Сентиментальные агенты в Империи Волиен

Клорати, с Волиена, Джохору

Первое, что я услышал по возвращении, — что Грайса похитили жители Мотца. Никакого выкупа не потребовали. Возникают вопросы: почему именно Грайса? Знают ли на Мотце, что Грайс в юности был агентом Сириуса? Если да, какое это для них имеет значение? Должно ли это похищение испугать всех других бывших или «бездействующих» агентов Сириуса на Волиене? Иными словами, было ли это похищение инспирировано одной из фракций Сириуса? Знают ли об этом похищении на другой ближней к Сириусу планете, на Олпуте?

Я слышал, что между Олпутом и Мотцем возникли серьезные разногласия относительно вторжения на Волиен.

Мотц представляет точку зрения, существовавшую еще до правления Амбиен, а именно — что захват Сириусом по определению выгоден тому, кого захватили. Сила всегда права. Сириус хорош, всем другим планетам не хватает его сверхъестественной мудрости.

Фракция на Олпуте, которая стоит у власти в настоящее время, ведет бесконечные дебаты о Морали.

В ожидании дальнейших новостей о Грайсе я нанес визит Инсенту. На пути к нему меня перехватил наш друг, управляющий гостиницей, и сказал, что из внутреннего помещения, где Инсент ждет выздоровления, доносятся такие странные звуки, что, похоже, Инсент, как он выразился, «снова съехал с катушек». Так и оказалось. Инсент лежал на спине в кресле с откидной спинкой и, то хихикая, то испуская вопли восторга, а временами вздыхая или крича в экстазе, созерцал орнаменты на потолке комнаты, которые он привел в быстрое движение. Вращающиеся ромбоэдры, сцепляющиеся четырехгранники вертелись в танце с вибрирующими октоидами, в то время как освещение было включено на полную мощность, звук он тоже врубил на максимальную громкость.

Я отключил аппаратуру и подождал, пока Инсент прекратит корчиться и испускать крики и стоны вроде: «Блеск! Атас! Накал! В самую точку! Шикарно! Я просто съезжаю!»

Парень лежал на спине, уставясь в теперь пустое пространство под куполом потолка.

— Ладно, ладно, — вымолвил он наконец, — не надо мне ничего говорить.

— Ну и что нам делать с тобой, Инсент, а?

— Дело в том, что я на самом деле чувствую в душе: я вылечусь. Я правда верю в это, Клорати.

— Ну и хорошо. Хочешь остаться тут? Только я, возможно, пробуду в отъезде довольно долго, потому что у нас уйма хлопот с бедным Грайсом. Или хочешь поехать со мной?

— О нет, вряд ли рискну доверять себе, если окажусь вне дома. Здесь так чудесно. Я уже правда почувствовал, что снова прихожу в себя. Нет, я буду аккуратен с математическими фигурами.

Ну я его там и оставил.

Наш агент на Мотце (AM 5) пользуется доверием у тех, кто похитил Грайса; смешно сказать, но наш AM 5 был учредителем революционной группы, которая теперь управляет Мотцем, потому что в тот период склонялся к сентиментальности. Сейчас-то он давно опомнился, но зато за истекшее время ему удалось занять, с нашей точки зрения, выгодное служебное положение. Сейчас жду его рапорта.

Рапорт агента AM 5

Привет! К вашим услугам, как сказал бы Кролгул, — так этот тип и говорит, поскольку он тут, мутит воду. Представьте, ему это не очень-то удается, потому что тут все четко и определенно, а то, что Отцу Лжи хотелось бы замутить, уже и так взбаламучено, ну так он это дело усугубит. Рассказываю, как тут обстоят дела. На пустую планету, не заселенную высокоразвитыми животными, сбежал с родной планеты народ, вытесненный пришельцами, которые сами были изгнаны со своей планеты — кем?.. Но отчет о том вторжении уже давно отправлен в архив. За время, прошедшее с их прибытия, пустыни и болота Мотца превратились в плодородные земли. Народ это умный, трудолюбивый, полный энергии и крайне целеустремленный. Но какова же их конечная цель? Прежде всего — вернуться на родную планету. Потому что Мотц, который они создали, сделали, для них все-таки не дом: так уж устроено их мышление. Сносят ли они гору, осушают ли болото, эти люди неизменно распевают: «Однажды мы вернемся домой». Однако захватчики, конечно, не намерены уходить с их родной планеты, их можно только выгнать силой. Долгое время Мотц был недостаточно силен; недавно ситуация изменилась. И хоть они постоянно болтают — довольно мелодраматично — о войне, но ничего не предпринимают в этом отношении. Честно говоря, они стали мотцанцами, жителями Мотца; они на самом деле вовсе не рвутся «домой». Но признаться в этом не могут, по крайней мере, всенародно. Речи и церемонии разного рода дают им оправдание для мечтаний — недолгих — о «нашем доме». Они решили, что Галактика забыла о том, как жестоко их обидели, о том, что их дело правое, и похитили Грайса, чтобы привлечь внимание общественности к своему делу, рассчитывая, что Волиен предпримет какие-то шаги, чтобы вернуть своего, что ни говори, а все-таки чиновника высокого ранга. Но Волиен, как вы знаете, ограничился всего лишь обычными протестами; и это потому, что прошлое Грайса как агента Сириуса (ситуация, прямо скажем, двусмысленная) осложняет их положение: никак не могут решить, что следует делать. Для мотцанцев же его прошлое (или и настоящее?) как агента служит гарантией достоинства, Морали.

