись в пещеру и теперь спали, зацепившись за стены и повиснув вниз головами.
Вампир, которого приставили ко мне охранником, тоже вздремнул, и я отчетливо слышал за спиной его заливистый храп.
Сон вернул мне силы и я начал подумывать о том, не попытаться ли еще раз бежать, пока враги мои спят, как вдруг услышал над головой хлопанье крыльев… Передо мной снова блеснули два желтых глаза… Я почувствовал, что кто-то пытается развязать мои узы, а хриплый голос произнес:
— Иди!
Я узнал эрлоора, которого пытался приручить и которого считал своим. Я научил его нескольким марсианским словам, а понимал он почти все.
— Куда ты хочешь меня отвести? — спросил я.
— Иди! — повторил он, нетерпеливо хлопая крыльями.
Тут он развязал мне ноги, и я наконец смог идти, но руки у меня так и остались связанными. Пол пещеры был усыпан сухими костями и слоем гуано, которое стоило миллионы и могло обогатить не одного промышленника.
Мы шли по длинному подземному коридору, в конце которого брезжил солнечный свет.
Я уже мог разглядеть черные гладкие стены, вероятно, они были из базальта. Проводник мой не летел, а тяжело подпрыгивал рядом со мной. Крылья его волочились по земле, как грязный плащ. Я заметил, что чем светлее становилось, тем неувереннее он двигался.
Я не мог избавиться от сумасшедшей мысли, что мой вампир жалел о своем предательстве и потому теперь помогал мне бежать.
— Куда ты меня ведешь? — властно спросил я, как тогда, когда он был моим пленником в марсианской деревушке.
Эрлоор поднял вверх свою когтистую руку, давая понять, что он не может об этом говорить.
— Ты хочешь убить меня? — спокойно продолжал я.
Он отрицательно покачал головой. Видно было, что смелость моя его огорчает, но я уже понял, что больше не вытяну из него ни слова.
Где конец нашего путешествия и какова может быть его цель? Вдруг я разозлился и крикнул:
— Я хочу отсюда выйти и приказываю тебе — выведи меня!
А потом отчаянным усилием освободился от надорванных вчера веревок на руках. Тогда эрлоор набросился на меня, и я изо всей силы ударил его в грудь.
Он зашатался и упал, запутавшись в своих крыльях.
Я уже почти считал себя победителем, но вампир, падая, схватил каменный шар, и веревка на моих ногах затянулась так крепко, что мне стало больно.
Эрлоор дико расхохотался, и лицо его страшно исказилось от смеха.
— Ладно! — сказал я. — Если ты не говоришь, куда ведешь меня, дальше я не пойду!
И начал вырываться. Вампир пробовал потащить меня за собой, но, несмотря на все свои усилия, не мог сдвинуть с места. Тогда он показал на другой конец галереи, где маячил свет, и произнес одно из первых слов, которому я его в свое время научил: «Есть!»
Тогда я понял, что он хочет меня чем-то покормить. Я был слишком голоден, чтобы сопротивляться дальше, и пошел вперед.
Я так и не понял, почему он это сделал — сам по себе или по чьему-то приказу.
Мы не прошли и двадцати шагов, когда стало еще светлее. На земле валялись старые и совсем свежие кости, а также множество всякого рода нечистот.
Эрлоору было очень больно смотреть на свет. Он шел все медленнее, опустив голову и часто мигая. Я же, наоборот, ускорял шаг и почти тащил вампира за собой.
Как того и следовало ожидать, немного погодя он вырвался и остановился, спрятав голову под крыло.
Я радостно вскрикнул и помчался вперед, как сумасшедший, понимая, что дневной свет защитит меня от погони. Но эрлоор даже не пытался пуститься следом. Он скорчился и сидел на земле, не шевелясь.
