обшарила двор. Карета! Ей стало нестерпимо страшно.
- Госпожа Ренч! Госпожа Ренч! - это лекарь шел по лестнице. - Прошу прощения за вторжение, добрая госпожа, но я был в деревне...
А вдруг он все видел? Вдруг заметил ее в окне? Умбекка отчаянно застегивала пуговицу за пуговицей. Догадался ли он? Он был уже почти рядом ней. Но молчал. Вязание! Умбекка схватила недовязанный шарф и прижала к груди.
- О дорогой мой досточтимый Воксвелл! Какая неожиданность! О да, входите, входите. Не правда ли, какой чудесный день нынче? А я тут...
Умбекка задыхалась. Если бы она могла еще сильнее зардеться от стыда, она бы сделала это, но ее жирные щеки и так уже были ярче алой шерсти шарфа. Лекарь ошарашенно наблюдал за тем, как хозяйка замка лихорадочно треплет алую шерсть и срывает ее со спиц, нервно хохоча.
- Нет, нет, досточтимый Воксвелл! Вы не подумайте дурного! Это я для Нирри нашла. Но и ей не подойдет. Тебе не подойдет, Нирри! - вскричала Умбекка, схватив с подоконника шарф, клубок и спицы.
- Госпожа? - Нирри в испуге попятилась и готова была ретироваться, но тут толстуха вдруг решительно шагнула к ней, схватила за руку и потащила к столу.
- Ах ты, нерадивая девчонка! Что за беспорядок на столе? Вот видишь, что ты наделала? Досточтимый Воксвелл приехал к чаю, а тут эти вчерашние объедки валяются...
- Мэм? Почему вчерашние? Это сегодняшние...
Нирри точно помнила: толстуха слопала четыре пирожных с крыжовником, три кусочка бисквита и шесть булочек и еще сливки выпила. Причем совсем недавно.
Умбекка перекричала оправдывающуюся Нирри:
- А вчерашние объедки еще до сих пор не прибраны! О досточтимый Воксвелл, что вы о нас подумаете?
Последние слова Умбекка бросила через плечо. Она зловеще нависла над служанкой, размахивала руками - ну просто-таки раздувшийся от злости красный шар!
'Из-за жары это она, что ли, так взбесилась? Нет, наверное, из-за мухи', - решила Нирри, наконец отважившись поднять взгляд. Она увидела, как огромная черная муха выползает из лифа хозяйки - в том месте, где та не успела застегнуть пуговицы. Муха неуклюже полетала немного, затем опустилась на неприбранный стол - прямо на гору перепачканных тарелок. Нирри, полная наилучших побуждений, подбежала к столу и, ухватив поднос за край, наклонила его, но добилась только того, что верхняя тарелка упала на пол и разбилась.
- Тупица! - выкатила глаза Умбекка. - Муха вылетит отсюда следом за тобой! Оставь ее в покое. Принеси нам чаю! Ты поняла, девчонка? - и толстуха обернулась к лекарю. - О досточтимый Воксвелл! - наигранно рассмеялась она. - Ох уж эти слуги!
Лекарь молчал.
Нирри, дойдя с подносом до дверей, нерешительно обернулась. Сказать хозяйке про незастегнутые пуговицы или не говорить? Нет. Ни за что.
Все из-за жары. Точно, из-за жары.
Но и еще из-за чего-то.
Денек у Нирри выдался неудачный. На самом деле все началось посреди ночи. Нирри проснулась от приглушенного шума во дворе. Испуганная девушка выбралась из своей каморки, выбежала в кухню и выглянула в окошко. Под окном стояла повозка-развалюха, и двое здоровяков выталкивали из нее третьего мужчину, более щуплого. Когда им это удалось, мужчина упал ничком на булыжник. Повозка покатила прочь. Здоровяки, в которых Нирри признала завсегдатаев 'Ленивого тигра', пьяно хохотали. Девушка всей душой желала, чтобы они не разбудили хозяйку.
Потом Нирри чуть ли не до утра хлопотала около отца.
- Ох, отец, отец! - вздыхала Нирри.
