капитану гвардии; этот обратился к нему с теми же вопросами и получил на них те же ответы. Незнакомцу надо было говорить с королем, и только с королем!
- Да ведь я все равно что король! - сказал капитан.
- Ну, как бы не так! Вы - капитан, он - король. Значит, не все равно.
Против этого возразить было нечего и капитан пошел доложить королю, который грустно прикидывал про себя, на сколько ещё дней можно отложить неизбежную и отчаянную вылазку.
- Ввести его! - крикнул он. - Может быть, он прислан к нам с известием, что к нам идут на помощь.
Крестьянина ввели. Это был статный молодец, на вид лет тридцати, с гордым взглядом.
- Что тебе нужно? - спросил король. - Говори, я слушаю тебя.
- Я знаю, что вы с вашими солдатами не можете отсюда выбраться... Ну, я и забил себе в голову, что могу вас отсюда вывести, потому что люблю вас.
- И за что же ты меня любишь?
- А за то, что вы сами храбрый солдат, всегда впереди всех под огнем, себя не бережете. Вот мне и сдается, что из вас выйдет славный король, милостивый к бедному народу.
- Недурно сказано! Но каким же способом ты думаешь вывести нас отсюда? Ты понимаешь, вывести надо не меня одного, а весь отряд, иначе я останусь здесь со всеми.
- Вот это по-королевски. Значит, я не ошибся, что пришел сюда со своим предложением.
- Так ты думаешь, что можешь вывести всех нас вместе из этого проклятого леса?
- Да, именно так и думаю.
- Так говори скорей. Каким путем?
- Да просто - рекой.
- Но ведь река так широка и глубока, что через неё нельзя перейти! Ты, любезный, теряешь голову.
- Голова у меня пока исправно держится на плечах... А брод через реку разве годится только для коз или овец, что-ли?
- Значит, ты знаешь брод?
- Если бы не знал, не пришел бы сюда.
Генрих чуть не обнял крестьянина.
- И ты нас проведешь?
- Да, когда прикажете. Но лучше дождаться ночи, чтобы пройти скрытно.
- А разве и на том берегу есть неприятель?
- Да, за лесом, причем, я думаю, в их отряде людей вдвое против вашего.
- Ну, это ничего, пробьемся!
- И я себе говорил то же самое.
- Живо! Снимать лагерь! - крикнул король, но спохватившись, тронул руку проводника.
- А ты не врешь? Ты не для того пришел сюда, чтобы обмануть меня и вывести отряд на засаду?
- А велите сопровождать меня двум верховым с пистолетами в руках и, как только вам покажется, что я соврал, пусть меня застрелят без разговоров! Но если я благополучно переведу вас через через брод, то, я думаю, мне можно будет попросить кое о чем.
- Проси, что хочешь. Весь кошелек высыплю тебе в руки.
- Кошелек лучше оставьте при себе, а мне велите дать коня и шпагу и позвольте сражаться вместе с вами.
- Решено! Останешься при мне.
Как только совсем стемнело, королевский отряд снялся с лагеря и выстроился, а проводник стал в голове и повел отряд через лес. Солдаты потянулись гуськом по узкой извилистой тропинке, которая через чащу вела прямо к реке. Проводник двигался уверенно, ни разу не задумавшись, хотя было темно, как в печке. Когда выходили на поляну, вдали там и сям виднелись неприятельские огни. Они огибали лес со всех сторон. Ветер доносил оттуда песни. Видно было, что там люди сыты, так весело они шумели. В королевском отряде царило глубокое молчание.
Вдруг на опушке открылась река, совсем черная в тени деревьев. Проводник, шедший до сих пор крупными шагами и молча, остановился и стал внимательно смотреть, сказав, чтобы никто не двигался с места.
- Понимаете, - сказал он, - как бы не ошибиться и не завести вас в какую-нибудь яму.
При слабом отблеске на гладкой воде, он увидел в нескольких шагах толстую дуплистую вербу, а рядом с ней другую поменьше с подмытыми корнями.
- Вот если тут, немного в стороне, есть под водой большой плоский камень, то брод как раз тут и есть, - продолжал он.
Он опустил в воду палку, пощупал и нашел камень.
- Отлично! - сказал он. - Теперь можем смело переходить.
И первым вошел в воду. Все пошли за ним следом.
Скоро вода стала выше колен. Смутно обозначился другой берег.
- Сейчас, - продолжал проводник, ощупывая дно палкой, - дойдет до пояса, а немного дальше почти до плеч. Тут самое трудное место, но оно не широко. Вот только оружие надо будет поднять над головой, чтобы не замочить порох. Да и верховые могут взять пеших себе за спину на коней.
- Молодец, ни о чем не забывает! - сказал король.
Как говорил проводник, отряд очутился скоро на самой середине реки, лошадям было уже по грудь. Через несколько шагов вода дошла почти до самых седел, потом дно стало мало-помалу подниматься. Шагов за десять до берега уже было только по щиколотку.
- Слава тебе, Господи! - сказал король, выходя на берег. - Ну ты, брат, молодец!
Ночь подходила к концу. На белеющем горизонте обозначился гребень холмов. Показался бледный отблеск зари.
- Вот самый лучший момент, чтобы напасть врасплох на неприятеля, сказал проводник, - от усталости и от утреннего холода там все крепко спят.
- А ты откуда это знаешь?
- Да разве я не служил целых шесть лет? Ранение заставило меня бросить ружье.
Королевские солдаты уже строились на берегу, каждый подходил к своему ротному значку.
- Что же, - сказал крестьянин королю, который привстал на стременах, чтоб лучше видеть, - помните, что вы мне обещали?
- Коня и шпагу! Сейчас!
Генрих IY сделал знак офицеру и крестьянину подвели оседланную лошадь.
- Храбрый солдат, который ездил на этом коне, убит на днях. Ты его заменишь.
За леском что-то зашевелилось, но ещё нельзя было разобрать, что там именно делается.
- Это просыпается неприятельский лагерь, - сказал крестьянин и принялся махать шпагой, подбирая поводья.
- Ты хорошо знаешь местность. Куда нам теперь идти? - спросил король.
- Этот лесок - пустяки. Неприятель стоит дальше, под горой в долине, как только спустимся, так на него и наткнемся. Значит, прямо вперед и в атаку!
- Сказано - сделано! А как тебя зовут?
- Поль Самуил, из местечка Монтестрюк в Арманьяке.
- Ну, Поль, вперед!
Крестьянин дал шпоры коню и пустился во весь опор, размахивая над головой шпагой и крича: 'Коли! Руби!'.
В одну минуту они пронеслись через лесок, как и говорил Поль. Королевский отряд с Генрихом IY и проводником Полем ринулся вниз с горы, как лавина. Почти все лошади в неприятельском лагере были ещё на привязи, часовые разбежались. Кучка пехоты вздумала было сопротивляться, но было опрокинута. В мгновенье ока король со своим отрядом оказался в центре лагеря. Тут было все в смятении. Но на голос офицеров несколько человек собрались толпой, пытаясь выстроиться. Поль, увидев это и указывая шпагой, кинулся со своими к ним, продолжая кричать: 'Коли! Руби!'.
Ударом шпаги плашмя он свалил первого, острием проткнул горло второму и врезался в середину толпы.
