Такого воздуха, как тут, Эл-Ит никогда не встречала. Она заметила, что и сама дышит так же хрипло, как конь. И мысли потеряли всегдашнюю четкость. Как будто способность мыслить отнял этот синий обман. Но в чем же тут обман?
Эл-Ит осторожно оглянулась. Она твердо знала и помнила, что за этой синевой неизбежно проявится что-то другое, так же, как желтые язычки пламени всегда вырастают из своего основания — синих огоньков. Но пока она видела только синеву — своими глазами. Возможно, для других глаз, настроенных более тонко, чем у нее, этот мир, через который Эл-Ит продвигалась, проявится, как прыгающий язычок пламени. Многоцветным ярким пламенем, вырастающим из тусклого синего основания… Йори остановился, повесил голову и задрожал. Эл-Ит предложила ему вернуться назад до того места дороги, где он почувствует себя хорошо, вот там пусть ее и дожидается. Она вернется скоро… и смотрела ему вслед, когда Йори повернулся и медленно, неловко побрел назад, благодарный за то, что хозяйка его отпустила, но не умея выразить свою благодарность галопом или легким аллюром. А когда конь скрылся из виду, Эл-Ит продолжила свой путь и вошла в Зону Два. Хотя она, конечно, не знала, в какой момент началась эта зона. Она предполагала, что для перехода из Зоны Три в Зону Два потребуется какой-то щит или другие специальные устройства, однако шла себе и шла безо всякой защиты. Эл-Ит подумала, что она ведь идет не по приказу… что может быть естественней? Почему люди не осмеливаются иногда заходить сюда или даже сделать эту зону частью своей жизни? Почему обитатели Зоны Три живут себе и никогда не задумываются о соседях, с которыми у них нет даже границы…
Вообще-то Эл-Ит чувствовала себя очень странно… неужели заболела? Вроде нет. Но как-то ей не по себе.
Спотыкаясь, она пробиралась сквозь густой синий воздух и дышала с трудом. Воздух был похож на подсиненное молоко или на… по крайней мере, это был какой-то сжиженный воздух… воздух, близкий к жидкости… со своим весом, с более светлыми и более темными участками… он сворачивался и колебался… приняв вид облака, воздух совершал тысячи прерывистых движений… воздух был… каким же он был?
Эл-Ит упрямо шла вперед.
Она ничего не ощущала. Опомнившись долгое время спустя, женщина увидела, что находится одна на огромной равнине, воздух здесь был таким же синим, но легким и искрящимся. Все здесь было чужим для нее. Эл-Ит не знала эту землю — если вообще можно было считать землей это кристаллическое, но одновременно и жидкое вещество, державшее ее на своей поверхности, хотя оно перемещалось, оползало и противилось ее передвижениям. Эл-Ит никогда раньше не видела этих деревьев, растений, которые скорее напоминали язычки пламени. И ее удивляли эти небеса, бурно-кипящего розового цвета. Но самое странное — ее не покидало ощущение, что она все-таки знает это место, оно ей знакомо почему-то — здесь она чувствовала себя как дома, хотя ничего тут не узнавала.
Эл-Ит знала, что не надо придавать значения ощущаемым ею вибрациям и колебаниям, это всего лишь реакция организма на непривычные раздражители — вытягивание и сжимание. Она знала, что не стоит полагаться на мысли, которые всплывали у нее в голове, как клочки или обрывки — облака? — все это было порождением чужого ей места. И все же она, Эл-Ит, знала это место. И ждала, что — кто-то, что- то? — за ней придет. Зачем? Объяснить? Предупредить? Дать совет? А может, ей все просто снится?
Эл-Ит осталась на том месте, где оказалась. Хотя теперь и не имело значения, будет ли она сидеть неподвижно или попытается нажать на невидимый барьер или преграду, чтобы ее пропустили… она уже перешла всякие границы, раз уж вообще оказалась здесь.
Но кто-то должен прийти.
Эл-Ит казалось, что вокруг нее, над ней, — всюду были люди, — скорее, даже не люди, а сущности, кто-то невидимый. Она оказалась в центре какого-то скопления, ее видели, наблюдали за ней, но она никого видеть не могла. Хотя они явно были тут. Она их
Но вот голоса: не правда ли, голоса она слышит? Вернее сказать, слышит лишь шепот, отголоски звука. Это чуть нарушило тишину этой страны, но когда Эл-Ит напряглась, желая расслышать, все звуки как отрезало, и она на какое-то время будто оглохла. А когда напрягла зрение, чтобы увидеть, у нее в глазах потемнело. В конце концов Эл-Ит, измученная усилиями понять то, к чему не была готова, уснула, а когда проснулась, вокруг был совершенно тот же ландшафт, пустой и населенный толпами невидимых сущностей, которые, казалось, толкали ее, шептались о ней. Но теперь Эл-Ит получила знание, которого у нее не было перед тем, как она провалилась в сон.
