Распутин. Выстрелы из прошлого

образом воевали и грызлись меж собой, обостряя обстановку в Европе настолько, что Балканы не называли иначе, кроме как «пороховым погребом Европы». И название оказалось пророческим — Первая мировая вспыхнула еще и в результате усилий балканских стран, в первую очередь Сербии…

Пока еще до Первой мировой было еще далеко. Но миф панславизма уже начал убивать…

4. Крест против полумесяца

Признаюсь по совести: иногда я откровенно недолюбливаю свои исторические расследования. Потому что, когда начинаешь копать вглубь, сплошь и рядом натыкаешься на факты, которые переворачивают с ног на голову кое-какие устоявшиеся представления, с которыми жил десятки лет. А я живой человек, и, как многим, мне тяжело без внутреннего сопротивления расставаться с накрепко вбитыми в подсознание «истинами».

Но ничего тут не поделаешь, взялись за гуж…

Причины русско-турецкой войны 1877 1878 гг. обычно излагаются кратко: турки, звери этакие, вдруг ни с того ни с сего начали массовый террор против стенающего под игом славянского населения, вот благородная русская душа и не выдержала и потянулись колонны пехоты, и грянуло «Соловей-соловей, пташечка!», и возликовали освобожденные братья…

К превеликому сожалению, все обстояло не так. Весьма даже не так…

Турецкие «притеснения» сплошь и рядом, оказывается… сводились к запрещению звонить в колокола на христианских церквах. И только. Не могу сказать, что мне, как христианину, такой запрет по вкусу, но если только в этом заключалось «страшное иго»… Как-то это маловато для вспышки благородной ярости, охватившей россиян…

Для начала следует привести обширную цитату из книги русского историка (вряд ли находившегося на содержании у турецкой разведки), вышедшей в 1911 году (когда, кстати, в Турции последнего султана уже свергли, а новое руководство отнюдь не горело желанием обелять султанские времена, наоборот).

«Все, кому приходится близко знакомиться с турками, выносят обыкновенно убеждение, что мнение о фанатизме турок сильно преувеличено; турок-суннит не фанатичен, и в этом отношении его никак нельзя сравнить с персом-шиитом, который христианин, евреев и даже мусульман, не принадлежащих к его шиитскому толку, считает нечистыми. Турок же, по существу, веротерпим и вовсе не склонен к религиозным преследованиям христиан. Но наряду с этим, однако, следуя учению Корана, он всегда ставит себя, правоверного мусульманина, выше христианина, и относится к нему как милостивый победитель к побежденному.

Пока христиане выполняли все обязанности верноподданных султана, турки даже старого режима относились к ним снисходительно, мягко и без особых притеснений; но как только какая-либо из христианских народностей, как армяне или балканские славяне, проявляли стремление добиться самостоятельности или равенства с мусульманами, турецкое правительство не останавливалось перед самой жестокой расправой…»

Между прочим, правоту этих слов подтверждает само существование христианских церквей ведь турки их не закрывали, не сносили, не оскверняли. Когда в конце концов все до одного подвластные Турции славянские народы оказались независимыми, все они сохранили и религию, и культуру, и язык, и прочие признаки национальной самобытности. Какую-то часть этих самых народов действительно обратили в мусульманство, но сами-то народы сохранились в целости и неприкосновенности; выходит, что «турецкое иго» все же не было адом на земле…

А потом всплывают и более поразительные вещи…

Вся балканская кровавая заварушка началась с того, что Сербия и Черногория начали раздувать мятеж славянского населения в Боснии, Герцеговине и Болгарии. Мятежи, действительно, были, но вспыхнули они не сами по себе, а запылали в результате воздействия извне: тайные эмиссары, оружие и золото, обещали оказать всю возможную помощь…

Турки, естественно, эти мятежи стали подавлять… впрочем, не сами турки. Для этого было использовано нерегулярное войско, вполне официально именовавшееся «башибузуки» (это было первоначально вовсе не ругательство, а всего лишь обозначение рода войск вроде «кирасир» или «саперов») бывшие жители Кавказа, перебравшиеся в Турцию после Крымской войны. Они и правда зверствовали - из песни слов не выкинешь. А впрочем, разве русские войска, подавлявшие восстания где- нибудь в Польше, воевали в белых перчатках? Кстати, к истории с запретом колокольного звона: интересно, как в этом свете выглядят действия русского царя, приказавшего воздвигнуть в Варшаве с ее чуть ли не стопроцентно католическим населением, преогромный православный храм? Это иго или не совсем? Вообще, как это называется, кто бы подсказал?

