красивых, но не слишком искушенных в жизни. В своих высказываниях, которые они делали исключительно хором, перебивая друг друга, Майк и Джим были прямолинейны и откровенны; и оба просто обожали Элли, особенно Майк, который считался старшим в их паре, потому что появился на свет на две минуты раньше брата и был чуть-чуть более широкоплечим и могучим, чем Джим. Элли, кстати, никогда их не путала.
Поскольку оба являлись сотрудниками журнала, им было прекрасно известно все, что происходит на горячем фронте ее отношений с Сидом. Они столь же искренне сочувствовали подруге, сколь и недоумевали: почему она до сих пор не порвет с этим лживым и скользким человеком? Им давно пора расстаться! И у них, у Джима и Майка, есть на примете куча холостых друзей ее возраста! И они в любой день могут…
Элли смотрела на их приступы заботы с иронией и снисхождением, как взрослая, умудренная опытом тетушка смотрит на своих племянников, которые подросли и принялись учить жизни всех окружающих.
— Не надо мне никого! Я что же, по-вашему, не могу сама кого-то подцепить?
— А почему до сих пор сидишь около этого бабника?
— Потому что… Мне трудно объяснить.
— Вот именно! А завтра он принесет тебе тридцать четыре розы! Семнадцать за измену с Хелен и еще семнадцать за день рождения. Вот увидишь!
— А насчет того, что ты не можешь кого-то подцепить, — задумчиво проговорил Майк, — то вот что я тебе скажу. Ты сама не хочешь. Ты очень красивая девчонка. Будь я постарше…
— Давай без глупостей!
— Ладно, я пошутил. Дело в том, что вообще ты не выглядишь на свои тридцать. А рядом с ним… — Майк сокрушенно покачал головой.
— Что, рядом с ним — на все сорок?
Майк кивнул.
— Ты что! — Она сорвала с него бейсболку и шлепнула парня ею по голове.
— Ему сколько? Сорок два?
— Да.
— Вот и тебе, когда ты стоишь рядом, как будто… ну… около сорока.
— Кстати, сначала такого не было, — вмешался Джим. — Когда вы только начинали встречаться. А потом!.. Ты за эти три года постарела на все десять!
— Что?!!
— Не бей меня. Бей Майка. У него голова крепче. Но, Элли, это правда.
— Кстати, что тебе подарить на день рождения? — потирая макушку, поинтересовался Майк.
— Ой, не напоминай! Наверно, все на что-нибудь скидывались, типа общего подарка?
— Скидывались.
— И хватит. Больше ничего не надо.
— Вот!
— Вот!
Близнецы многозначительно переглянулись.
— Я тебе говорил?
— Да. Похоже, ты прав.
— А ничего, что я тут тоже сижу?
— Ничего, — строго ответил Майк и громко поставил пивную кружку на стол. — Об этом мы тоже хотели с тобой потолковать.
— Господи, о чем? Ребята, вы еще…
— Только не надо нам напоминать о нашем возрасте и говорить, что мы еще ничего не видели в жизни!
— Да. Элли, если ты так думаешь, то зачем тогда вообще дружишь с нами?
— Да нет, я вам доверяю. Просто…
— Просто тебе пора вспомнить о себе. Посмотри: ты даже подарков не хочешь! Ты вообще от всего отказываешься. Ты забыла о себе, о жизни вокруг, о друзьях, наконец!
— Да не забыла я.
— Ну я бы еще понял, если бы ты любила его до такой степени, что вся окружающая действительность меркла бы перед вашей страстью.
— Хватит кривляться, давай по существу.
Майк рассмеялся:
— Элли, кто кроме нас тебе скажет правду?
— Никто! — поддержал брата Джим.
— Так вот. Ты зарыла голову в песок как страус и ничего не хочешь видеть. Ты стареешь рядом с ним. Ты теряешь интерес к жизни. У тебя глаза потухли. И до добра это не доведет.
— Что вы предлагаете?
— Бросить его. Например, завтра.
— Это будет очень символично. И начать новую жизнь с тридцати лет.
— Да.
— Именно.
Она переводила взгляд с одного на другого:
— Вы вчера в кино ходили с девчонками?
— Почему ты так решила?
— Насмотрелись романтических глупостей, а потом девчонки убедили вас, что в жизни тоже так бывает. Как в кино.
— Не в этом дело. Элли, ну почему ты не слышишь нас? Со стороны, между прочим, виднее.
— Да! Все в журнале смеются над вами с Сидом, а особенно над тобой. А эти его букеты… Я бы выкинул их все в окно, а перед этим нахлестал бы его ими по лицу. Представляешь, как это оскорбительно?
— Хлестать розами по лицу? — улыбнулась Элли.
— Ты понимаешь, о чем я. Ведь он нарочно приносит их на работу. Если бы он действительно хотел извиниться, то дарил бы тебе их дома. И не так часто.
— И изменял бы не так часто!
— Да. А он работает на публику, это яснее ясного!
— Милые мои, — перебила их Элли. — Спасибо за вашу настойчивую заботу, но мне хочется во всем самой разобраться.
— Ты будешь разбираться в этом, пока не состаришься.
Элли снова заставила себя улыбнуться:
— Ума не приложу, что вы мне завтра подарите…
— На корпоративе?
— Нет, конечно. Я имею в виду — вас лично. Только попробуйте сэкономить на моей круглой дате!
Близнецы снова многозначительно переглянулись.
— Не убеждает.
— Согласен: бледно.
— Вы о чем?
— А то ты не знаешь!
Она разозлилась:
— Ну что, что я должна сделать, чтобы вы поверили, что жизнь все еще интересует меня?!! Станцевать джигу на нашем столике?
— Бледно.
—…Торжественно послать Сида завтра на вечеринке?
— Это ближе к истине.
— Как?
— Матом.
