Идиллию эту прервал строгий голос их учительницы. Теперь, славу богу, бывшей их учительницы!
- Вы не могли бы заняться этим в другом месте? - строго спросила она.
Нет, учительница ничего не имела против чистых юношеских поцелуев. Но она отнюдь не жаждала быть окруженной, последовавшими примеру Джойс и Тэда парами.
Джойс вернулась в реальный мир и уставилась взглядом в симпатичную женщину, что-то сказавшую ей. Потом смысл слов дошел до девушки и она чуть устыдилась охватившего ее страстного порыва. Конечно же учительница права, хотя...
- Но это мой дом, мисс Фиппс, - сказала Джойс по многолетней привычке пререкаться с учителями. - Мой дом! - упрямо повторила она.
Тэд тянул ее прочь отсюда, чтобы заняться по совету учительницы тем же самым, но в другом, более укромном месте.
Мисс Фиппс с видом человека, выполнившего свой нелегкий долг, вернулась к собеседнику - инструктору Шермана и Фили по теннису.
***
- Ну, эта мисс Фиппс... - разочарованно протянул Шерман. Толстяк почти не дыша наблюдал за увлекательной сценой у бассейна. - Зачем она влезла в самый неподходящий момент?!
- Точно, - согласился Фили и оторвался от бинокля, в который разглядывал стройные ножки сидящих за столиками девушек. - А твоя Джойс чертовски сексуальна! - объявил он приятелю.
- Она выглядела гораздо лучше, пока волосы не покрасила, - ответил Шерман, и поерзал толстым пузом по земле, устраиваясь поудобней.
- Все равно она очень сексуальна.
- А по моему, она уродка! - Шерман сел и поправил круглые очки, за которые его постоянно дразнили в школе. Маленький, толстый, черноволосый он отличался от своего отца, мистера Винсента, только по-детски наивным выражением лица и отсутствием лысины. - Эх, если бы не мисс Фиппс, -расстроенно стукнул он пухлой ладошкой по коленке. - Ну и что, что она самая сексуальная учительница в школе?
- Зато и самая строгая, - добавил Фили.
- Да, но Джойс-то теперь закончила школу, - вздохнул толстяк, догадываясь, что ему-то еще неоднократно придется испытать строгость мисс Фиппс на собственной шкуре. - Идея! - вдруг писклявым своим голоском воскликнул он и вскочил. - Бежим! Скорее!
- Куда? - удивился Фили. Он вновь приставил бинокль к глазам и не хотел отрываться от открывшегося ему зрелища красивых ног.
- Джойс сейчас будет переодеваться! - воскликнул Шерман и, схватив друга за руку, уверенно потащил его через погруженные в непроглядную тьму дебри сада.
- Тогда нам не туда надо! - заметил Фили.
- Ты думаешь, я не знаю собственного сада, да? - как можно более ироничнее пропищал сын хозяина дома.
Они пробирались сквозь густые кусты, между высокими деревьями. Фили совсем перестал ориентироваться где они находятся - музыка доносилась откуда-то очень издалека. Вдруг он наткнулся с разгона на остановившегося внезапно друга.
- Ты чего? - удивился Фили.
- Тише! - зашипел толстяк и за руку заставил Фили присесть на корточки.
Фили расслышал впереди какие-то негромкие голоса, Шерман уже осторожно пробирался туда.
Фили подкрался к Шерману и услышал тонкий девичий голос, произнесший со сладким придыханием:
- Не делай этого!
- Почему? - раздался в ответ грубоватый юношеский голос.
Разобрать, что происходит в густых кустах друзья не могли в сгустившихся сумерках, но слышно было отлично. Они переглянулись и тихонько хихикнули. Потому что! - безапелляционно заявил девичий голос.
- Почему - потому что? - настаивал на ответе парень.
- Просто я не хочу, чтобы ты меня здесь трогал.
- Почему?
- Потому, что я так сказала.
- А можно я просто руку положу? Я ничего не буду делать.
- Честно?
- Клянусь.
- Ну, хорошо...
Друзья услышали девичье хихиканье и звуки поцелуев. И вдруг раздался возмущенный возглас девушки:
- Ты же сказал, что ничего не будешь делать! Ты же обещал, что только руку положишь!
- Я обманул, - хладнокровно признался парень.
- Ну, не делай этого!
- Почему?
- Потому что.
- Почему - потому что?
- Потому что я не хочу.
- Я обещаю: не буду больше ничего делать. - Хорошо, в последний раз: не делай этого. - Что не делать?
- Ты знаешь прекрасно что.
- Нет, не знаю.
- Ну перестань это делать.
Друзьям надоело подслушивать. Они переглянулись и Фили кивнул. Шерман поправил свои очки, осторожно встал и вдруг кашлянул в кулак - громко и сердито, совершенно несвойственным ему басом. И, грузно топая, направился к кустам.
Оттуда выскочили одноклассники Джойс в растрепанных одеждах и сломя голову бросились сквозь заросли кустарника в противоположную сторону.
Фили и Шерман громко расхохотались и в восторге хлопнули друг друга по рукам.
В конце концов они добрались до двухэтажного дома Шермана и подкрались к высоко расположенному окну комнаты Джойс. Из окна лился теплый, ровный свет. Друзья, готовясь к задуманной шпионской акции, аккуратно сложили свою оптитку у стены дома, чтобы не мешала.
- Давай, давай, становись! - Шерман уверенным движением взял друга за плечи и поставил в партер, словно их инструктор на тренировке по борьбе.
- Да почему ты первый?! - возмутился Фили.
- Как почему? - удивился толстяк. - Это моя сестра - должен же я проверить - вдруг ее там даже нет! И в случае чего, я совру, что за ней пришел...
Фили смирился. Даже не сняв кроссовки, Шерман забрался на спину стоящего на четвереньках приятеля и еле-еле дотянулся до подоконника.
- Ну что там? - нетерпеливо спросил снизу Фили.
- О... - только и смог произнести восхищенный Шерман. - Да...
- Да что там? - чуть не крикнул Фили.
Ему было тяжело держать на спине своего отнюдь не веса пера друга, к тому же мучило невыносимое любопытство. Перед глазами вставали эротические картины -одна заманчивее другой...
- Джойс... Она... - Шерман не мог отвести взгляда от сестры.
Она стояла посреди ярко освещенной комнаты перед своим Тэдом и, не отрывая от него влюбленного взгляда, медленно снимала мокрое, прилипшее к тугому соблазнительно восхитительному, совсем не в отца по комплекции, загорелому телу, белое праздничное платье.
- Что Джойс?! - Мелкие камешки впились в ладони и колени Фили. Но боли он почти не ощущал - все мысли заслонило страстное желание приникнуть на мгновение к окну и увидеть...
- Она... - задыхаясь от переживаемых чувств, прошептал Шерман, - она раздевается...
Фили не выдержал и вскочил на ноги, совершенно забыв, что толстяк едва держится за ненадежный
