Он поднял боковое стекло и помчался через город к парку и ратуше. Некогда главная площадь, наверно, была зеленой, но теперь она казалась клочком пустыни, перенесенным в центр города. По краю парка семенила собака, ведя носом над самой землей.
Впереди из солнечного сияния вынырнул автомобиль. Не на той стороне улицы, где ему полагалось ехать. Эдж. Хаос затормозил. Эдж остановил машину (еще бы чуть-чуть, и не миновать столкновения), выскочил, размахивая руками, на асфальт и подбежал к боковому окну Хаоса.
– Ого! – воскликнул он. – Тебе что тут надо? Келлог знает, что ты здесь?
– Это Келлог тебе разрешил ездить по левой стороне?
– Извини, приятель. Ты ж ему не расскажешь, а?
– Не бойся.
Хаос закрутил баранку влево и объехал машину Эджа. Тот трусил рядом.
– Хочешь Келлога повидать?
– Да.
– Ага. Так он не тут, он со своими людьми. Я только что оттуда.
– Откуда?
– Да оттуда, с водохранилища.
Хаос поехал к водохранилищу, машина Эджа следовала за ним, как на буксире. Он приткнулся в конец длинной шеренги запаркованных и брошенных машин, девочка выпрыгнула не дожидаясь, пока он остановится. Ему пришлось бежать, чтобы с ней поравняться. Чуть позже сзади раздался частый топот Эджа.
Резервуар был пуст. Осталась громадная бетонная тарелка, этакий футбольный стадион без игрового поля. Концентрические ступеньки вели на самое дно.
Люди Келлога выкопали яму в песчаном дне водохранилища, развели в ней огонь. Келлог сидел в шезлонге подле костра, его окружали человек двенадцать-пятнадцать. За пустыней садилось солнце. Пока Хаос, Эдж и девочка спускались по ступенькам, оно скрылось за верхней террасой водохранилища.
– Как тебя зовут? – спросил Хаос маленькую спутницу.
– Мелинда.
– Вот что, Мелинда. Я попробую договориться с Келлогом. Что бы ни происходило, будь рядом со мной. Хорошо? Сегодня же вечером вернемся в Хэтфорк.
Мелинда кивнула.
– Неужели так бывает, чтоб кого-то тянуло в Хэтфорк? – спросил Эдж. Хаос промолчал.
Толпа расступилась перед Келлогом, чтобы он увидел вновь прибывших; Он повернулся, не вставая с шезлонга, и расплылся в улыбке. Живот пошел складками, точно скрученный воздушный шар.
– Ну-ну, Кингсфорд, милости просим, – сказал он, вынув сигару изо рта. – Вижу, ты гостей привел.
– Да брось ты, Келлог, ну сколько можно? Зови меня Эджем.
– А чем плохо твое христианское имя? По мне, так у него очень благородное звучание. Или ты низринулся с царственных высот?
– Да ладно тебе, Келлог, – ныл Эдж. – Сам знаешь, откуда я низринулся. Зови меня Эджем.
– Зови меня Эджем! – спопугайничал Келлог. – Зови меня Исмаилом. Как угодно зови, только не зови слишком поздно к обеду. А как тебе вот это: зови такси, а то ты в стельку пьян. – Он рассмеялся. – Какие новости принес? Как пить дать, худые. Учти, Кингсфорд, мы можем прикончить гонца на месте. Мы – голодная свора.
– Да брось ты, Келлог. Нет у меня никаких новостей. Я просто так прикатил.
– Так я и думал. Зато твоя компания – это уже что-то новенькое. – Келлог наморщил лоб. – Мужайтесь! – изрек он совершенно иным тоном. Теперь он играл на публику. – Явился Хаос. Как снег на голову, без приглашения. То есть как всегда.
Толпа тупо смотрела, словно пыталась увязать жалкий облик Хаоса с драматическим надрывом Келлога.
