– Я опять что-то сказала?
– Нет. – Шарль удивленно смотрел на нее. – Просто это закономерно приходит в голову: где нам жить.
– Ты знаешь, я вот, когда думала о нас, почему-то не могла представить тебя в Париже. Мне из-за этого казалось, что ты ко мне не вернешься, несмотря на письмо. Ну не видела я тебя в Париже! Мне кажется, мы не будем жить в этом городе.
– Я вот тоже думаю: в Париже или в Лионе?
Она опешила.
– Ст… Стой, а почему в Лионе? А Нью-Йорк? А как же работа? А почему в Париже? Шарль…
– У тебя слишком много вопросов. Это сюрприз. Майкл открывает… Майкл – это владелец моей фирмы. У нас в Европе этой весной будет открыто несколько дочерних предприятий. Ну а поскольку мы с Майклом старые проверенные друзья, он продает мне контрольный пакет акций во Французском отделении.
– То есть…
– То есть я – хозяин. Только мы пока не знаем, где это будет. Есть предположение, что в Лионе.
– Шарль! Вот это действительно сюрприз!
– Ну а поскольку я не люблю больших городов, то давно хотел тебе сказать, что в Париже я жить действительно не собираюсь. А вот купить чудненький домик где-нибудь в предместье…
– Такой же чудненький, как этот?
– Да, но получше. Там же будут жить наши дети. Трое или четверо. Правда? – Он выжидающе улыбался.
Но она подумала о другом.
– А этот ты продашь? Не надо, Шарль!
– Ты что, разве можно? В следующем октябре у нас тут «встреча выпускников».
– Какая?
– Мы же договорились, что каждый год девятнадцатого октября будем собираться здесь и заколачивать двери на двое суток. Помнишь Себастьяна?
– Помню! – Жозе захохотала. Как раз эту фразу она вспоминала накануне, но тогда – со слезами на глазах. – А мне правда не хватает всех. Ой! Я хотела тебе рассказать… Себастьян, кажется, нашел свою настоящую любовь! С моей легкой руки!
– Ты нашла ему старушку, которая похожа на божий одуванчик и тоже любит сыпать судьбоносными выражениями?
– Вот именно! Ты попал в точку. Это моя троюродная тетка, у которой я жила! Живу… Они уже, наверное, уехали к нему в Шампань.
– Это действительно серьезный поступок, Жозе. Ты устроила чужое счастье. Наверное, это оттого, что тебя саму переполняло.
– Переполняет.
Она вдруг снова рассмеялась, но теперь уже каким-то невеселым, даже злобным смехом.
– Что с тобой? – Шарль повернулся на подушке и взял ее за руку.
– Я вспомнила про отца.
– А что в этом смешного?
– Он очень хотел, чтобы я вышла замуж в шестнадцать лет… Ты сейчас не поймешь. Я потом тебе расскажу эту историю.
Жозе продолжала тихо посмеиваться. Как интересно! Все папины пожелания сбудутся! Во-первых, она выходит замуж за богатого человека. Во-вторых, он с побережья, из Ля-Боля. И даже из рыбацкой семьи! И она не будет жить в большом городе, которого надо сторониться…
– Да-а, – проговорила она, как будто сама себе. – Папа так никогда ничего и не поймет, но будет ужасно горд, что, пройдя столь большой круг, я вернулась и сделала то, что он хотел. Это смешно! И он, и мама никогда не узнают настоящих причин моего поступка. Они не узнают, какой захватывающей была наша история с таким банальным концом.
– Ты считаешь, он банальный?
– Для них он – банальный. Конечно, история не очень обычная, но все равно таких – тысячи в мире. Как объяснить им всем, что мы пережили? Как мы любили много и сильно.
– Жозе, ты все-таки наивная! Даже если мы с тобой переживем самые богатые чувства и нам будет казаться, что центр вселенной – под нашими ногами… И даже если мы переживем тысячи сумасшедших дней, каждый из которых будет жечь своим счастьем, для других это будет всего лишь обычная история любви. Окружающие, даже наши друзья, скажут кому-то еще: «Да, они влюбились друг в друга, потерялись, встретились и наконец – поженились. Вот и все». А потом найдется какой-нибудь сумасшедший писатель, который напишет рассказ, как ты – свои комиксы, переживая вместе с нами историю любви… Впрочем, все это будет уже без нашего участия.
Но главное во всем этом: ты – моя. Я – твой. Навсегда.
