английских властей, но офицеры, присланные для расследования, ничего не добились. А потому они доложили, что в монастыре проводились химические опыты, которые и привели к несчастному случаю.
Ардавену подобрали чуть живого. Он очень долго не мог оправиться от ран, а когда кризис наконец миновал, оказалось, что настоятель ослеп и лишился рассудка.
НЕОЖИДАННОЕ ИЗВЕСТИЕ
Ральф Питчер, грустно задумавшись, сидел в своем кабинете. С момента исчезновения своего друга Роберта он постоянно пребывал в угнетенном состоянии духа и изыскивал способы напасть на след приятеля.
В таком состоянии его застала матушка, и, при виде опечаленного сына, несколько раздраженно заметила:
— Опять у тебя голова забита этим Робертом! Нет, Ральф, я решительно не понимаю, почему тебя так волнует судьба этого молодого человека, который, возможно, совершенно и думать о тебе забыл…
— Ах, матушка! Ну что вы такое говорите! — возмутился Ральф.
— Мой дорогой, коль скоро он до сих пор не дал о себе знать…
— Значит, не смог! А известно ли вам, маменька, что когда Роберт прощался со мной в последний раз, в кармане у него было всего несколько фунтов стерлингов?
— Невероятно! Но насколько я знаю, он довольно состоятелен! Дела у него идут весьма недурно… Я собственными глазами видела портреты твоего друга в нескольких английских газетах. Между прочим, они поместили и снимки поместья, которое он приобрел в Сибири..
— Ах нет, матушка, уверяю вас, что вы глубоко заблуждаетесь. Роберт до нитки разорен!
— А как же его изобретения? — изумленно спросила миссис Питчер.
— Он вынужден был продать их за бесценок американским концернам.
— Но он был помолвлен с мисс де Терамон, дочерью крупного банкира…
— Увы, все сорвалось, мама!
— Но когда и каким образом все это успело произойти? — ахнула миссис Питчер, всплеснув руками. — Ты мне ни словом ни о чем не обмолвился, сынок…
— Роберт мне самому сообщил совсем недавно. Если хочешь, я коротенько расскажу о его злоключениях.
— Конечно, конечно, Ральф! Ведь Роберт — один из твоих самых близких друзей.
— Значит, так, — начал свое повествование Ральф, — вначале Роберт изобрел легкий мотор для аэропланов, потом паровой котел, работающий на спирту, который предназначался для быстроходных морских судов, и так разбогател.
Тогда-то он и познакомился с банкиром де Терамоном, а тот представил его своей дочери Альберте. Роберт скоро сумел завоевать сердце девушки, а ее отец, понимая, что изобретения Дарвела могут принести целое состояние, не возражал против его намерений жениться на Альберте.
— Так отчего же их брак не состоялся? — перебила сына миссис Питчер.
— Ну, это само то себе целая история! В один прекрасный день Роберт встретил в Лондоне одного эмигранта, поляка по фамилии Балинский, с которым познакомился еще в Париже. Тот был талантливейшим астрономам и исповедовал идею, что все планеты заселены существами, подобными нам. В пользу своей гипотезы он приводил множество разнообразных доводов. Балинский без устали занимался дисциплинами, которые могли оказаться полезными для возможной связи с жителями ближайших планет Солнечной системы. Своим энтузиазмом он сумел заразить Роберта, и после восьми дней бурных дискуссий и выяснений оба заключили между собой соглашение, о чем даже сообщили некоторые журналы.
Разделяя мнение большинства астрономов, считающих Луну остывшей планетой, Балинский и Роберт решили не заниматься ее исследованием и все свое внимание направили на Марс, красноватый свет которого еще по мнению древних астрологов сулил беды и войны.
Следуя совету ученых, который, кстати, еще никто прежде не реализовывал, они решили выложить на большой равнине какую-нибудь простейшую геометрическую фигуру такого размера, чтобы ее смогли заметить марсианские астрономы.