Уже третий раз за последнее время отец напивался в стельку. На его седых волосах запеклась кровь.
Потом Нирри весь день работала на кухне как проклятая, а теперь еще и это... Так сказать хозяйке или не сказать?
Нирри прикусила губу.
- Ну, скажите же мне, досточтимый Воксвелл, - ворковала меж тем Умбекка, успев немного совладать с собой. - Какой приятной неожиданности я обязана тем, что вы нас навестили?
Она улыбалась и при этом похлопывала по дивану рядом с собой.
Однако досточтимый Воксвелл почему-то не садился с ней рядом.
- Мэм... - робко проговорила Нирри. - Я вам кое-что сказать хотела.
Улыбка упорхнула с лица Умбекки. Но Нирри все же решилась шагнуть к дивану. Чайная посуда на подносе угрожающе позвякивала, Нирри наклонилась к самому уху хозяйки.
- Господин Джем. Они не вернулись.
- Что ты болтаешь, девчонка? - прошипела Умбекка.
Нирри на самом деле волновалась. С того дня, как ее пьяный отец напал на юношу, Джем стал вести себя с ней холоднее, чем прежде, но она все равно каждый день оставалась пить чай с Джемом и карликом. А как же иначе? Она обожала своего отца, она любила Джема, она любила карлика. Как тут разорваться между ними?
- Они с Варнавой гуляют, - промямлила Нирри. - По вечерам. - Перейдя на шепот, Нирри добавила: - И все еще не вернулись.
- Чушь, девчонка!
Чушь? Толстуха пялилась на Нирри так, словно та с ума сошла. 'Убирайся!' - красноречивее слов говорили глаза Умбекки.
Нирри покраснела. Шмыгнув носом, она понесла поднос к дверям. Верхняя тарелка соскользнула и упала на пол.
- Пуговицы застегните! - бросила через плечо Нирри и захлопнула дверь ногой.
Однако Умбекка была не в том настроении, чтобы обращать внимание на какие-то там пуговицы.
Кстати, и лекарь тоже.
Немного успокоившись, Умбекка, наконец, заметила, что одежда ее гостя тоже не в порядке. Во-первых, на досточтимом Воксвелле не было парика. Жиденькие волосенки торчали во все стороны. На нем не было и камзола, а рубашка, помятая и перепачканная, вылезла из брюк. Лекарь не улыбался.
Из-за жары, что ли?
Куда девалась его всегдашняя обходительность? Он расхаживал по ковру. Туда-сюда, туда-сюда, своей крабьей походкой. Былые страхи Умбекки улетучились. Сердце ее вдруг болезненно заныло. Неужели?
- И все-таки, досточтимый, что же привело вас нынче к нам в такой чудесный день?
Воксвелл остановился и устремил на нее диковатый взгляд.
- Иногда таков единственный выход.
Умбекка побледнела. О чем это он? И что это за темные пятна у него на рубашке? Кровь? Да, точно, кровь!
- Брожению следует положить конец?
- Досточтимый!
ГЛАВА 26
ВОКСВЕЛЛ ВИДИТ МРАК
- Нынче утром ко мне прибежал парнишка, - рассказывал досточтимый Воксвелл. - Этот долговязый, нескладный такой, из 'Ленивого тигра'. Он попросил меня пойти с ним - дескать, в 'Ленивом тигре' беда случилась. Надеюсь, вы прекрасно представляете, добрая моя госпожа, как мне не хотелось отправляться в это логово.
- О, конечно, представляю! - горячо откликнулась Умбекка, хотя знала, что в последнее время сын добродетельного Воксвелла просто-таки поселился в кабачке и не желал возвращаться домой. Какая трагедия для благородного человека! Какая несправедливость! Увы, дети приносят одни только несчастья.
- Мальчишка мне объяснил, что какой-то пьянчуга свалился с лестницы и сломал ногу, и все просил меня пойти с ним. А я ему говорю: 'Мальчик, я там нужен как лекарь? Или как духовник?' Сказать мальчишке было нечего. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, и тупо моргал. Мне было отвратительно на него смотреть.
