Козлов не станет рисковать… меньше чем за изрядную сумму в долларовом эквиваленте. Тамара даже не берется определить, сколько он запросит.
– Между прочим, у меня есть деньги, – вдруг сказал Юрий, словно обладал умением читать мысли растерянных женщин. И, сунув руку под рубаху, вытащил обернутую полиэтиленом пачку.
Ого! Доллары! И немало долларов!
– Здесь тридцать тысяч. Как вы думаете, этого хватит?
– Сомневаюсь. А что, у вас еще есть?
– Сто или двести… рублей, – усмехнулся Юрий. – Кстати, доллары вообще-то не мои. Так, вывалились случайно из гиперпространства. Хочу от них поскорее отделаться, ну и почему же не потратить их на благое дело?
– Могли бы квартиру себе купить, – сказала Тамара. – Не в доме с мансардой, конечно, но очень приличную!
Юрий растерянно заморгал, и она махнула рукой:
– Не обращайте внимания. Мысли вслух. Тихо сам с собою…
Юрий сидел на диване, неловко теребил коробку с кассетой, а Тамара смотрела на него и думала, что судьба, которую она считала не просто неблагосклонной, но даже враждебной к себе, все-таки исполняет иногда самые заветные ее желания. Правда, заставляет за это дорого платить, но иначе не бывает. Всю жизнь, начиная с того дня, как Тамара поняла, что из себя представляет ее покойный муж, она размышляла о несправедливости уготованной ей участи: быть игрушкой в руках мужчин. Подопытным существом, которому можно безнаказанно причинять только страдания! Это делали все: Валерий, те парни на заставе и прежде всего Шунька, потом его новое воплощение – Путятин, Глеб Чужанин, Роман… Она истекала этими страданиями будто кровью, однако, когда незримая чаша боли переполнялась, кто-то из мужчин всегда получал свое. Застрелился Валерий. Солдаты попали под трибунал, прошли зону. Саня Путятин…
Тамара вздохнула. Можно кровожадно сожалеть, что не удалось ей самой, своими руками расправиться с ним, однако как бы она это сделала незаметно? А угодить после расправы над Шунькой за решетку – нет уж, овчинка выделки не стоит. Самое смешное, что прикончил Саньку Глеб. Роман, взобравшийся на кочку, которая казалась ему Монбланом, тоже получил по заслугам.
Странно – все зло на него у Тамары прошло, осталась только грусть. Больше она не желала зла Роману. Чего нельзя было сказать про Чужанина.
У Глеба есть старая добрая привычка не отдавать долгов. Федеральных, муниципальных, государственных, человеческих… И вот теперь появился шанс заставить его заплатить за все.
Тамаре он тоже должен. За ее жизнь, отданную во славу великого Чужанина. За то, что сдал верную подругу, пустил в расход, когда Ираида по его указке прислала разоблачительную статью в «Губошлеп». За то, что вновь поманил – и вновь предал, использовал – и отшвырнул. За то, что в своих мерзких целях опоганил идею студии и развратил ребят. За Романа, в конце концов, этого мелкого воришку и благородного разбойника в одном лице, которого он искусил деньгами, сделал своим пособником и потенциальным убийцей.
Теперь настало время и Чужанину заплатить. Этот мужчина из жизни Тамары Шестаковой тоже будет наказан. Но не забавно ли, что свершить это наказание судьба опять-таки поручила мужчине?!
Тамара внезапно захохотала. Юрий с тревогой смотрел, как она вытащила из кармана халата пресловутый баллончик и положила в вазочку на комоде.
– Да нет, не обращайте внимания, – сквозь смех выговорила Тамара. – Обойдемся без оборонительных средств. Лучший способ обороны – это наступление!
И, подойдя к телефону, она набрала номер Толика Козлова.
Юрий Никифоров. Июнь 1999
– Можно позвонить? – спросил Юрий.
Вахтер телецентра смерил его долгим подозрительным взглядом старого кадровика. Видно было, что ему смертельно хочется отказать усталому парню в мятой льняной рубашке и сером джемпере, завязанном на шее. Но ради встречи с ним почти ночью вернулся на работу директор ведущего телеканала Анатолий Иванович Козлов. Вахтер сам видел, как они поручкались, а потом Анатолий Иванович сказал: «Это со мной!» – и повел парня в студию. Поэтому вахтер не посмел отказать и кивнул на телефон:
– Городской – белый аппарат. Звоните через девятку.
Парень поблагодарил, пошарил по карманам и достал клочок бумаги – похоже, оторванный от обложки какого-то иллюстрированного журнала. Кося глазом на цифры, нацарапанные темно-бордовым карандашом, набрал номер.
Тут зафыркал на плитке чайник, и вахтер пошел его выключать.
– Приемная начальника ИТУ номер пять, – послышался усталый женский голос.
– Степана Андреевича позовите, пожалуйста.
– У нас такого нет.
Показалось или в голосе проскользнула нотка грусти?
Юрий кивнул сам себе. Конечно, нет. Зачем он звонит? Бусыгина небось сразу перевели из этого ИТУ, где все было схвачено и куплено, в какие-нибудь северные вятские дали, куда Макар телят не гонял. Чужанин расстарался для старого дружка, нет сомнения! И попытка Юрия оправдаться в глазах Бусыгина напрасна…
– Значит, нет Степана Андреевича? Ну, извините.
– Степана Андреевича у нас нет, – повторила женщина. – Зато… Зато у нас есть Андрей Степанович. Может, ему что-то передать?
Мгновение Юрий недоверчиво смотрел на трубку, отстранив ее от уха. Потом сказал:
