большевиками: «Глубокочтимый и дорогой Владимир Федорович! Благодарю Вас за добрый ответ и за весточки о Вас. Когда их долго не получаешь, то невольно тревожишься. Вы один из немногих, дорогих мне в Москве люден, не говоря уже о той роли, которую Вы играли в заботе о „слепцах, ведущих слепцов“ к тяжким испытаниям. Будущий историк оценит Ваше отважное выступление против Распутина и воздаст Вашей памяти должное…»
Письмо это написано в 1926 г., когда бывший шеф жандармов преспокойно обитал в Москве под своей фамилией. Его все же поставили к стенке через десять лет, но наверняка исключительно оттого, что самим своим существованием противоречил сложившимся уже советским мифам. ЧК должны были организовывать питерские рабочие, революционные матросы и прочие латыши, а вовсе не бывший шеф жандармов. Вот и шлепнули неудобного свидетеля, чтобы не болтался под ногами и мемуары писать не вздумал…
Но вернемся в шестнадцатый год. Джунковского убрали, но и без него хватало квалифицированных мастеров по компрометации Распутина. В обороте появились «раскрывавшие всю правдочку» брошюрки, перепевавшие самые дикие слухи о Распутине. Департамент полиции очень быстро установил источник - окружение депутата Госдумы Керенского…
В одну из редакций явился неугомонный Дувидзон. ведя за собой некую девицу, - и громогласно объявил, что привел… внебрачную дочь Распутина, которая хочет издать откровенные записки об интимной жизни своего папеньки. Это уж было чересчур, и Паганини вместе с его спутницей на сей раз выперли взашей…
Нельзя сказать, что Распутин не пил и не кутил
И этим опять-таки умело пользовались. Дочь Распутина Матрена вспоминает: на рассвете отца доставили домой под белы рученьки двое незнакомых крепких ребят, которые прямо-таки демонстративно орали разухабистые песни, чтобы перебудить соседей: мол. Гришка снова окаянствует! А назавтра какая-то добрая душа принесла Распутину пакет с фотографиями со вчерашней вечеринки, где он восседал в окружении абсолютно голых красоток. Чисто случайно на вечеринке оказался фотограф с громоздким аппаратом, будто заранее знал, что понадобится…
Матрена утверждает, что ее отцу подлили в вино какого-то дурмана - для надежности, чтобы побыстрее выскочил из памяти и не соображал, что вокруг происходит. Можно, конечно, отнестись к этому скептически: мол, дочь отца выгораживает…
Но в том-то и дело, что позже уже не любящая дочь, а следователь той самой Чрезвычайной следственной комиссии упоминает о похожих фотографиях - но уже самым наглым образом фальсифицированных!
«Была найдена фотография, на которой в обстановке оконченного обеда или ужина (стол с остатками еды, недопитыми стаканами) изображены Распутин и какой-то священник с какими-то смеющимися женщинами. Сзади их балалаечники. Впечатление кутежа в отдельном кабинете. При ближайшем исследовании этой фотографии было обнаружено, что на ней вытравлены две мужские фигуры: одна между Распутиным и стоящей рядом с ним сестрой милосердия, а другая - между священником и стоящей рядом с ним дамой. В дальнейшем оказалось, что фотография была снята в лазарете имени государыни после завтрака по поводу открытия. Кажется, полковник Л. и еще другой господин взяли под руки — один Распутина и сестру милосердия, а другой священника и одну даму, привели их в столовую, старались их рассмешить и в таком виде их сфотографировал заранее приглашенный фотограф. Затем инициаторы вытравили свои изображения…»
Подозреваю, что до того фотография изрядно погуляла по свету в качестве очередного неопровержимого доказательства Гришкиной порочности…
Любопытный штрих: Матрена Распутина уверяет, что в ряде случае речь шла о
Снова попытка любящей дочери обелить репутацию покойного отца? Возможно, все сложнее… Известен случай, когда самый натуральный двойник Распутина все же появился. Вскоре после убийства Распутина знаменитый авантюрист князь Андронников, крутившийся возле «старца» с разными делишками, пригласил поужинать атамана Войска Донского графа Грабе. Дверь в соседнюю комнату была открыта, и Грабе увидел там человека, как две капли воды похожего на Распутина. Зная князя как великого прохвоста. Грабе догадался, что готовится какая-то очередная «комбинация», и старательно притворился, будто вообще внимания не обратил на этакое чудо. Андронников не без сожаления подал знак, и двойник тихонько убрался куда-то в глубину дома…
