Прежде чем я сообразил, что происходит, инквизиторы отсекли движение в целом квартале. Мою машину залил ослепительный свет прожекторов. Где-то по соседству голосили перепуганные собаки.
В окошко моей машины постучали. Я поспешно вытер лоб ладонью и опустил стекло. У машины стояли два инквизитора в касках с фонариками и дубинками. Тот, что стоял ближе, наклонился к окну и сказал:
— Предъяви карточку и рабочую лицензию.
Я порылся в кармане и молча протянул ему то и другое. Инквизитор передал их второму и снова наклонился. Я вжался в сиденье, но все равно он оставался слишком близко.
— Куда едешь?
— Домой, — ответил я.
— Откуда?
— Так, катался…
— Это частная ищейка, — сообщил второй. — Конрад Меткалф.
— Катался, говоришь? На работе?
Должно быть, я дрожал. Образ изрубленной овцы все стоял у меня перед глазами, и на какое-то мгновение мне показалось, что они все знают и что патруль выслан специально за мной.
— Так, ерунда, — ответил я.
— Сорок пять единиц, — сообщил второй. — Негусто.
— Именно это я говорил тому парню, что отпустил меня так.
— Что ты такого сделал?
— Ничего.
— Если мы запросим Отдел, что они нам расскажут про тебя?
— Попробуйте — узнаете.
— Вот и попробую, — обиделся первый инквизитор. — Поворачивай к обочине и глуши мотор.
Я повиновался и стал ждать, пока он запросит мое досье. Ребята досматривали машины вполне профессионально, у некоторых даже багажники потрошили. Похоже, часть кармы уходила с карточек на их декодеры, поскольку, возвращая их владельцам, они укоризненно качали головами. У одной машины они сгрудились и обыскали водителя, ярко одетого брюнета. Рутинная процедура. В свое время мне приходилось видеть и хуже.
Немного погодя «мои» инквизиторы вернулись к моей машине и отдали мне карточку и лицензию. Первый загадочно улыбался.
— Твое досье изъято для изучения, — сообщил он. — В архиве его нет.
— Что это значит?
— Тебе повезло, парень. Приятно было познакомиться. Езжай.
— Нет в архиве?
— Сказано тебе: езжай!
Они отодвинули рогатку, и я уехал.
Глава 14
Поднимаясь в лифте на свой этаж, я терзался мрачными предчувствиями, но в офисе все оказалось до неправдоподобия по-прежнему. Энгьюин спал на диване, где я его оставил. Свет горел, из радио слышалась негромкая музыка. Я протянул руку и выключил ее, взял с полки недопитый стакан и ушел с ним на кухню. Лед давно растаял, но я не обращал на это внимания.
Я взвесил свои шансы. Весь дом Тестафера был усеян отпечатками моих пальцев, к тому же патруль засек меня, едущим с той стороны. Допустим, убийство совершено самим Тестафером — это означает, что он вот-вот вернется домой и поднимет шум. Выходит, в моих интересах связаться с Отделом первым и рассказать им все, что мне известно, пока они не завалились ко мне с допросом. Если Энгьюин действительно отделался от слежки, я могу заработать несколько столь необходимых мне единиц кармы, наведя их на него. Ему это уже не повредит, а мне так и так надо подбирать все возможные крохи с тем, чтобы это дело двигалось без помех — черт, да чтобы оно вообще двигалось.
Я стоял в дверях и смотрел на храпящего Энгьюина. Я испытывал к нему жалость, но не чувство вины. Все равно я не мог сделать для него больше того, что делал. Он был из тех парней, что то и дело наступали на грабли в те времена, когда еще были грабли, чтобы на них наступать. В наше время у него вообще не было шансов. Правда, для людей вроде меня наше время тоже не лучшее. Я не особенно сокрушаюсь по этому поводу. Я выключил свет над Энгьюином и прошел со стаканом в спальню.
Сидя на краю постели, я набрал номер Отдела и спросил Моргенлендера. Дежурная ответила, что его нет в здании. Я попросил Кэтрин Телепромптер — с тем же результатом. Тогда я сказал дежурной, что хочу заявить об убийстве, и она сообщила мне, что проверит, откуда я звоню. Я сказал, что удивлен, почему она не сделала этого раньше, и она не ответила, просто переключила канал. На этот раз трубку взял инквизитор-мужчина с усталым, брезгливым голосом.
— Вы хотите заявить об убийстве? — переспросил он.
— Совершенно верно. Убита обращенная овца. Я обнаружил труп.
— Это не убийство, — возразил он. — Как вас зовут?
— Частный инквизитор Меткалф. Я расследую убийство Стенханта, и, мне кажется, эти два случая связаны между собой.
— Где это случилось?
— В частном доме в районе Эль-Соррито. — Я продиктовал адрес.
— Где вы находитесь сейчас?
— У себя дома.
Несколько мгновений он колдовал со своим компьютером — я слышал, как он барабанит по клавиатуре.
— Конрад Меткалф, — сказал он.
— Правильно.
— Вам бы лучше приехать, Меткалф. Нет, лучше оставайтесь дома, а я пошлю к вам кого-нибудь. Не выходите из квартиры. Мы сейчас приедем.
— Звучит разумно, но у меня другие планы. Спасибо.
— Я приостановлю действие вашей лицензии, — сказал он. — Оставайтесь дома.
— Извините. Поговорим в другой раз. Передайте Моргенлендеру, что он может оставить сообщение на автоответчике.
Я положил кудахчущую трубку и допил виски. Я действовал по наитию. Возможно, это глупо, но по- другому я не умею. Отдел явно собирался прикрыть дело, и мне необходимо было переговорить с Фонеблюмом прежде, чем они это сделают.
Фонеблюм стоял за всем этим. Он имел какое-то отношение к Пэнси Гринлиф, доктору Тестаферу, кенгуру и обоим Стенхантам, включая убитого. Вполне вероятно, он имел отношение также к инквизитору Корнфельду. И ему явно не по вкусу пришлось мое упоминание Моргенлендера — твердого орешка, поставившего на уши Корнфельда, Телепромптер, а возможно, и весь Отдел.
Мне недоставало информации. Каким боком относятся к этому делу убийство овцы или синьки общежития для животных на Кренберри-стрит? Что Мейнард Стенхант мог делать в этом занюханном мотеле? И вообще какое отношение могущественные Стенханты имели к замухрышке Пэнси Гринлиф? Я был бы рад поверить в теорию Ортона Энгьюина насчет связи Пэнси с доктором, но не мог.
Нет, я просто не имел права ждать приезда инквизиторов. У меня было дело, пусть я и не знал, в чем оно заключается. Оставалась одна загвоздка: как быть с Энгьюином. Бросить его спящим в офисе означало преподнести его Отделу на блюдечке.
Я поставил пустой стакан в раковину. Энгьюин все храпел. Я подошел к нему и потрогал его ногу носком ботинка. Он заморгал и сонно уставился на меня.
— Я ухожу, — сказал я. — Дверь захлопывается сама. На вашем месте я бы здесь не оставался.
Я достал из шкафа шляпу, надел пиджак и отпер ящик, в котором лежал пистолет. Мне не хотелось
