детях. Но за этой снисходительностью слышалось страшное презрение.
— Как ты элегантна, Эл-Ит, хотела бы я научиться быть такой…
И Дабиб с неудовольствием посмотрела на свое одеяние — платье из набивной ткани, довольно симпатичное, но лишенное тех элегантности и «изюминки», которыми были отмечены все одежды Зоны Три.
— Можешь не беспокоиться о нарядах. У нас только и разговоров, какие одежды Бен Ата заказал для тебя в городе. Шкафы от них ломятся… хотя, честное слово, не представляю, что ты с ними будешь делать.
Они вместе поднялись по холму, и у входа в парк с фонтанами Дабиб наклонилась вперед и вдруг с чувством обняла Эл-Ит.
— Я буду думать о тебе, госпожа. Мы все будем думать, все женщины, мы с тобой, не забывай этого! — И поскакала вниз с холма, и ее слезы, падающие градом, развеивал ветер.
Эл-Ит неторопливо доехала до конца парка, слезла с Йори, велев ему отыскать дорогу в свою конюшню, и пешком вернулась через парк, пристально глядя на павильон и поджидая той минуты, когда из него выйдет Бен Ата. Эл-Ит обнаружила в душе невероятное смешение доселе незнакомых ей чувств, которые в целом сводились к непривычному для нее антагонизму. Тут было и насмешливое: «Ужо покажу тебе!», и презрительное: «Думаешь, небось, что возьмешь верх надо мной! Как бы не так!»
В этих мыслях не было неприязни к Бен Ата, наоборот — она с удовольствием предвкушала схватку.
Эл-Ит даже ждала встречи с ним, чтобы начать взаимоотношения в этом новом ключе. И слезы в эти планы уж точно не входили!
Она была совершенно уверена в себе и спокойна, хорошо владела своими чувствами.
А еще Эл-Ит ощутила внутреннюю неуязвимость. Кстати, об этом она догадалась, пока они с Дабиб пересекали равнину, почувствовав нечто подобное в этой женщине.
В таком вот состоянии она ждала встречи с Бен Ата.
Он же в эту минуту в своей обычной позе — скрестив руки на груди, — отражая этим умонастроение Эл-Ит, прислонился к колонне в центре комнаты. На губах его играла жесткая и насмешливая улыбка.
— Как тебе понравился эскорт? — вопросил он, и при этом вопросе она вспомнила, что ее муж вроде бы ревнив.
— Дабиб мне очень понравилась. Конечно, красавцу Джарнти я обрадовалась бы больше!
Услышав эти слова, Бен Ата сделал быстрый шаг вперед, глаза его мгновенно вспыхнули, и Эл-Ит поняла, что он запросто может ее ударить. Но он воздержался от этого, зато улыбнулся так, что она поняла — ей эти слова дорого обойдутся, и протянул к жене обе руки. Она взяла его за руки и легонько покачала их из стороны в сторону с дразнящей улыбкой.
— Красивое на тебе платье. — Бен Ата решил сделать ей комплимент.
— Стало быть, тебе нравится красный цвет?
— Стало быть, мне нравишься
Эл-Ит выскользнула из его объятий и ушла из комнаты, бросив на него насмешливый взгляд через плечо, сама себе удивившись — она и не знала, что на такое способна! И Бен Ата, чтобы поддразнить, не поспешил за ней — остался на своем месте, как будто он колонна, а не человек в короткой зеленой подпоясанной тунике, с обнаженной головой и скрещенными на груди руками. Потом Эл-Ит, «загадочно» улыбаясь — и с изумлением ощущая эту улыбку на своих губах, — ухватилась двумя руками за тонкую колонну в центре комнаты и легонько покачала бедрами, желая таким движением воспламенить его. Цели своей она достигла, но он, похоже, не собирался сдвинуться с места.
Бен Ата стоял, ухмыляясь, а она все покачивала бедрами и улыбалась…
Когда в прошлый раз, вечером, несколько недель назад, Эл-Ит уехала от него, он в полночь неохотно вернулся в павильон, после необходимого для него отдыха — перемены обстановки, пребывания среди солдат, и оказалось, что она ушла. Бен Ата был взбешен, но понял, что Эл-Ит, вероятно, повиновалась Приказу, и вдруг почувствовал всем своим существом, что ему ее не хватает, что она ему нужна, ощутил бессилие, которое никоим образом не умел себе объяснить или преодолеть. Причем ни секунды не сомневался, что ему недостает вовсе не Эл-Ит.
