больших скоростях приходится отвлекаться на маневрирование, чтобы не врезаться в дерево, - а это чревато опасностью пропустить гнездо. На слишком низкой скорости противник может перехватить тебя. А потому мы то рывком бросали машину вперед, то делали бочку, чтобы стряхнуть противника, своей тяжестью способного увлечь флаер на землю.
... Обойти дерево... прожечь рой... вираж вправо... сжечь гнезда.:. сделать бочку...
Какое-то смутное, неприятное предчувствие не давало мне покоя. Все шло чересчур гладко. Все мои бойцы выходили на связь, а на развороте я видел звено в полном составе. Мы не потеряли пока ни одной машины. Ни одного Воина. Если и в других дивизионах то же самое, то нам не избежать проблем.
... Не отклоняться... бочка... разворот вправо... сжечь гнезда...
Мы завершали очистку квадрата. Но меня слегка беспокоила северная сторона. Зоны действия частично накладывались друг на друга, чтобы не оставалось карманов, где мог уцелеть враг. Для этого нужна особая слаженность действий, ведь звенья могли случайно столкнуться. Такая схема требовала дополнительных усилий, зато была эффективной. Тем не менее в нашем случае что-то было не так, как надо. С северной стороны никого, кроме нас, не было, а, разворачивая машины для очередного захода, мы видели нетронутые гнезда за пределами нашей зоны.
Да, что-то неладно в северном квадрате. Решение следовало принять безотлагательно. Я недолго мучился сомнениями, поскольку в подобной ситуации возможен только один выход. Мы не могли рисковать, оставив хотя бы одно гнездо. Это война на полное уничтожение. Иначе через какое-то время нам придется вернуться, чтобы повторить все сначала. Только тогда противник будет уже начеку. Этого допустить нельзя.
Когда мы закончили, я дал команду вернуться к северной границе. Без сомнения, приказ вызвал некоторое удивление, однако мои пилоты - тзены и подчинились беспрекословно, развернув свои флаеры влево. Сейчас разворот влево был безопасен. Не нужно думать о Кор, если готовишься к новой атаке.
Бой был жестокий, как и следовало ожидать: нам не хватило времени, чтобы согласовать действия, так что оставался единственный вариант правильный геометрический рисунок полета. А геометрически правильные рисунки, как я уже говорил, таят в себе самоубийственную опасность.
Нам уже приходилось вести огонь не столько по гнездам, сколько по живому противнику, когда я услышал долгожданный сигнал. Входя в чужой квадрат, мы включили сигнал оповещения пересек границу, сообщая соседнему звену о своем присутствии. И наконец получили ответ.
- Сигнал приняла, - услышал я. - Благодарю за помощь, операцию завершу своими силами. Можете возвращаться в пункт встречи.
Я обратил внимание на то, что пилот говорит о себе в единственном числе.
- Сообщите потери, - запросил я.
- Уничтожены пять флаеров. Моя машина повреждена. Стыковка с транспортом невозможна. Тем не менее операцию завершу сама. Можете возвращаться в точку встречи.
Я было усомнился, что она действительно справится в одиночку там, где нам вшестером приходилось несладко, но я тут же забыл об этом. Она тзен. И если она утверждает, что справится, значит, справится.
- Возвращаемся в точку встречи! - Я резко послал машину вверх, выводя ее из-под деревьев в свободное пространство. Я вдруг с беспокойством вспомнил о Кор, однако мои опасения оказались напрасными. Когда мы поднялись в сумрачное предрассветное небо, ее флаер был на своем месте в строю.
Я не стал раздумывать о мужестве пилота, оставшегося в одиночку сражаться с врагами. Для тзенов подобный поступок не является таким уж выдающимся героизмом. Она просто выполнила свой долг.
Небо было совершенно пустынным. Это не удивляло, так как мы были последними. Остальные звенья уже на пути к месту встречи.
Далеко внизу горел лес. Кто-то неосторожно воспользовался горячими лучами. Пролетая над охваченным пожаром участком, я рассмотрел его внимательнее. Пылала узкая полоска леса, отделенная от основного массива рекой. Возможно, вода остановит огонь. После всех титанических усилий сохранить лес будет крайне обидно потерять его из-за небрежности какого-то одного пилота.