— Но я не понимаю, почему именно геометрическую фигуру.
— Да потому, что основы этой науки наверняка одинаковы по всей Вселенной. Цифровые обозначения и начертания букв могут быть самыми разнообразными, но окружность и треугольник со способами вычисления их площадей должны быть известны марсианским ученым, даже если уровень развития их цивилизации не слишком высок.
— Однако я не вижу никаких способов установления контактов, даже если на Марсе знают, что такое Эвклидова геометрия, — снова возразила миссис Питчер, которая проявляла самый живейший интерес к подобным вопросам.
— Ну, это проще простого. Допустим, что на эти сигналы марсиане ответят точно такими же. Потом можно устанавливать другие, давая при этом названия фигур. Представь, что марсиане поступят аналогично, и тогда мы получим основы их письменности. В дальнейшем систему изучения языка можно усовершенствовать, иллюстрируя надписи различными рисунками. А через несколько месяцев общаться оказалось бы и вовсе легко. Вот такие удивительные плоды должна была принести эта работа.
— А какой от нее в дальнейшем может оказаться прок? — не унималась практичная миссис Питчер.
— Ну как же! Ведь благодаря ей мы вскоре могли бы познакомиться с историей, изобретениями и даже, возможно, литературой пока неизвестных братьев по разуму, от которых нас отделяет космическая бездна!
Кроме того, у Роберта возник план создать гигантский фотографический аппарат, благодаря которому земляне смогли бы увидеть изображения королей, королев, знаменитостей и даже марсианских красавиц.
А какая огромная польза для всего человечества! Марсиане наверняка поделились бы с нами сокровищами духа и мысли, накопленными многими поколениями обитателей этой родственной людям планеты! Решение общественных вопросов, проблемы неограниченного долголетия… Их марсиане, возможно, преодолели давным-давно! Такая помощь оказалась бы для землян истинным благом!
— Просто великолепно! — улыбнувшись отозвалась миссис Питчер, наблюдая за сыном, который, развивая свои идеи, распалялся все больше и больше. — Ну, а если обитатели Марса до сих пор пребывают на варварском уровне, если они дики и жестоки, что тогда?
— Не отрицаю, возможно и такое. Тогда мы станем их просвещать и научим тому, чего достигли сами.
— Весьма благородное намерение… Однако, что же все-таки приключилось с Робертом?
— История закончилась самым печальным образом. Вначале он вместе с Балинским уехал в Сибирь, и на первых порах дела шли прекрасно. Балинского, которого когда-то выслали из России, неожиданно помиловали.
Приехав по сибирской магистрали в Сретенск, они закупили необходимые материалы, подрядили работников, а потом направились дальше на юг и, достигнув бескрайних степей, реализовали свой план. Каждая из геометрических фигур достигала площади в 30 квадратных метров и была выложена из белого известняка, который четко выделялся на фоне чернозема. Ночью они подсвечивались мощными электрическими рефлекторами.
Разумеется, предприятие стоило немалых денег.
Когда оно было закончено, финансовые дела Роберта были уже основательно подорваны, но именно в ту пору оптимизм не покидал его. Они жили по-походному, охотились на лис и волков, удили осетров и лососей в обществе местных жителей. Остяки хоть и грязноваты, но порядочны, за пачку табаку или бутылку водки готе вы пойти за вами хоть на край света.
Марсиане между тем не подавали никаких признаков жизни.
Роберт и Балинский познакомились богатым помещиком, который с энтузиазмом воспринял их планы и надежды, пообещав денежную поддержку.
По его мнению сигнальные изображения были слишком мелкими, поэтому сибиряк предложил намного увеличить размер фигур и надеялся, что возле них удастся выставить надежную охрану.
Неожиданно все пошло прахом. В бумагах Балинского обнаружились какие-то серьезные огрехи. Его арестовали и выслали в одну из самых отдаленных губерний. Роберта тоже на некоторое время взяли под
