распространен, но мне дважды в жизни приходилось сопровождать таких туристов.
Что уж говорить о высшем слое правящих магнатов, по сравнению с которыми любой нефтяной шейх или банкир показался бы жалким бедняком.
Специально для них предназначалось даже некоторое число безлюдных планет, с которыми их мир соединяли сквозные порталы (между прочим, весьма дорогое удовольствие), где у них были поместья и охотничьи угодья.
Живут они долго – лет до ста пятидесяти – двухсот как минимум: тут постарались их деловые партнеры. При этом относительное здоровье и бодрость они сохраняют буквально до последних лет жизни.
Неудивительно, что у хозяев всех этих сокровищ категорически не возникало желания отправляться куда-то за тридевять земель (в буквальном смысле слова), сменив роскошные виллы на качающуюся палубу корабля.
Бесконечные странствия на маленьких судах, в тесных каютах почти без удобств, с риском отправиться на дно – ну нет, это не для благородных хэоликийцев.
Даже роскошные по земным меркам апартаменты командора базы, как не раз сетовал сам Тхотончи, были недостаточно комфортабельны – и это при том, что он был, по сравнению с другими его соплеменниками, просто верх неприхотливости.
Только очень немногочисленные островитяне – авантюристы и искатели приключений по натуре – и составляли хэоликийский персонал торговых факторий. Изредка появлялись, правда, молодые волонтеры, которым начали приедаться привычные развлечения. Но, сходив раз-другой в плавание, они спешили вернуться к себе домой, чтобы, наверное, до конца жизни похваляться перед друзьями и родными своей храбростью и стойкостью.
Однако командор базы всенепременно назначался из островитян, и, как мне известно, подобрать человека на эту должность было не очень просто.
Пожалуй, они вполне могли бы поручить иноземцам и руководство, но тут была еще одна проблема – маги.
Передоверить чужакам отношения с этой могущественной силой, на союзе с которой и держались вся мощь и богатство острова и которой, как я понял по случайным обмолвкам командора Тхотончи, хэоликийцы продолжали опасаться, – ну уж нет!
Как живет остальная планета, Хэолику совершенно не интересует. Они сами по себе, а всякие дикари сами по себе. Подозреваю, кстати, что им помогают остаться дикарями.
Простых смертных на острова не пускают. Единственное место, куда могут приставать наши корабли и проживать те, кто зачем-то нужен хозяевам, это порт на южной оконечности столичного острова под названием Дормай.
Именно сюда везут корабли товары и рабов для Хэолики и, кстати, именно сюда выходит тоннель, соединяющий его с Эораттаном.
Отсюда расходятся по всем базам, точное число которых держится в секрете, магические талисманы, способные открывать порталы, и, естественно, сами их хозяева.
Плавания в Дормай я любил, пожалуй, больше всех прочих.
Ведь, без преувеличения, это самый замечательный порт из тех, которые я повидал. Перекресток не сотен даже – тысяч морей из тысяч миров. А чего только не везут на этот благословенный остров! Каких только товаров я не видел в этом порту!
Шкатулки с голубым жемчугом и ацтекскими украшениями, казавшимися мне на редкость уродливыми, но пользовавшимися бешеным успехом среди хэоликийских модниц. Стеклянные витражи, изразцы, фарфоровую и золотую посуду. Драгоценные тонкие ткани, свежие фрукты и вина, живых дюгоней и морских коров – их мясо весьма ценилось местными гурманами. Саблезубых тигров и шерстистых носорогов для зверинцев богачей и устраиваемых ими охот и турниров, больших крылатых ящеров, приученных под седло, – мне случалось бывать в местах, где такие водятся.
Массу всяческой бытовой техники, автомобили, спортивные самолеты и вертолеты. (Остается гадать, куда островитяне девают мусор, остающийся от всего этого, – разве что в море.)
В тавернах и барах Дормая можно встретить людей со всех торговых баз, принадлежащих Хэолике. Тут готовят кушанья на любой вкус и предлагают самые разнообразные развлечения.
