– Книга, где перечисляются все, кто что-нибудь значит. Я все тебе расскажу об их собственности и родословной.
– Джиллиан, в Австралии слою «родословная» относится только к овцам. Мой ответ – нет.
– А еще «Кто есть кто». Эта книжка тебе тоже понадобится.
– Почему тебе так хочется, чтобы я пошла?
– Потому что где-то там бродит Королевский Адвокат, и на нем уже есть твое имя.
– Приведи мне более веский довод.
– Мне нужна сообщница. Женщина-ординарец. Которая проверит мои зубы, нос и чулки, прежде чем я ринусь в битву.
– И все же я хочу знать истинную причину, – настаивала Мэдди.
Джиллиан сняла колпачок с карандаша и обвела губы, причем ее рука подрагивала от избытка эмоций, что было абсолютно нехарактерно для нее.
– Истинную причину? Мои старые приятели разлетаются от меня, как Мухи. Уже поползли слухи. Мало того, что мне пришлось отказаться от своих шофера и горничной, так еще на прошлой неделе кое-кто видел, как я выходила из магазина, который покупает поношенную одежду от ведущих модельеров.
– И что из этого?
– Они видели, как я входила с пакетами, а выходила пустая.
– Ты на мели?
– Папа оставил мне акции своей компании. Тогда они шли по пятьдесят фунтов за штуку. А потом, когда рынок собственности рухнул, они упали, и сейчас за них никто не даст и пенса. Я живу в кредит.
– А как же Имельда?
– У нее связь с «Эквити».[13]
А я-то все недоумевала, почему она исчезает, когда надо мыть посуду. Хорошо, а твои тряпки?
– Это капиталовложение. Как и кулинарные курсы. Часть моего приданого. Теперь ты понимаешь, почему я вышла на охоту. – Зоопарк-сафари с изображенными на ткани животными исчез в пакете. – И почему мне нужна ты. Закон джунглей гласит, что охотиться нужно парами, и…
– И? – подтолкнула ее Мэдди.
Алые губки Джиллиан вновь изогнулись в привычной для них улыбке.
– И – что тут скрывать – ты, Мэдди, слишком высока, чтобы представлять собой угрозу.
Однако Мэдди не смогла стать штатным ординарцем Джиллиан. У Алекса были другие планы.
– Они полюбят тебя.
– Ни за что. Они слишком шикарны для меня.
– Не беспокойся. Я сделаю тебе бессрочную визу в высший свет.
– Алекс, я давно бросила школу. Я буду чувствовать себя накачавшейся наркоманкой, которая неожиданно попала на некий интеллектуальный астероид. Гаечный ключ…
Из-под «Лотуса-Элана» виднелись только длинные загорелые ноги Мэдди. Пока Алекс был в отъезде, она проверила свечи, разъемы, катушку зажигания, конденсатор, распределитель, подтянула ремень вентилятора и промыла карбюратор в специальном растворе.
– Именно это им в тебе и понравится. – Алекс вложил в ее руку ключ. – Ты будешь для них новинкой. Чем-то свежим. Женой-призом. – Пальцами ноги он пощекотал ей живот. – Лондонское общество носится с необыкновенными австралийцами, как со знаменитостями. Это традиция. От дейм[14] Нелли Мельбы до дейм Эдны Эверадж, от дона Брадмана до Жермен Грир.[15]
Затянув гайки скобы крепления глушителя, Мэдди скептически хмыкнула и вылезла из-под машины.
– Боже, я без ума от женщины, которая знает, как обращаться с коллектором.
Алекс уложил Мэдди на холодный капот автомобиля и, не обращая внимания на то, что она измазана в масле, вытекшем из картера, переключил свой рычаг плотских удовольствий на четвертую скорость.
Мэдди неотрывно смотрела в зеркальце на крыле машины и с огромной тревогой наблюдала, как удаляется станция «Сент-Панкрас». Они остановились возле приличной закусочной в Сохо, прошли в обеденный зал и сели за столик. Из окна открывался вид на площадь, от края до края забитую картонными коробками, в которых ночуют бездомные. Мэдди ощутила слабую тошноту и головокружение – те самые чувства, которые не раз испытывала во время погружения. Это происходит, когда спускаешься слишком быстро.
Алекс пожал ей руку.
– Ты великолепна. Ты просто красавица. Просто будь самой собой, и они полюбят тебя.
Мэдди выдавила из себя улыбку. Она ждала вечера с тем же нетерпением, как если бы ей предстояло отбывать наказание за контрабанду наркотиков, и не где-нибудь, а в мужском отделении турецкой тюрьмы.
Суаре
Когда Алекс вошел в комнату, высокое собрание раздалось в стороны, как вода, обегающая опору моста, а потом нахлынуло на него. Возгласы «Привет, дорогой!», «О, мой дорогой!» слились в сплошной рев. Им
