Не в его привычках было выполнять чьи-то поручения. Он любил играть в кости и распевать песни, но такого рода деятельностью никогда не занимался. Каппен просто не подходил для этого. Инас Йорл мог бы нанять кого-нибудь получше, значительно получше.
Но эта Ишад…
Ганс отбросил эту мысль, но все же в уголке его разума, где сводились воедино случайности, присутствие Каппена не прошло незамеченным. Ведь Варра тоже принимал участие в игре вместе с Мрадхоном Висом и Сджексо, и даже немного выиграл, как это обычно бывало.
Варра заплатил за вино Ганса, что тоже было странным, поскольку у него не часто водились денежки. Хотя, с другой стороны, в его стиле было изображать из себя аристократа и сорить деньгами направо и налево, когда они были.
Каппен покинул таверну прямо перед приходом слепого, убедившись, что Ганс сидит и пьет вино… но это вновь возвращало его к Йорлу, тем самым обретая бессмысленность.
Вор еще раз оглянулся, уверенный, что даже дилетант в подобных делах не может этого не заметить. Теперь все его внимание было поглощено Ишад и Мрадхоном, и ему удалось проследить, как те поднялись к дому женщины. Он не заметил, чтобы украденные вещи перешли из рук в руки.
Теперь… теперь, когда скрип ступеней возвестил Гансу о том, что их удалось проследить, он решил заняться выполнением плана, который наметил для себя еще утром. Взявшись за балку, Ганс подтянулся и осторожно стал взбираться по стене на крышу, отыскивая ногами выступы.
Он оказался на крыше в тот самый момент, когда парочка открывала дверь. Вор осторожно пополз по краю. По крайней мере, крыша оказалась крытой деревом, а не черепицей, которая с недавних пор стала входить в моду. Сейчас он предпочел бы сбросить обувь и ползти босиком, как поступал когда-то, но времени на это не было. По мокрой дранке Ганс перебрался к месту, где, по его расчетам, находилась комната.
Внутри послышался птичий крик, от которого волосы на мгновенье стали дыбом на голове Ганса. Теперь он не так уже был уверен в своей правоте. Подобравшись к самому краю, он наклонил голову, рассчитывая посмотреть в окно, но на его беду, оно было занавешено и изнутри доносились лишь глухие неясные звуки. Он слышал хлопанье крыльев, гулкие шаги по комнате… как вдруг под его рукой со страшным треском сломалась прогнившая планка. Ганс едва не потерял равновесие, но удержался на краю крыши, навалившись животом. «Тс-с», — послышался изнутри голос, и вор, мысленно призвав на помощь богов, принялся спешно отползать от опасного края.
Руки и ноги его онемели. Дыхание стало тяжелым и неровным, а талисман обжигал холодом горло… Магия, решил Ганс, какое-то заклинание ищет путь к нему… имея в прошлом дело с чародеями, вор догадался, что он в магической ловушке. Он отчаянно пытался размять члены и двинул вперед колено, с трудом держась на влажной дранке.
Еще одна планка не выдержала, и Ганс заскользил вниз, грохоча по крыше. Нелепо взмахнув в воздухе ногами, он успел подумать, что если будет продолжать цепляться, то может свалиться вниз головой или сломать позвоночник. Опустив руки, Ганс скользнул вниз, надеясь, что ветви деревьев смягчат удар и сохранят спину и ноги целыми…
Ганс не ожидал, что ударится о порог. С шумом и грохотом он скатился вниз по ступеням. Почему такой грохот, успел подумать он, еще не полностью поддавшись боли, откуда столько шума…
Дверь распахнулась. Лежа ничком на узких ступеньках, Ганс с усилием приподнял голову. На пороге показался Мрадхон Вис, держащий в руке кинжал.
Потянувшись за кинжалом на поясе, вор приподнялся и что было силы метнул его в противника. Мрадхон Вис, повернувшись, с криком отскочил в сторону, а Ганс тем временем, лежа вниз головой, пытался приподняться, что было весьма затруднительно, потому что он оказался между перил по левую руку и стеной по правую. Он едва сумел встать на колени, как удар сапога отбросил его обратно к стене. Еще обиднее, чем удар в подбородок, было то, что Мрадхон схватил его за волосы, приставив к горлу кинжал. Ганс пытался сопротивляться, думая, что способен побороться, но тело казалось обмякшим, а горящий на шее амулет — или нож у горла, кто разберет — словно душил его.
«Подними его в комнату», — послышался из дома женский голос. В глазах у Ганса двоилось. Мрадхон встряхнул незадачливого соглядатая и, приставив к ребрам кинжал, сопроводил его по ступеням. Женская фигура в черных одеждах отступила внутрь. Раненый, с налитыми свинцом ногами, вор отдавал себе отчет, что ничего не может, а главное, и не хочет делать. Подслеповато мигая, он уставился на красно- коричневые куски шелка, на красивые безделушки, разбросанные в беспорядке — словно яйца в гнезде, — пришла в голову ему странная мысль. Карканье и шум крыльев заставили его содрогнуться. В неясном свете лампы Ганс увидел огромную черную птицу, сидевшую на цепи.
— Можешь идти, — произнесла женщина, и сердце Ганса на миг взволновалось. — Ты получил свое. Приходи завтра. — Он понял, что женщина говорила с Висом.
— Завтра?
— Потом.
— И это все? Уйти просто так? — Вис слегка толкнул Ганса в спину. — Я отнял у него нож, я ранен в руку, а ты оставляешь его безнаказанным, так?
— Уходи, — приказала Ишад тихим голосом.
К изумлению Ганса, лезвие отодвинулось. Шагнув в сторону, вор мгновенно повернулся, ожидая удара в спину. Скользнув рукой к привязанным к предплечью ножнам, он выхватил кинжал… но неожиданно прирос к месту, тупо глядя, как повернувшийся Мрадхон Вис направляется к двери.
— Закрой ее за собой, — донесся женский голос, и вместо того, чтобы хлопнуть со всего маху дверью. Вис аккуратно притворил ее. Непонимающе хлопая глазами, вор чувствовал, что амулет на шее причинял боль сильнее раны. Он горел, и не было никакой возможности избавиться от него.
Ишад рассеянно улыбнулась незваному гостю и оставила его на минуту, поскольку надо было заняться более важным делом. «Перуз», — мягко произнесла она, откидывая капюшон. Достав из складок одежды ожерелье, воровка подошла ближе к огромному ворону. Со всевозможнейшим тщанием опустив ожерелье в небольшую коробочку на столе, Ишад прикрепила ее к лапе птицы. Опустив крылья, ворон, на удивление, даже не шелохнулся. В последний раз она погладила перья на грудке, потрепала шею — последнее время Ишад все больше нравился ворон, этот очевидец происходивших событий. Она улыбнулась, поймав взгляд холодных изумрудных глаз.