Дотошности у этого человека было не отнять.
Он понял, что кое-чего в жизни не понимает, а кое с чем даже просто не знаком.
До сих пор Бен Ата презирал мужчин, которые ходили в публичные дома, потворствуя своим прихотям. Но сейчас он отправился именно туда. Методично опросив Джарнти и других своих офицеров, он направился в определенное заведение и потребовал беседы с его хозяйкой. Мадам давно была в курсе, что ему понадобилось, с того момента, как до ее заведения дошли слухи, что их намерен посетить сам король. Однако терпеливо с улыбкой выслушала его довольно неуклюжие, но решительные объяснения.
Она послала его в комнату, где уже ждала девушка, снабженная всевозможными подробными инструкциями. Потому что сексуальные достоинства и недостатки Бен Ата, конечно, обсуждало женское население всей страны. А как же иначе: при таком обилии военных кампаний, учений, грабежей, насилий и мародерств восхищенные или разочарованные девицы просто не могли молчать.
Бен Ата оказался в постели с опытной молодой женщиной, которая его просто поразила. Правда, такое длительное служение телесным удовольствиям было не совсем в его вкусе, он всегда настаивал, что вряд ли это можно считать занятием для настоящего мужчины.
Но нельзя отрицать, что за тот месяц, пока Эл-Ит скакала верхом по своей стране, пытаясь выяснить, что происходит, Бен Ата получал чувственное удовлетворение, только таким словом это и можно назвать. Ему, как в школе, дали много разнообразных уроков, его научили основам анатомии, ему растолковали возможности и пределы возможностей человеческого тела, мужского и женского. Король Зоны Четыре не был особо понятливым учеником. Но, с другой стороны, его, конечно, нельзя было назвать лентяем: если уж он из чувства долга решился пройти определенный курс, ничто не могло его отвлечь.
Эта куртизанка, Элис, была не рядовой проституткой, раз уж ее выбрала для короля из очень многих самая опытная хозяйка публичного дома, между прочим, вызвав красотку сюда из другого города, и она честно научила Бен Ата всему, что умела сама.
За месяц довольно тяжелой работы Элис достигла главного: она сумела внушить Бен Ата, что удовольствие может быть универсальным. По крайней мере, она считала это основой основ.
И он поверил, что теперь знает все, что можно знать об этой сфере отношений.
Но в тот миг, когда Эл-Ит с такой очаровательной насмешливостью расхаживала по павильону, Бен Ата вспомнил нечто, совершенно вылетевшее у него из головы за прошлый месяц морального разложения. Он позабыл о легких, скользящих, воспламеняющих поцелуях, на которые сам не умел ответить. Заигрывание, отклик и ускользание от партнера, ответное чувство, контрчувство — ничего этого не было в арсенале куртизанки Элис, потому что она никогда в жизни не испытала радости равенства в отношениях с кем-то другим, будь то мужчина или женщина.
Глядя на Эл-Ит, восхитительно непринужденно качающую бедрами около своей колонны и улыбающуюся в ожидании, Бен Ата понял, что теперь придется все начать сначала. Тут ему никто не сможет помочь. И никуда не денешься, потому за тот месяц своего ученичества, когда он проявлял такое рвение, он уже мысленно примирился с тем, что грядет.
Пока Бен Ата колебался и сопротивлялся своим желаниям, по взгляду, каким он смотрел на нее, Эл-Ит поняла про него все. И вот она оставила свою колонну, приблизилась к мужу и начала учить его, как в любви надо быть равным и готовым.
Бен Ата был просто потрясен, ему открылись такие удовольствия, каких из опыта общения с Элис он и представить себе не мог. Никакого сравнения с той тяжеловесной чувственностью, тут был контакт совсем иного плана. Ему открылось не только умение удивительное физически реагировать, но и более того — возникли ощущения, каких он даже пожелать не мог. Бен Ата тонул в нежности, страсти, самых безумных неистовствах, которые он даже не знал, как воспринимать — как боль или как восторг… и конца этому не