Мы подлетали к точке встречи и начали набирать высоту. Мы уже различали корабль, окруженный флаерами. Они ждали очереди на погрузку. Постаравшись отвлечься от тревожных мыслей, я пристроился за ними. Или мы не единственные, кто опоздал, или...
Уже подходила наша очередь. Я сделал широкую петлю вокруг корабля, давая знак своему звену перестроиться в ряд.
Все, можно начинать погрузку. Я направил машину к открытому люку, но...
Люк закрылся. На наших глазах корабль сошел с орбиты и стал стремительно удаляться.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Один из наиболее щекотливых моментов в разработке будущей военной кампании - это планирование потерь. В эпоху звездных войн данный аспект приобрел особое значение. Прежде всего необходимо определить число бойцов, нужных для успешного завершения операции с учетом вероятных потерь. Затем необходимо рассчитать количество кораблей, запасы топлива, воды и продовольствия, достаточные для транспортировки уцелевших Воинов обратно, в Империю. Если чересчур занизить необходимое число бойцов, можно проиграть кампанию. Если слишком завысить - потеряешь весь легион,. если в космосе выйдут запасы горючего и продовольствия.
Верховное командование нашло мудрое решение проблемы: оно планировало потери заранее - и уже не отклонялось от этой цифры. Потери могли быть больше, но никогда - меньше. Командование определяло, сколько бойцов должно возвратиться на транспорт после завершения операции, и, когда расчетное число поднималось на борт, люки просто-напросто задраивались. Все, кто еще оставался снаружи, автоматически попадали в категорию запланированных потерь. Именно это и произошло с нами.
Поскольку это была наша первая операция в войне с насекомыми, Ставка, не имея реальных данных, исходила из максимальной величины запланированных потерь. Это обеспечивало успех операции. Но это также означало, что мы остались за бортом.
Нечего было рассчитывать, что нас подберет другой транспорт. Если бы на другом транспорте было место, мы получили бы приказ следовать туда. Однако такого приказа не последовало. Потому что свободного места не было. Теперь мы официально числились погибшими.
Ситуация была довольно курьезной - живой командир живых призраков. Что должен делать тзен после собственной смерти? В такой ситуации я должен был знать мнение всех пилотов звена...
- Ваши соображения!
Я полагал, что им потребуется некоторое время, чтобы собраться с мыслями, однако Кор откликнулась сразу:
- Если мы умерли, то наша задача - взять с собой в последний путь к Черным Болотам как можно больше врагов. Возможно, нам удалось уничтожить все яйца и маток во время атаки, однако на планете еще много рабочих ос, которых мы можем убивать, пока не иссякнут энергоисточники.
- Рахм, Ахк на связи. Не уверен, что мы должны так легко смириться с фактом собственной смерти. Может быть, просто прервана связь с транспортом. Предлагаю использовать оставшуюся энергию на поиск другого транспорта. В случае неудачи будем думать, что делать дальше.
- Позволю напомнить, - послышался голос Ссах, - что пока командует Рахм. И его обязанность - взять на себя бремя решения, каким бы тяжелым оно ни казалось. Нечего тратить драгоценное время на бессмысленную болтовню.
- Махз согласен с точкой зрения Ссах! Я уже хотел ответить по поводу моего уклонения от служебного долга, как послышался невозмутимый голос Зура:
- Разрешите мне, командир. Я считаю, нам незачем умирать. Но даже если Черные Болота и призовут нас к себе, прежде мы успеем многое сделать для Империи.
Его слова заинтриговали меня.
- Поясни, Зур.
- На планете еще остались другие члены Коалиции насекомых. Это означает, что наш флот еще вернется. И тогда мы воссоединимся с Империей, если сумеем продержаться до этого момента. Но даже если мы не доживем, все равно оставим для Империи ценную информацию.
В его словах определенно был смысл. Если есть шанс послужить Империи, то тут больше нечего
