Ее голландский знакомый явно обрадовался.
— Как дела?
— Могут стать лучше, если ты мне поможешь.
— Я попробую.
— Ты не потолкуешь с тем саксофонистом?
— Смотря о чем, дорогая Аня.
— Пусть он ответит только на один вопрос.
— Какой?
— Когда именно, во сколько, в котором часу Марион Крам накануне своей смерти разговаривала в своем садике на барже с посетительницей?
— Той самой, которой она сказала по-русски:
«Идиотка»? — уточнил голландец.
— Именно! С той самой, Карл!.. Ты отлично помнишь детали, молодец!
— С тобой научишься…
— Карл, только один-единственный вопрос:
«Когда?»
— Хорошо, Аня, я попробую. Как ты понимаешь, надо ведь еще, чтобы этот славный юноша захотел со мной разговаривать.
— Попробуй, Карл. Это очень важно.
— Хорошо. — Голландец явно считал, что они уже обо все договорились.
— Карл! — Анна постаралась, чтобы голос ее стал как можно нежнее и проникновеннее. — Хорошо будет, если ты попробуешь это сделать прямо сейчас.
— Ну, Анюта, это уж слишком!
— «Слишком» — покинуть на полчаса бар, в котором ты заседаешь? Это, ты говоришь, слишком?!
— Но саксофониста может не быть дома.
— А где ему быть, если он с утра до ночи играет на саксофоне?
— Пожалуй…
Карл нехотя согласился.
— Карл!
Анины экзерсисы с расследованиями убедили ее, что люди довольно легко поддаются уговорам, если только на них поднажать. Гораздо легче, чем это можно себе представить.
— Ты мне позвонишь, Карл?
— Позвоню.
Слышно было, как Карл что-то второпях прихлебывает.
— Вот достала ты меня!
— Ну, уж…
— Достала так достала!
Голландец с удовольствием повторил это выражающее суть явления русское слово — повторил очень неплохо, можно сказать, даже очень хорошо.
Шум бара, в котором сидел Карл, и вместе с ним вольный веселый воздух Амстердама растворились в трубке без следа. И снова подступила звенящая тишина малолюдного городка П., нарушаемая лишь шорохом падающих листьев.
Стайка гусей, переваливаясь, важно, как «группа товарищей», прошла мимо сидящей на скамейке Светловой.
Всюду жизнь…
Звонок из Амстердама раздался через час.
— Аня!
— Да, Карл, миленький, я тебя слушаю!
— Аня, он говорит, что это было вечером…
— Вечером?
— Да, вечером, часов в девять.
— Точно?
— С чего бы ему врать? А к посетителям кафе-шопов наш саксофонист не относится.
— Понятно. — В кафе-шопах Амстердама, как известно, подают не кофе, а марихуану.