Тут встречаются люди из тысяч и тысяч миров, представители самых разных времен и цивилизаций, самых разных цветов кожи и рас.
Тут происходят встречи старых знакомых, которые видятся только здесь, на этом странном перекрестке миров. Короткие романы, зарождающиеся и гаснущие за несколько дней, изначально приправленные горечью неизбежного скорого расставания…
Одним словом, Дормай показался бы мне городом, вполне подходящим для жизни, если бы еще я сумел забыть свой родной.
Василий
(продолжение)
Стук в дверь вернул меня от размышлений к действительности.
– Не заперто, – буркнул я.
При появлении гостя, вернее, гостьи я встал.
Меня решила посетить не кто иная, как Мидара Акар.
На вице-командоре был ее любимый костюм: штаны из тонкой мягкой оленьей замши, высокие сапоги без каблуков, сверху пестрая шелковая грудная повязка – что-то среднее между длинным шарфом и шалью, в несколько рядов, как индийское сари, обернутое вокруг тела, – скрепленная двумя золотыми застежками, изящно и, как ни странно, довольно целомудренно обнажающая плечи и живот.
Толстая коса была подвязана золочеными цепочками к украшенному самоцветами поясу.
С левого плеча элегантно свисала короткая куртка из кожи какого-то экзотического пресмыкающегося – чуть ли не королевской кобры.
Я невольно залюбовался ею, – несмотря на все пережитое, она в полной мере сохранила молодость и немалую привлекательность, а ее изящные движения сделали бы честь самой искусной танцовщице. Она вполне могла бы сыграть воительницу в каком-нибудь сериале фэнтези, снимаемых в любой из четырех известных культур, где их вообще снимали. Впрочем, неудивительно – ведь она и была ею.
Интересно, зачем ко мне пожаловала четвертый вице-командор базы?
(Их всего четыре. Первый ведает кораблями, второй – торговыми операциями, третий – снабжением, и четвертый, в данном случае моя гостья, – личным составом.)
Ответ на мой вопрос я получил почти сразу.
– Послезавтра отправляемся на охоту, – сообщила мне Мидара после обмена приветствиями.
– То есть как?! – возмутился я. – Только вчера из рейса пришел, и на тебе!
– Мое дело приказать, твое дело подчиниться, – парировала она. – Мясо на исходе, а кроме вас больше некому. Две трети команд в разгоне, а снимать людей с переоборудования кораблей я не стану, да и Тхотончи не позволит. Или прикажешь девчонок из веселого дома послать бизонов гонять?
– Так что, больше и некого, кроме них? – ядовито осведомился я.
– Почему же нет, есть. Только вот плавания у них были потяжелее твоего. У Савмака из пяти два корабля сожгли, едва людей снять успел, а Ятэр-Ятэр месяц во льдах простоял.
– Ятэр? – Я был удивлен до глубины души. – Как это он ухитрился?
– Зайди к нему и спроси. Да заодно и посочувствуй: вернулся больной и уже не встает почти. Правую руку так обморозил, что, похоже, придется по локоть отнять.
– И ты молчала? – Я даже вскочил. Ятэр там лежит больной, в одиночестве, а я тут предаюсь глубокомысленному переливанию из пустого в порожнее!
– Так что собирайся, а чтоб тебя утешить, скажу, что на этот раз я тоже поеду…
«М-да, вот тебе и срочная работа! Накликал на свою голову, оленина тебе не нравилась!» – с раздражением подумал я, когда дверь за четвертым вице-командором захлопнулась.
Мелькнула мысль пойти пожаловаться командору базы, но я быстро отбросил ее.
Почтенный Тхотончи совершенно не вникает в текущие дела, давным-давно свалив все на помощников. Он, разумеется, будет всецело на стороне Мидары да еще и возмутится: как это такой исправный служака, как я, устроил склоку из-за пустяка?
