– Я решила довести дело до конца. До сих пор передо мной вставали на колени, только когда занимались моими мозолями.
– Так вот почему ты столько времени проводила у врача! – Мэдди втащила свою сумку в квартиру. Стены были выкрашены в никотиново-желтый цвет. Более темные пятна отмечали те места, где у прежних хозяев висели постеры.
– Две комнаты, представляешь! – сокрушалась Джиллиан. – Кто бы мог подумать, что я дойду до этого? Нам придется спать на одной кровати.
Но для Мэдди это был Кенсингтонский дворец.
– Джилл, здесь просто потрясающе. – Ее переполняло чувство облегчения. – Хей-хоп, тру-ля-ля!
Леди Эспиналл-Ханникат критически взглянула на подругу.
– Мэдди, не знаю, как тебе сказать, но ты уже превратилась в овощ.
Беременная пауза
Первые несколько дней Мэдди держалась неплохо. Услышав, что Алекс по радио рекламирует свою новую программу, она просто не выключала телевизор. Она даже просмотрела вступительную часть к фильму о сексуальных аппетитах ливийского джерда, который во время совокупления подмахивает со скоростью сто пятнадцать толчков в минуту, и ухитрилась не съесть весь пакет «Хоб-Нобз». Она спокойно проехала мимо щита с его фотографией на Кромвель-роуд и не попала в аварию. Она купила себе десять пособий для страдающих от неразделенной любви: «Умные женщины», «Нелепый выбор (Когда отношения испортились)», «Мужчины, ненавидящие женщин, и женщины, любящие их», «Женщины, которые слишком сильно любят», «Письма женщин, любивших слишком сильно». Хотя, честно говоря, как она могла забыть его, если плод их любви каждые две минуты пинал ее в солнечное сплетение?
Джиллиан предложила ей занять позу «упор сидя» и готовиться ко дню «Р». Мэдди опять стала ходить на курсы для беременных и обнаружила, что за время ее отсутствия слушательницы стали более воинственными. Соперничество не прекращалось ни на минуту: женщины соревновались в том, кто испытывает больший дискомфорт, кто меньше всех прибавил в весе, чей родовой план более естественный (для Мэдди рожать естественным способом значило снять контактные линзы), а пары хвастались своими успехами в освоении самых передовых поз и рассказывали о том, какие позвонки у них смещались и где вылезали грыжи.
Мэдди взяла с собой на занятие Джиллиан, которую еще в самом начале записала в графе «Сопровождающие лица». Специально к ее приходу собрались бывшие однокурсницы, окончившие обучение и получившие степень «мамаш». Оставив на время поле сражения, они горели желанием продемонстрировать боевые шрамы и рассказать о своих стараниях. Вернее, страданиях. Причем в самых жутких подробностях.
– Больно? Больно?! – вопила Черил. – Послушай, сестричка, больно так, что они разрезают тебя от заднего прохода до влагалища и ты даже не чувствуешь этого.
Мэдди сильнее всего расстраивали женщины, рассказывавшие о легких родах. Как с авиакатастрофами, они статистически увеличивали ее шансы на тяжелые роды – с эпизиотомией, щипцами, снижением родовой деятельности.
Дабы подбодрить бывших однокурсниц, миссис СЗ-3 выбрала именно этот момент, чтобы поведать об ужасной видеослужбе.
– Они снимают, как ты зачитываешь собственное завещание, чтобы ты удостоверила подлинность записи! – мрачно заявила она. – Ну, на тот случай, если роды пойдут не так.
Демонстрируя женские репродуктивные органы, Ио-Ио рассеянно проткнула мизинцем вязанную крючком ярко-розовую матку.
– Ой! – Она сладко улыбнулась. – Как я всегда говорю, девочки, мы здесь для хорошей, а не для целой жизни. – Порванная матка начала распускаться, и взрослые женщины зарыдали.
Дэрил, de facto Морин, тоже оказался асом по выбору подходящих моментов. Он открыл сумку и вытащил своего питона.
– Видите? Она глупая. Она совсем безвредная. Поэтому я и притащил ее. Ну что, нечего сказать? – Мужчины спаслись бегством, а у женщин начались роды.
Джиллиан, все это время сидевшая тихо, схватила Мэдди за руку.
– Пугаться больше одного раза в день вредно, – напомнила она.
Мэдди приняла ее слова к сведению. В понедельник она проснулась в холодном поту, охваченная страхом перед остеотромбозом. Во вторник она боялась расщелины позвоночника.
– Что сегодня? – поинтересовалась Джиллиан, сонно глядя на Мэдди, которая, прямая как палка, сидела на кровати.
– Отсутствие пальцев на ногах.
– Послушай, ребенок абсолютно здоров, и если ты считаешь иначе, то тебя с полным правом можно назвать безмозглой и истеричной дурой. Договорились?
– Договорились.
– И я не хочу, чтобы ты даже думала об этом. Договорились?
– Договорились.
– Ну, что сегодня? – спросила Джиллиан на следующий день, вернее, на следующую ночь, потому что было два часа.
– Раздвоенное небо.
В конце концов Джиллиан утешила ее тем, что если женщина шесть раз на дню не выдумывает всевозможные генетические отклонения у своего ребенка, значит, с ней действительно что-то не в порядке.