Тогда, в 1876 г., Сербия и Черногория объявили войну Турции, первыми объявили и первыми начали чего не скрывали те же русские дореволюционные историки.

Турки их, как без прикрас пишется в серьезных энциклопедиях по военной истории, разбили едва ли не мгновенно.

Вот тогда-то в России и началась форменная истерия. Все панслависты моментально возопили во всю глотку: спасай братушек, ребята!

И заклубилась пыль над марширующими пехотными колоннами.

У русско-турецкой войны не было экономических, политических, геостратегических причин. Их вообще не было, причин. Кроме одной-единственной: «Помочь славянским братьям». Для отдельного человека (едущего добровольцем к сербам или жертвующего деньги в пользу болгар) такая причина выглядит крайне веской и вполне уважительной. Но для державы в целом - чисто шизофренической. Поскольку держава обязана в серьезных делах руководствоваться чем-то более весомым, нежели эмоции и детское желание «заступиться за приятеля». Это не цинизм, а суровая реальность…

Некий уже современный наследник панславистов объясняет правильность принятого Александром II решения так: в случае, если бы Россия не вмешалась, это грозило «падением ее престижа среди славян». Что лишний раз убеждает: панславизм - это все же диагноз…

Трезвых людей вроде министра финансов Рейтерна, справедливо опасавшегося, что война приведет к государственному банкротству России (как оно вскорости и произошло, так что спасаться пришлось иностранными займами), слушать не стали: что может субъект с немецкой фамилией понимать в пафосных движениях благородной русской души…

Войну с турками назвать успешной для России никак нельзя. Во-первых, затянули с мобилизацией и провели ее только осенью 1876 года. Зимой воевать на Балканах было невозможно - и отмобилизованная армия до весны бездействовала, находясь на полном государственном обеспечении, что втравило казну в немалые расходы.

Во-вторых… Военный министр Милютин уверял царя, что армия находится в наилучшем виде: «Коренные преобразования в устройстве наших сил, начатые с 1862 г., привели всю нашу армию и всю нашу военную систему на такую ступень силы и стройности, которая вполне соответствовала высшим государственным задачам».

Врал его высокопревосходительство генерал Милютин, как сивый мерин. Армия таковым задачам ничуть не соответствовала.

Турецкая армия и ее подготовка к войне были, как деликатно выразились потом военные спецы, «недостаточно известны». Проще говоря, турецкую армию недооценили и уже в ходе войны пришлось удваивать русские силы в Болгарии. По пехотному и артиллерийскому вооружению русские отставали от турок - а вдобавок отставали саперные войска, осадная артиллерия, совершенно неудовлетворительным было положение с шанцевым инструментом, минами, проволокой, понтонами. Пехота, конница и артиллерия не могли наладить меж собой должного взаимодействия. Общая подготовка войск оказалась неудачной - русские плохо умели вести наступательные бои, даже при несомненном превосходстве (с обороной обстояло гораздо лучше). Несмотря на уроки Крымской войны, в России почти не строили железных дорог на юге страны и, как в Крымскую войну, солдаты шли в Болгарию пешком.

Обо всем этом писал не какой-то штатский критикан, отроду не служивший в армии, а генерал Куропаткин в своем классическом труде «Русская армия».

Увы, именно так все и обстояло. Как и в Крымскую кампанию, Кавказский корпус действовал гораздо успешнее, чем войска других театров военных действий. Если в Болгарии крепость Плевна так и не удалось