Кролгул рассказал им, что на Волиенадне Грайс был «кровожадным тираном», и местные власти, неспособные совместить эти два представления о нем, после долгих и мучительных раздумий пришли к выводу, что его поведение как тирана в роли губернатора было результатом необходимости скрывать свою (по природе) добродетельную натуру, дабы замаскировать связь с Сириусом. Потому что эти местные революционеры, которые называют себя Воплощением Сирианской Морали, полагают, что «повсеместно и в перспективе, если взглянуть на суть дела», Сириус воплощает в себе понятие Добра, а если нечто, противоположное Сириусу, проявляет себя как-нибудь прилично, то объяснения могут быть следующие: а) это ни в коем случае не надолго; б) проявляемые этим существом (или явлением) признаки приличия вовсе не таковы, «если рассмотреть их с объективной точки зрения». И все это — несмотря на то, что именно под эгидой Сириуса у этих людей отняли в свое время их планету те победители, которые сначала сами лишились собственного дома; я уж не говорю о том, что повсюду, куда ни глянь — я имею в виду окраинные колонии Сириуса, — повсюду одна неразбериха, некомпетентность, ложь и такие особенно грубые разновидности тирании, которые проистекают из противоречий и конфликтов в самом источнике тирании: на планете-метрополии Сириус.

Представители этого народа, жителей Мотца, за один раз могут усвоить только одну точку зрения, что объясняется историей народа: как я уже говорил, они целенаправленно сосредоточены на одной мысли, а именно — на «возвращении домой». Если они натыкаются на какой-то факт, который не вписывается в их систему взглядов, они пытаются его перевернуть с ног на голову, а если и тогда он не впишется, они его просто отбрасывают. Кролгул неосторожно обронил, что пользовался абсолютной свободой на Волиене, — что там ему позволили основать свою Школу Риторики, и хотя сейчас он постоянно им рассказывает, какая на Волиене царит тирания, они сделали вывод, что если есть такая школа, значит, он, Кролгул, не иначе как состоит на службе у Волиена.

— Нет, нет, — кричит Грайс, — это не так! На Волиене в настоящий исторический момент достигнут режим сравнительной демократии, там разрешены любые точки зрения, что, конечно, объясняется исключительно противоречиями и отклонениями истории, а также ее скачкообразным развитием… — (Спешу уведомить вас, что это всего лишь цитата.) — Короче говоря, Волиен сам по себе приятнейшее место, какое только можно себе представить для проживания большинства своих граждан. — Такую смелость позволил себе Грайс, видя, что Воплощения все больше волнуются и испытывают неловкость по мере того, как их умственные процессы заклинивает под напором его речей.

Но все это бесполезно. Потому что на Мотце, как на остальных окружающих планетах, царит военная лихорадка. Конечно, эта военная лихорадка отождествляется с Моралью, и было бы слишком требовать от этих бедных фанатиков, чтобы они вторглись в «приятнейшее место, какое можно себе только представить», с целью навязать там Сирианскую Мораль, даже по требованию «неопровержимого исторического долга» (эту фразу тут часто повторяют в «настоящий исторический момент»).

Нет, этого всего слишком много для несчастных Воплощений; и они просто отложили в долгий ящик проблему Грайса. Они поместили его под замок в социологическом крыле своей главной библиотеки; там, к счастью, оказался всего один вход, так что нет проблемы с охраной. И там Грайса оставили в одиночестве, и ему остается только сидеть и читать.