Что там за аферу собирался крутануть Андронников, уже не установишь. Но этот случай примечателен по другой причине:
Думается мне, сформулировать можно так: на один реальный случай распутинской гулянки (все мы люди, все человеки) приходилось немалое количество инсценировок, умышленно подстроенных инцидентов либо просто сплетен и слухов. Князь Жевахов, знаток столичных интриг, говорил о том же, что и Матрена: «Распутина спаивали и заставляли говорить то, что может в пьяном виде выговорить только русский мужик: его фотографировали в этом виде, создавая инсценировки всевозможных оргий, а затем кричали о чудовищном разврате его, стараясь при этом особенно резко подчеркнуть его близость к их величествам: он был постоянно окружен толпою провокаторов и агентов Думы, которые следили за ним, измышляя повалы для сенсаций и создавая такую атмосферу, при которой всякая попытка разоблачений трактовалась не только даже как защита Распутина, но и как измена престолу и династии. При этих условиях неудивительно, что молчали и те, кто знал правду».
Ну, а как господа генералы и господа политики умели фабриковать из ничего пахнущие кровью и смертью дела, мы уже видели на примере Мясоедова и Сухомлинова…
Иногда мне приходит в голову небезынтересная мысль: если взять список ближайшего окружения Распутина (несколько сот фамилий), загнать его в компьютер и сопоставить со списками «околодумских кругов», «прогрессивной общественности», журналистов, а также выделить тех из них, кто впоследствии неплохо устроился у большевиков (а также был близок к Гучкову, к тем или иным великим князьям) - быть может, и всплыли бы интересные совпадения? Но времени жаль, работа сложная и долгая…
Впоследствии, в эмиграции, видный чиновник министерства внутренних дел Тальберг вспоминал: шел он как-то в шестнадцатом году из Зимнего дворца и увидел, что перед рестораном расхаживает знакомый ему агент «наружки» из охранного. Спрашивает Тальберг, в чем дело. Агент отвечает: мол, в ресторане Распутин с великой княжной, вот я, значит, и присматриваю…
А фокус-то в том, что Тальберг только что видел ту великую княжну, чье имя агент назвал, в Зимнем дворце! Не могла ж она его на воздушном шаре или аэроплане опередить?! Тут и в самом деле выходит Распутин под ручку с дамой, лицо ее закрыто темной вуалью, но Тальберг великих княжон видит часто, так что ошибиться никак не может: никакая это не княжна, а так, непонятно кто… И говорит агенту: ты что, дурак, болтаешь? Кто тебе сказал, что это- княжна? Агент в затылке чешет: «Дык… начальник мой..»
И ведь не установить уже, кто был тем «начальником»… Но, несомненно, все было обставлено так, чтобы запустить очередную злую сплетню: Гришка совсем распоясался, великую княжну по кабакам таскает - да и княжна хороша, до чего докатилась… Этакий выстрел дуплетом по двум мишеням.
А там и фальшивый «дневник Распутина» появился — причем, по мнению современных исследователей, восстановленный не дешевым газетчиком с улицы, а кем-то, кто и высокопоставленных персон знает, и подлинные «записочки» Распутина в руках держал, и о разговорах, что велись в высшем свете и в окружении старца, осведомлен.
Чего только не выдумывали! На полном серьезе уверяли, будто Распутин выступает против призыва на службу запасных, «ратников 2-го разряда», чтобы… отмазать от фронта сына, который в числе этих ратников подлежит призыву.
Очередное идиотство, конечно. Зачем Распутину идти столь громоздким путем? Не проще ли попросту походатайствовать перед влиятельными знакомыми, чтобы сына пристроили в безопасное место?
Он так и поступил, кстати. Устроил сына в санитарный поезд. Можно, конечно, бросить в него камень,