Ибо во сне ее научили тому, что ей следует знать: «Эл-Ит, Эл-Ит, ты не права, это не твой путь, иди назад, Эл-Ит, ты не можешь прийти к нам сюда этим путем… уходи, возвращайся туда вниз, иди, иди…»
Эл-Ит собралась, встала и, шатаясь, побрела назад из хрустального воздуха этой равнины с ее бурно кипящими розовыми небесами в густой синий туман, который ее окружал — или охранял — и двинулась вниз, обратно по длинной дороге.
Эл-Ит знала, что должна сюда вернуться по-другому. Подготовившись. Но как?
По мере того, как она спускалась все ниже, ум ее прояснялся, и она вспомнила о своем друге Йори. По какой-то причине у нее больно сжалось сердце. Эл-Ит просто обезумела от беспокойства… мысленно она видела, что он умирает, мертв: конь ждал ее, звал, хотел попрощаться, — и вот за очередным поворотом дороги она вышла из синей страны, свет сменился на обычный, и тут она увидела Йори — он лежал на придорожной траве. Она побежала к нему и успела — он с трудом поднял голову, по-дружески взглянул на хозяйку, мол, прощай, Эл-Ит, — и умер.
Она посидела рядом с ним на теплой чистой траве этого высокогорного перевала. Почувствовав неожиданный порыв ветра, подняла голову, не сомневаясь, что это пролетает орел, — но огромная птица уселась на дереве почти над ее головой. Оглядевшись, Эл-Ит увидела орлов и других хищных птиц, они расселись на скалах и деревьях и даже на земле.
Подождав, пока остынет тело ее друга, Эл-Ит убедилась, что душа его отлетела, и тогда поднялась на ноги и обратилась к птицам:
— Ну, давайте, забирайте Йори и верните, верните его на нашу землю. — Сказав это, она, не оглядываясь, пошла одна вниз по перевалу.
Когда Эл-Ит добралась туда, где воздух стал мягким, — уже совершенно знакомым воздухом ее страны, — она отыскала небольшой ручеек и уселась на берегу. И вспоминала, как давным-давно — или так ей теперь казалось, — они с Йори вот так же сидели вместе в ожидании у ручья, и у нее заболело сердце. Сердце вообще стало сплошным комком боли, потому что Эл-Ит не переставая думала о Бен Ата, который — как она предполагала — уже обручен и вскоре женится на этой своей новой даме.
А она осталась совсем одна.
Всю ночь Эл-Ит просидела там, изумляясь блеску звездного неба, вспоминая небо Зоны Два, которая так близка, доступна, всего за несколькими поворотами дороги, но там на небе звезд нет вообще, так ей показалось из короткого знакомства. А если звезды там и есть, то совсем другие. Другой формы и облика. Нет, конечно, там должны быть звезды, ведь мы все сделаны из звезд, они нами управляют — пусть Эл-Ит их не увидела, но они должны там быть… Теперь Эл-Ит поняла, что пробыла там довольно долго: она поднималась на перевал вместе с Йори ранней весной, когда повсюду была свежая трава, птицы строили гнезда, а теперь уже наступила зима, травы пожухли, вода в ручье превратилась в лед.
В Зону Два Эл-Ит внесла с собой здравый смысл Зоны Три и, конечно, Зоны Четыре, чьей подданной теперь была. Тем не менее она пыталась понять, оценить — найти подход к тому невероятно утонченному миру, но, увы… Кто скажет, что Эл-Ит могла бы там увидеть, будь у нее другой настрой, будь у нее более тонкая психика? Какими кажутся те бушующие розовые небеса кому-то другому, уроженцу той страны? Возможно, вовсе даже не бурлящей летящей массой пламени пурпурно-перламутрового цвета. А вдруг, то, что она видела, было
И этими своими новыми глазами Эл-Ит вскоре она увидит то мерцающее, холодное пламя, что подпитывается этой синей основой, которую единственную пока она в состоянии воспринять… и она
