самоуверенности, грубого тевтонского духа, жаждавшего подчинить всех вокруг, рупором авиации, армии и флота, главным пропагандистом Гитлера вместе с Геббельсом и Розенбергом. Теперь он пылал неистовым тщеславием и честолюбием! Себя он рассматривал как более трезвого политика, чем фюрер, и думал, что надо проявить лишь терпение и выдержку. И тогда высшая власть, как созревший плод, сама упадет к нему в руки.
В большом кабинете, напротив своего стола, он повесил портрет Наполеона. Последний очень ему импонировал тем, что «из самых низов» сумел подняться до положения императора Франции. И Геринг втайне мечтал последовать его примеру и надеялся стать самым прославленным политиком Европы XX века!
Зимой 1926 г. из Германии приехала важная «комиссия» (не ясно, какого профиля) — и Герман, не закончив учебу, вдруг спешно возвращается в Германию. Он обещал возлюбленной еще вернуться. Но возвращения так и не последовало.
Что же случилось? Это до сих пор не ясно, так что можно делать лишь всевозможные предположения. Самым вероятным представляется следующее: советская разведка пыталась Геринга, как и многих других немцев, завербовать. При этом не постеснялись его шантажировать теми сведениями, которые он выболтал в разговорах с нежной возлюбленной (секретным агентом ЧК!). Геринг от вербовки уклонился, но оказался вынужден сообщить своему начальству о допущенной «неосторожности». В результате пришлось вернуться в Германию, не закончив учебу.
В английской газете «Манчестер Гардиан» появились разоблачительные статьи («Грузы боеприпасов из России в Германию»; «Визиты офицеров в Россию» — 3 декабря 1926 г.).
Ф. Шейдеман, депутат рейхстага, бывший премьер-министр, довольный тем, что можно вставить врагам «фитиль», с трибуны гремел, как Цицерон:
«Мы желаем хороших отношений с Россией, но они должны быть честными и чистыми. Это нечестные и нечистые отношения, когда Россия проповедует мировую революцию и вооружает рейхсвер, (…) когда одновременно обмениваются братскими поцелуями и с коммунистами, и с офицерами рейхсвера. Кто это делает, подозрителен тем, что он из двоих обманывает, как минимум, одного. (…) Мы хотим быть друзьями Москвы, но мы не хотим быть шутами Москвы. Никакого Советского Союза в обмен на германские пушки».
Относительно немецкой армии он же заявил, что его партия (СДПГ) стоит «за создание вооруженной армии, но действительно демократически-республиканской».
В результате бурной кампании правительство В. Маркса (католическая партия Центра) пало.
Советской печати оставалось только отругиваться, не заботясь о «хорошем тоне». «Правда» тогда писала:
«Совгранатная компания продолжается. Берлинские социал-Иуды прямо надрываются в мерзопакостной травле страны Советов. Нанизывают легенду за легендой, одну пошлей, отвратительней, несуразнее другой. Интриги „красного сатаны“ — СССР, московские „военные тайны“, „советские гранаты“, „таинственные связи с рейхсвером!“ „Aus-gerechnet? Granaten, Granaten, Granaten“. „Отличные гранаты, гранаты советские“, — вопят лизоблюды английского империализма. Для придания веса „гранатной“ чепухе социал- демократическая гоп-компания пользуется вовсю методом „косвенных улик“, таинственных намеков, ссылок на какие-то якобы „полупризнания“ с нашей стороны, в частности со стороны нашей газеты».
Особенно тесное сотрудничество с Гитлером, главой НСДАП (Геринг познакомился с ним в ноябре 1922 г.) началось с «пивного путча» (1923).
Переписка с «покинутой дамой» из Липецка у Геринга, однако, продолжалась довольно долго — до лета 1941 г. Видно, Геринг действительно ее любил. Никаких других побуждений писать ей у него не имелось. Возможно, эта любовь действительно спасла город. А может, еще и тракторный завод, где позже производили танки. Когда начались налеты с бомбежками, Геринг стер с лица земли многонаселенный несчастный Воронеж (оказались разрушены 97% зданий). Так погиб знаменитый русский город и крепость, защищавшая русские земли от набегов крымских и ногайских татар, в XIX в. — культурный провинциальный центр России (население в 1939 г. — 326 тыс. человек). На Липецк же тогда упала пара случайных бомб.
Надежда, сильно усовершенствовавшая за многие годы свой немецкий язык, отвечала Герингу. Но большую часть ее писем перехватывало НКВД, имевшее на нее свои виды, как вообще на всех красивых женщин, которых можно привлечь к «спецоперациям».
О том, как складывалась ее жизнь дальше, почти нет сведений. Любопытно, однако, следующее обстоятельство: когда в 1933 г. НКВД Липецка подвергало свой город «зачистке», произведя аресты подозрительных любовниц немецких летчиков, не уехавших с ними, и их «друзей», Горячева осталась в стороне. А 65 человек (до 1941 г.) «сели» как «враги народа». Как такое «чудо» могло произойти?! Подумать только: некая дама переписывается со «вторым лицом» фашистской Германии и заявляет, что «ждет Геру и готова пронести в сердце любовь к нему через всю жизнь». И ему, этому лицу, — ничего плохого от очень подозрительного ведомства! Как такое возможно?! Разве не чудо?!
Объяснение может быть только одно: данная дама давно служила секретным сотрудником НКВД! В период между 1926 и 1941 гг. она (о чем, понятно, не хотят говорить!) трижды обучалась в спецшколах разведки, переходя с одной ступени на другую и выполняя спецзадания. Из жителей Липецка проследить за ее делами и передвижениями никто не мог: она вообще была склонна к уединению и жила на окраине; затем само ведомство — по соображениям осторожности — «изъяло» всех, кто знал о ней что-то важное. Так что опасаться разоблачения со стороны не приходилось.
Она начинала свою карьеру в разведке ВЧК-НКВД, как «человек Менжинского и Ягоды». Именно в общении с ними и их сотрудниками, старыми революционерами, получала важнейшие уроки жизни и большой политики. Сначала работала по внутренней линии, «разрабатывая» белогвардейские организации и отдельных лиц, потом, после накопления опыта, исполняла задания за границей (Польша, Австрия, Чехословакия, Германия, Франция, Швейцария).
В Германии она восстановила отношения со своими братьями, офицерами генерала Краснова, и через них вышла на многих видных белогвардейцев, державшихся германофильского направления. Во Франции она поддерживала отношение с руководством РОВСа и генералом Скоблиным, тайным агентом ЧК.
Но самым главным ее достижением являлось восстановление отношений с Герингом, обретение множества знакомых в министерстве авиации и помощь в «проталкивании своих немцев» на ответственные посты. Геринг, несмотря на свой брак, был к ней очень привязан и часто откровенно говорил об очень важных делах, о которых другим не следовало бы знать.
В основном она работала по ведомству авиации, имея большую подготовку, ибо последовательно побывала и в разведке Генерального штаба, а к 1937-1938 гг. добралась до личной разведки Сталина и
