придется дать крупную взятку. Плюс эти европейские кредиты… Нет, не верю. Скорее она сама обанкротится на этом проекте.
– Тогда у меня в запасе есть джокер, – сказал я.
– Терпеть не могу карты. Что вы хотите сказать?
– К Огородниковой специально приезжал из вашего города один тип… С фээсбэшным удостоверением. Беседовали о вас, между прочим.
– У вас есть запись разговора?
– Конечно, нет. Но его содержание мне известно.
Никулин поерзал на своем кресле.
– Вы либо держите меня за полного дурака, Жуковский, либо сами являетесь глупцом. Почему это я должен вам верить на слово? С какой стати?
– Не хотите – не верьте. Я не настаиваю. Но только этот полковник из Конторы – его фамилия Казарьянц – убедительно просил Огородникову, чтобы она с вами встретилась лично. И вскоре она вам позвонит. Тогда вы мне поверите?
– Может быть. Я проверю вашу информацию. Если все точно – получите свои пару тысяч долларов. Кстати, какой ваш мотив на самом деле? Неужели деньги?
– Вообще-то это вас не касается, но, так и быть, скажу. Я, как и вы, в рядах недоброжелателей Оксаны Кирилловны. Ваш мотив мне неизвестен. А мой – отвергнутая любовь. Я много лет добивался этой женщины. А она твердила, что мы должны остаться друзьями. Теперь пусть платит за свою недальновидность.
– И она вас пока не раскусила? Все еще считает вас другом?
– Думаю, что да. Я посвящен во все ее тайны. А также и в то, что вы – ее главный враг. Поэтому я здесь и предлагаю вам свою помощь. А деньги… Что ж, деньги мне тоже не помешают. И как, кстати, вы собираетесь перепроверять мою информацию?
– А вот это уже вас не касается. Все, вы свободны. Позвоните через неделю.
Москва, 2003й год
Андрей не находил себе места. Он провел у подъезда дома, где жила Лена, почти сутки напролет, но она так и не объявилась. Андрей готов был предположить самое худшее. Бродя по улицам, он только иногда останавливался, чтобы посидеть в парке на скамеечке, передохнуть, а затем продолжать идти… Внезапно тонко пискнул его мобильник – пришло текстовое сообщение. Прочтя его, Андрей чуть не запрыгал от радости посреди толпы.
« Отец приехал за мной и забрал меня домой. Надеюсь, что временно. Жди вестей. Целую, люблю. Лена».
Но, поразмыслив, юноша пришел к выводу, что радость его – преждевременна. Да, с Леной всё в порядке, и это хорошо, но как ее теперь увидеть? Из очень скупых рассказов девушки об отце Андрей сделал вывод, что это жесткий и своевольный человек, живущий только разумом, а не эмоциями.
«Надо посоветоваться с мамой, – решил Андрей. – У нее опыта побольше.»
Выехав на своей «Ниве» за городскую черту, Казарьянц остановился у придорожного заведения со странным названием «Синий Дельфин». Вошел в пустой зал, приблизился к барной стойке.
– Что желаете? – улыбнулся парень по ту сторону, который до этого с безучастным видом протирал стаканы.
– Холодного пива. И… позови сюда Козыря.
Лицо у парня вытянулось; он налил пива в высокий бокал, поставил его перед посетителем и исчез за деревянной дверкой, ведущей в глубь заведения. А через минуту из-за дверки появился уже другой человек – рослый, широкоплечий и бритоголовый, с тонким шрамом над левой бровью.
– Эт ты, что ль, Козыря спрашивал?
– Ну, я, – подтвердил Казарьянц и отхлебнул пива.
– Так идем, – сказал бритоголовый, кивая на дверь.
Они двинулись по полутемному, узкому коридору, причем бритоголовый шел все время сзади. Свернули направо, спустились немного вниз. Тут бритоголовый придержал гостя за локоть.
– Пришли.
Казарьянц хотел переступить порог комнаты.
– Постой, – сопровождающий быстро обыскал его и вынул из кобуры служебный пистолет.
– Пока у меня побудет, не возражаешь?
В комнате Казарьянц увидел двоих. И обоих узнал. По фотографиям.
– Я – Козырь. Чего надо? – произнес один – невзрачный мужчина лет сорока пяти. Только теперь Казарьянц разглядел, что на столе перед сидящими – карты.
– Дело есть, – сказал полковник. – Два слова наедине.
– Скажи сначала, кто таков.
– Полковник Казарьянц, областное управление ФСБ.
– Вот как? Полковник? А может, генерал? – усмехнулся Козырь. – И что же понадобилось товарищам из столь важной организации от бедного Козыря?
– Ничего. Наоборот, я вам хочу оказать услугу.
