большинства. Если вам нужно время, чтобы обдумать…
– Я за то, чтобы напечатать все, что у тебя есть на Уинстона, – высказался Реджи. – Сегодня среда, но если мы хорошенько постараемся, то материал может пойти уже этим субботним номером.
– А я тем временем поговорю с Ромео и Джульеттой насчет того, чтобы собрать делегацию протеста, – предложила Холли. – Они хорошо знают всех жителей района.
Наступило молчание. Адриан посмотрел на Кэтрин. Она нахмурилась.
– Неужели тебе надо спрашивать мое мнение? Мне кажется, я…
– Нет, думаю не надо, – рассмеялся Адриан.
– А ты что скажешь, Сара? – обратился к ней Реджи.
– Скажу, что мы прижмем к стене этого хлыща.
К полуночи Адриан с Кэтрин так измучились, что, повалившись на кровать, даже не стали заниматься любовью.
Они готовили статью, подбирали фотоматериалы и проверяли все факты без отдыха с самого утра. Для всех наступило напряженное время, но они вдвоем приняли на себя главный удар.
– Эй, мы команда или как, Кэтрин Крэнфилд? – пробормотал Адриан, заключая любимую в объятия и устраивая ее голову у себя на плече, а руку на груди.
– О да, еще какая, – сонно улыбнулась Кэтрин. – Работать с тобой очень легко, милый.
– А мне с тобой, – прошептал Адриан, потершись щекой о ее макушку. – Главное, что мы вместе, правда?
Кэтрин не ответила, и, взглянув на нее, Адриан увидел, что она уже спит. Он с нежностью улыбнулся. Бедняжка, она так вымоталась сегодня.
Те минуты холодности, которые возникли между ними после их вчерашнего разговора, благополучно миновали. Кэтрин, по-видимому все обдумав, чуть позже сказала ему, что понимает, почему он отказался взять ее деньги, и на его месте, наверное, поступила бы точно так же. После этого между ними вновь установились теплые, доверительные отношения. Адриан вновь чувствовал себя счастливым. Он подумал, что у Кэтрин есть замечательный дар: она не позволяет мелким размолвкам отражаться на большом чувстве.
Он понял: Кэтрин пришла к своим отношениям с родителями тем же путем. Она не отрицала своих разочарований и неисполненных желаний, но любила свою семью, как если бы они были образцовыми родителями.
В любви Кэтрин не требует совершенства, подумал он, прежде чем погрузиться в дремоту. Он понял, что истина начала наконец открываться его сознанию. Любовь Кэтрин стала для него чем-то вроде божественного дара, и он был благодарен судьбе за него.
Любовь Кэтрин…
Кэтрин любит его! Ну конечно же! Теперь все стало на свои места. Он все это время сдерживал себя, не имея возможности предложить Кэтрин обеспеченную жизнь, но есть то, что он может дать ей и что она может оценить по достоинству.
– Кэтрин, – прошептал он, нежно коснувшись губами ее лба. – Я тоже люблю тебя, милая.
Она повернулась, не открывая глаз, поцеловала его в грудь и вздохнула.
– Вот и хорошо.
Утреннее солнце заливало спальню. Сидя на краю кровати, Кэтрин пристально смотрела на Адриана.
– Адриан, проснись. Что ты сказал?
Адриан медленно выплывал из глубокого, блаженного сна. Прикрыв глаза от яркого света, он увидел силуэт прекрасной женщины, залитый золотыми лучами.
Моя женщина, счастливо подумал он. Только моя.
– Я сказал, что тоже люблю тебя, – сонно улыбнулся он ей.
– Что значит «тоже»? Я что, сказала, что люблю тебя? То есть люблю, конечно, но разве я это сказала?
– О да, сказала, – подтвердил Адриан. – Хоть и не словами. – Он схватил ее за руку и потянул на себя. – А сейчас иди ко мне, детка…
– Пожалуйста, скажи это еще раз, – попросил Адриан, когда они ехали домой к Адриану после праздничного обеда в лучшем ресторане Портленда. Был субботний вечер. Выпуск с разоблачениями Уинстона был доставлен без осложнений и расклеен на газетных стендах, но в данный момент в голове Адриана роились совсем другие идеи. Стоял прекрасный летний вечер, Кэтрин была великолепна в своем вечернем наряде и главное – она любит его!
– Скажи, Кэтрин, – не унимался он.
– Я люблю тебя, – в который раз повторила она, но, взглянув на Адриана и увидев на его лице неподдельное счастье, не удержалась, чтобы не поддразнить: – Да и как может быть иначе. Ты потрясающе красив, – и это была истинная правда, – ты блестящий журналист и издатель, ты смелый, гордый, честолюбивый, ты душа компании, ты любишь животных и детей. Да, я всегда любила и люблю тебя, босс.
Адриан рассмеялся.
– А знаешь, я начинаю склоняться к мысли, что «босс» не такое уж плохое слово.
– Значит, я больше не буду называть тебя так.
– Упрямая девчонка.
– Кабинетный тиран.
– Я люблю тебя, Кэтрин.
Она ослепительно улыбнулась.
– Я знаю.
– Кстати, о кабинетах, – сказал он, когда они, поставив машину, шли к крыльцу здания. – В этом старом особняке найдется несколько вполне подходящих помещений.
– Походящих для чего? – не поняла Кэтрин.
Адриан сделал глубокий вдох.
– Кэтрин, мы с тобой составляем отличную команду, и я подумал, что мы могли бы… – Он резко замолчал, его взгляд сделался напряженным.
Проследив за взглядом Адриана, Кэтрин увидела Дирка, сидящего на ступенях крыльца. Она застыла.
Адриан хотел сказать ей, чтобы она немедленно бежала, но, взглянув в ее лицо, понял, что это бесполезно. Его противник стал ее противником. Но что, черт возьми, ему теперь делать?!
– Кажется, Дирк один. Странно, где его громилы? – нахмурилась Кэтрин. Понимая, что в душе Адриана идет борьба – прогнать ее или принять помощь, которую она может предложить, – она решила облегчить ему решение.
– Ладно, босс. Этот – твой. Я прикрою твою спину.
Адриан не смог сдержать усмешки.
– Знаешь, у меня такое чувство, что ты здорово подошла бы для какой-нибудь драки в салуне, мисс Крэнфилд, будущая миссис Челтенхем. – Его улыбка померкла, когда до него дошло, что полетели к чертям все его планы насчет романтического предложения.
Кэтрин тут же позабыла о Дирке Стоддарде и уставилась на Адриана.
– Что ты сказал?
Адриан поморщился.
– Предполагалось, что все произойдет не так. Наверху тебя ждут шампанское и розы. Осталось лишь разобраться с неожиданным препятствием, которое возникло на пути к ним.
Когда они подошли ближе, Дирк встал.
– А он еще здоровее, чем мне показалось в первый раз, – пробормотала Кэтрин. – На случай, если мы не прорвемся мимо этой горы мяса, босс, мне хотелось бы, чтоб ты знал: ответ был бы «да».
– Мы справимся. Ты не будешь возражать, чтобы переехать в этот старый милый особняк?
– Отличная мысль при условии, что ты согласишься придать ему жилой вид.
– Соглашусь, если ты согласишься жить в нем вместе со мной.
