– Во имя Семи Ларов[4], не ходите! Сан Дарьен выдаст вам кулон- ключ и провожатого наймет, но… но не надо. Это небезопасно, л’лэрд Арвиэль.
Летти прихлебывала вино слишком медленно, и Вилль понял, что перегнул палку. Не привык он слуг считать мебелью без чувств и эмоций, равно как и к самим слугам не привык. А ей явно не хотелось уходить от гостеприимного эльфа, поэтому второго бокала он предлагать не стал. Сам не пил, а лишь мочил губы, не желая обижать окончательно успокоившуюся девушку. Красное полусладкое вино отдаст потом брату, тот явно в полном от него восторге. И Алесса такое любит, почти как храмовое, терпкое, горячее. Южное. Ей бы понравилось…
Все хорошее и чудесное имеет свойство заканчиваться, и пришлось Летти покинуть молодого л’лэрда. На пороге девушка обернулась, смущенно затеребила подол:
– Л’лэрд Арвиэль, не говорите никому, что я приходила. Пожалуйста…
– Ни слова! – подтвердил аватар. – Если пообещаешь не обносить меня красной икрой. Меня от нее тошнит.
– Ой! Я больше не буду, простите! Просто… Вы сами не звали, и… И не хочу, чтобы меня приняли за девку из Веселого переулка.
– Веселого? Там живут веселые люди?
– Они там работают. – Летти понизила голос до шепота: – Там еще фонтан такой… с фигурками.
– А-а, вот в чем дело! Не беспокойся, я ничего никому не скажу. Слово Перворожденного.
Вилль запер дверь за девушкой и осмотрел комнату. Так, на всякий случай. Он попытался лечь, но сон не шел. Наконец понял, что его беспокоит аромат духов Летти. Запах чужой девушки из чужой страны. Подсобляя ночному ветерку разгонять воздух, Вилль покрутил над головой снятой наволочкой, попутно отметив, что со стороны наверняка выглядит идиотом.
Заложив руки за голову, откинулся на подушку. Вот что интересно. Ехидна уговаривала его пойти и снять девку. Не орать частушки в храме, не сплясать вприсядку нагишом посреди площади, не…
…Не «позови девку», в конце концов! Совпадение или?.. Или… Интересно, что же там веселого, в этом переулке, помимо отвратного фонтана и ночных бабочек с мотыльками?
Аватар перевел взгляд на южное небо, бархатисто-черное, более низкое, чем родное северное. Над треклятым куполом тосковала Белая Сестра, одинокая без своего верного Волчьего Глаза.
Невольно Вилль вспомнил первый и последний урок эльфийского, на котором в свое время настояла Алесса, и губы тронула улыбка.
… – Летать охота, – вслух пробормотал аватар и, перекатившись на бок, прижал подушку к груди.
Черные волосы.
Голубые глаза.
Запах зеленых яблок и мелиссы.
Свое, родное…
ГЛАВА 5
Вурдалак был мелким, похожим на ощипанного волка с узким рылом и непомерно длинным туловищем. С ним девушка связываться не стала, равно как и тот, почуяв серебро в ее руке, предпочел отступить. Разошлись, побранившись для приличия, но Алесса, справедливости ради, оставила метку в ближайших кустиках. Зато после отыгралась на упыре. Вампир попался между деревнями Зыбкое и Бочаги, а точнее, в обрамленном морщинами дупле векового разлапистого дуба, нижние ветви которого опирались о землю, будто ища поддержки. Заалевшее солнце ушло далеко на восток, вход в упыриное логово защищали тени, и знахарка на рожон не полезла. Насвистывая «Беспечную вдовушку», устроилась ночевать на противоположной обочине: привязала к молодой сосенке кобылу и обмазала ее настойкой чеснока, развела костерок, соорудила двойной бутерброд с копченой колбасой и съела его так аппетитно, что даже у нежити слюнки потекли. Когда солнце наполовину спряталось за горизонт, обошла стоянку с чесночным зельем в руках и горстью заговоренных косточек, изобразив двойной охранный круг. Из лапника и шерстяного плаща вышел неплохой лежак, на котором девушка и устроилась. Зевнула, томно потянулась и, свернувшись уютным клубочком, закрыла глаза. К слову, упырь пожирал ее взглядом десятилетнего пацана, успевшего занять позицию в камышах до того, как девки придут на купальню.
Всю ночь он бродил, стеная, аки свекровкин призрак, натоптав к первым двум кругам густой третий – навозный, благо материалом Перепелка обеспечила. С рассветом убрался в гнездо несолоно хлебавши, и знахарка перестала изображать сладко спящую девственницу. Первым делом как истинная кошка и девушка умылась да прихорошилась, затем забросала лапником кострище, а сочтя долг перед собой и природой выполненным, подошла к дубу.
– Тук-тук!
– Ссс… мое…
– Собственник… – умилилась Алесса и бросила в дупло баночку с чесночной настойкой.
Хрипящий упырь вылетел стрелой, едва не сбив девушку с ног, шлейфом за ним стлался вонючий желтый дым. Опомнился уже на солнцепеке, рванул было обратно – и, картинно заломив руки, рассыпался золой. Перепелка меланхолично перекатила жвачку.
Позже бочаговец Фрол, сына которого Алесса вылечила от бронхита травками, настоянными на магической воде, рассказал, что упырь этот с неделю назад повадился шляться под окнами да просить отжалеть кровушки. Никого пока не покусал, но надоел хуже чирья на причинном месте.
Дальнейший путь обошелся без приключений. К Гусиным Прудочкам Алесса подъехала засветло, когда ущербный диск Сестры уже вышел в дозор, но был настолько слаб, что солнце еще не решилось доверить ему свои владения. Деревня располагалась в неглубокой ложбинке, обрамленной березами, которые ростом да статью могли поспорить с корабельными соснами. Напротив двухэтажных хором и аккуратных домиков приткнулись избушки, крытые соломой; добротные заборы из плотно согнанных досок чередовались с частоколами и протянутыми меж вбитых штакетин веревочками – селение отстраивалось по принципу «где сяду, там и будет», то есть хаотично. Застывшими брызгами стекла тут и там блестели лужи и прудики, в которых полоскалась главная местная достопримечательность – гуси.
Прудовчане встречали путников кольями да вилами. Не сказать, чтоб совсем уж необычно, и все же за год знахарка-оборотень успела отвыкнуть от подобного обращения, а потому злобно отпихнула ближайшую рогатину, назойливо тычущуюся ей в грудь. Острие моментально уперлось в живот. Окружили девушку возле изогнутого полумесяцем пруда в центре деревни: только что пустое пространство как по волшебству заполнилось гомонящим вооруженным людом. И это явно был не розыгрыш.
– Слышь, малая, тебя Лютая-то как пустила, а? – Мужчина с сочным басом и аккуратной черной