– И с ним грядет чудовище, – продолжал Келлог. – Мутант, отклонение от нормы. Стой, Хаос! Ни с места, не вздумай приблизиться к нам! Хе! Или ты хочешь испортить наш скромный праздник?
Над огнем багровела освежеванная туша собаки или козы. Возле ямы валялось несколько пустых консервных банок.
– Я хочу с тобой насчет еды поговорить, – сказал Хаос.
По толпе малоамериканцев пробежал шепоток.
– Скоро мы припадем к рогу изобилия, – пообещал Келлог. – Горькое море наконец примет в объятия своих блудных сыновей.
– Где грузовики с продовольствием? – спросил Хаос.
Келлог отмахнулся:
– Слушай, Хаос: если б я барахтался в океане, а ты бы стоял на берегу и держал веревку, привязанную к моему ремню… ты бы смог меня вытащить? – Он приподнял бровь, подчеркивая глубокий смысл фразы.
– А ремень не лопнет? – встрял в разговор Эдж. Он оставил девочку и Хаоса и протолкался через толпу к Келлогу.
Тот пропустил его слова мимо ушей.
– Не смог бы, – ответил он на собственный вопрос. – А если я буду на дне океана, а ты на лодке, сумеешь вытянуть меня на поверхность?
– Келлог, я не вижу твоих продрейнджеров, – сказал Хаос. – В чем дело? Они что, свалили вместе с грузовиками?
– Плавучесть! – вскричал Келлог. – Да поднимет вода бремя человека!
Похоже, толпа заразилась от Келлога уверенностью. Кто-то пропилил ножом банку бобов, и она перешла в руки Келлога. Он макнул в банку палец, затем наполнил рот поблескивающими бобами и соусом. У Хаоса вдруг мелькнула мысль: а что если эти бобы – последние во всем Вайоминге? Из чего следует: их сожрет Келлог, последний, наверное, толстяк во всем мире.
– Океан зовет, – чавкая, проговорил Келлог.
– До океана тысяча миль. – Хаос позволил себе возомнить, что его упрямство – на самом деле храбрость. Может, так оно и было.
– Нет! – воскликнул Келлог. – Тут ты, Хаос, заблуждаешься. Все планеты – в строю. Континентальные плиты – в движении. Океан – в пути.
Толпа отозвалась одобрительным шепотом.
Вероятно, она уже слышала это пророчество. Или видела во сне.
– В строю, – благоговейно повторил Эдж.
– Все, что я говорю, подтверждают звездные карты, – сказал Келлог. – Вот в чем разница между нами, Хаос. Я подчиняюсь звездам.
– Келлог, Хэтфорку нужна еда. Мне плевать, откуда она возьмется – из океана или со звезд. Мы делали, что ты хотел, смотрели твои сны. Теперь давай еду.
– Без попечительства – никаких налоговых отчислений, – усмехнулся Келлог. – Так, так, прекрасно. Наверное, скоро мне придется изменить твое имя.
– Ага, измени его имя, – поддакнул Эдж. Он помогал водрузить тушу над огнем. Из-за спины Хаоса выскочила девочка – посмотреть.
Келлог нахмурил загорелый лоб:
– Хаос, твоя проблема – в неумении приспособиться к новому порядку. Мы теперь, после бомбежек, – совершенно иная раса. И у нас совершенно новый образ жизни. – В его голосе появилась и быстро выросла интимная, проникновенная нотка, и интерес толпы перекинулся на жаркое.
Меньше всего в болтовне толстяка Хаосу нравились такие вот нотки откровенности.
– Первая задача разумного сообщества – добровольная эволюция, – назидал Келлог. – Признаю, мы унаследовали великую традицию, но нельзя допустить, чтобы эта традиция заставляла нас топтаться на месте. Необходимо переступить через прошлое. Для новичков мы слишком долго игнорировали других разумных обитателей этой планеты. Жителей океана. Хуже того, мы стыдимся своего водяного происхождения. Хаос, эволюция циклична. Ты в состоянии это понять?
