стояла, прислонившись к ней спиной.
Так вот, значит, как Шарль все это время к ней относился! Значит, все, что ему было надо от нее, он уже получил? Интересно, а почему тогда он вообще не расстался с ней после первой ночи? Ведь он все получил от нее уже в первую ночь? А если бы был настойчивее, то получил бы это гораздо раньше!
— Шарль, Шарль, — прошептала она, глотая слезы. — Ну как ты мог?!
А ведь он казался ей почти идеальным. Ну почему все красавцы — такие негодяи? Или просто ловеласы, которые коллекционируют и мучают женщин? И Бернар такой же! Вне всяких сомнений! Вот опять же: оказалось, что был женат. Брошенная жена с ребенком, наверное, переживает и ждет, когда он к ней вернется… А он тут гоняется за девушками, причем территории Франции ему явно мало! Он гоняется за американками — в Канаде!
Эвелин скрипнула зубами. Ну конечно, все именно так! Стоит ей дать небольшую слабину — Бернар тут же бросит ее и начнет трепать ее имя на каждом углу, как и Шарль!
И она, воодушевленная излюбленным женским постулатом «все мужчины одинаковы», уже забыв, на кого больше обижается — на Шарля или Бернара, решительно распахнула дверь и отправилась обратно.
За вещами.
— Ну ты даешь! — Бернар перехватил ее в коридоре. — Ты все утро носишься туда-сюда, а по сторонам не смотришь.
— Пусти! На кого я должна смотреть по сторонам? На тебя, что ли?
— Что с тобой, Эвелин?
— Не твое дело! Все в порядке.
— Я же вижу, что не в порядке!
Она понимала, что Бернар здесь ни при чем и не надо срывать зло на всех подряд, но именно в этот момент ей не нужно было его «теплое дружеское участие». Сейчас он злил ее самим фактом своего существования. Но особенно ее раздражало то, что он любит ее.
— Слушай, Бернар! Мне совершенно нечего тебе сказать. Я иду к Шарлю, пропусти меня, пожалуйста! Или тебе доставляет удовольствие вечно стоять между нами?
Он шарахнулся в сторону, будто всерьез чувствовал себя уличенным в этом.
— Эвелин, почему ты такая жестокая? Ты же знаешь, мне обычно доставляют удовольствие совершенно другие вещи.
Как же он надоел со своей любовью!
— Все женщины жестокие. И тебе это известно лучше остальных. А что касается других вещей… Почему я должна знать, что тебе доставляет удовольствие? Почему? Кто ты мне?!! — Она кричала все громче, и на них начали оборачиваться любопытные коллеги.
— Эвелин, успокойся.
— Кто ты мне? Муж? Брат?..
— Эвелин.
— Ну хорошо, я доставлю тебе удовольствие. Слушай! Сейчас я иду к Шарлю, чтобы забрать свои вещи. Я ухожу от него. Теперь доволен? Теперь ты счастлив?
Бернар смотрел на нее, и Эвелин казалось, что он сейчас расплачется.
— Ну? Что же ты не скачешь от радости? Что же ты не скажешь свое любимое «я же говорил»! Ты ждал этого! Ты мечтал об этом! Вот пожалуйста, твои мечты сбылись: я несчастлива, потому что ухожу от любимого мужчины! От любимого, Бернар. Слышишь? Любимый — он! А не ты!
Эвелин посмотрела ему в лицо. Оно было непроницаемым. Наверное, она сделала ему больно. Но остановиться уже не могла:
— Ну что ты молчишь?!! Почему ты больше не говоришь мне, что ему нужно только мое тело, а моя душа его не интересует? Я это и так знаю, Бернар! Только я знаю и еще кое-что! Да! Тебе тоже нужно мое тело, а на мою душу тебе наплевать!.. И не спорь со мной!.. Вы все такие!
— Я не собираюсь спорить. Только ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. В чем конкретно я перед тобой виноват?
Эвелин обошла его и, ничего не ответив, направилась к лестнице. Потом обернулась: Бернар стоял на месте в той же позе, опустив голову, словно его ударили по лицу.
— В том, что ты мужчина!
Шарль тоже не понимал, в чем он виноват, когда Эвелин пришла к нему и молча принялась ходить по комнатам и собирать свои вещи.
Во-первых, она разозлилась, стоя перед дверью, потому что он долго не открывал. Наверное, выпроваживал через веранду ту девицу. Или скрывал какие-нибудь улики. Эвелин было уже наплевать, в каких они отношениях, она стремилась поскорее избавиться от этих болезненных переживаний, вычеркнуть Шарля из памяти.
— Что происходит? — повторял он с точно таким же выражением, что и Бернар, чем лишь добавлял масла в огонь, потому что «все мужчины одинаковые», и Эвелин лишь бесновалась, шагая из угла в угол.
Она собрала одежду, ноутбук в отдельной сумке… Все. Кажется, все.
— Ну я пошла.
Шарль потерял терпение. Он встал возле двери, расставив руки в стороны, и объявил:
— Никуда ты не пойдешь, пока не соизволишь объяснить, что происходит.
— Я от тебя ухожу.
— К… Бернару?
Ей показалось, что в глазах вспыхнули тысячи фейерверков от ярости. Сейчас от Шарля ничего не останется, подумала Эвелин.
— Спокойно. Спокойно, Эвелин. Я просто спросил.
Она медленно выдохнула и сказала:
— Нет. Я ухожу к Джеймсу Бонду.
Шарль вздрогнул, перевел взгляд себе под ноги, и, секунду поразмышляв о чем-то, произнес:
— Ну что ж, это хорошо. В смысле… Что ты уходишь к такому хорошему парню, как Джеймс Бонд. Ну а я-то чем тебе не угодил?
— Ты? Почему же, ты угодил… Просто…
— Просто что? — Шарль подошел к ней и притянул к себе за талию. — Мм, какая ты!.. Я скучал. Ну что с тобой, малыш? Нам же так хорошо вместе…
— Шарль, я…
— Да-да. — Он взял из ее рук сумку. — Брось свои вещи и пойдем со мной…
Он тянул ее в спальню. На щеках у него играли соблазнительные ямочки. Эвелин почувствовала, что воля покидает ее.
— Шарль, нет! Я пришла, чтобы забрать вещи. — Она уперлась, не желая больше сдвинуться с места.
— Да почему, черт возьми?!!
— Я ухожу от тебя. Да. Ухожу.
— Ты сейчас кого в этом хочешь убедить?
— Тебя.
— А себя?
— Шарль, пусти!
— Да ну, перестань. Я хочу тебя.
— А я тебя не хочу!
Он явно оскорбился. Отступил назад:
— Ты что, спала с ним?
— С кем?
— С Джеймсом Бондом. С тем, у кого сегодня ночевала.
— Я ночевала у себя. — Эвелин подумала, что молва права, всем мужчинам нужно только одно.
