заваришь... Послушай моего совета, обожди до завтра - утро вечера мудренее. Я обещаю поговорить с принцессой и с этим наглым молодчиком Монтини, и если у тебя серьезные намерения, то я чин-чином попрошу от твоего имени руки Матильды...
- Вам невтерпеж сделать из меня второго Симона? - неожиданно грубо огрызнулся Габриель.
Филипп печально вздохнул.
- Пожалуйста, не сыпь мне соль на рану. Второго Симона из тебя не выйдет хотя бы потому, что Матильда - ты уж прости за откровенность - ну никак не тянет на вторую Амелину. Поверь, мне больно видеть страдания Симона; я и сам из-за этого страдаю, но ничего поделать не могу - мы оба безумно любим одну и ту же женщину, лучше которой нет никого на свете... твоя сестра, разумеется, не в счет. Амелина в равной степени дорога нам обоим, и я, право, не знаю, хватит ли у меня сил сдержать свое обещание и не спать с нею впредь. Скорее всего, нет... А что до Матильды, то я обещаю и пальцем ее не касаться. Твоя любовь для меня священна; ты брат Луизы, и оскорбить твою любовь все равно, что оскорбить ее светлую память. - Он положил руку ему на плечо. - Насчет этого будь спокоен, братишка. Пойдем ко мне, ладно?
Габриель упрямо покачал головой.
- Нет, не пойду.
Филипп раздосадовано крякнул.
- Ну что ж, поступай как знаешь. Но если напортачишь, пеняй только на себя. Я тебя предупредил и дал тебе дельный совет, однако ты не захотел последовать ему - воля твоя, безумец этакий. Учти: Матильда девушка порядочная, застенчивая и крайне впечатлительная. Одно твое появление среди ночи и в таком возбужденном состоянии, несомненно, оттолкнет ее от тебя... А, черт! Вижу, все это без толку. Дай-ка я пройду.
- Куда? - Габриель снова напрягся.
Филипп задержал дыхание, подавляя внезапный приступ раздражения.
- Самым разумным выходом было бы сейчас же позвать стражу и велеть ей взять тебя под арест. На моем месте Эрнан так бы и поступил. Боюсь, я еще пожалею, что не сделал этого. Горько пожалею. - Он отобрал у Габриеля шпагу и швырнул ее вглубь коридора. - К твоему сведению, Матильда далеко не единственная хорошенькая девушка, что живет в этом здании. Не к ней я иду, не к ней! Да буду я проклят вовеки, если когда-нибудь трону ее. Такая клятва тебя устраивает?
Не дожидаясь ответа, Филипп решительно отстранил Габриеля и быстрым шагом вышел из галереи в коридор, мысленно ругая Матильду, что влюбилась в него, Габриеля - что влюбился в Матильду, а себя - что положил на нее глаз. Это было нелогично, и тем не менее несколько умерило его досаду. Так или иначе, он только что потерпел поражение тем более сокрушительное, что не рассчитывал взять реванш. Матильда перестала существовать для Филиппа как женщина - ее любил Габриель, брат Луизы. Но несмотря ни на что, горький привкус неудачи оставался, и он чувствовал настоятельную потребность чем-то его заглушить.
5. МЫ ВМЕСТЕ С МАРГАРИТОЙ УЗНАЕМ, ПОЧЕМУ ФИЛИПП ОТВЕРГАЕТ
ДОГМАТ О НЕПОРОЧНОМ ЗАЧАТИИ СЫНА БОЖЬЕГО
Хотя было уже далеко за полночь, Маргарита никак не могла уснуть. Укрытая до пояса легким пледом, она лежала под роскошным балдахином на широкой и низкой по восточной моде кровати и, заложив руки за голову, со скучающим видом слушала монотонное чтение своей фрейлины. Ночной туалет принцессы отличался особой изысканностью. Она была одета в очаровательнейшую отороченную изящными кружевами ночную рубашку белого с пепельным оттенком цвета из такой тонкой, воздушной, почти невесомой ткани, что при желании можно было сжать ее в комок, который уместился бы в маленькой женской ладошке.
- Господь с тобой, душенька! - в конце концов, не выдержав, оборвала фрейлину Маргарита. - Ну, разве можно так? Бормочешь себе под нос, словно монах десятую молитву. Это же тебе не псалтырь.
- Прошу прощения, сударыня, - с лицемерным смирением произнесла юная девушка. - Но мне в самом деле милее Священное Писание, чем вся эта светская писанина.
Принцесса криво усмехнулась:
- Ах, да, конечно. Чуть не забыла! Ведь ты у нас ханжа.
- И вовсе я не ханжа, - запротестовала девушка. - Просто порядочная женщина, вот и все.
- А женщина ли? - усомнилась Маргарита. - Внешне будто похожа - и сиськи у тебя на месте, и дырочка между ног есть, порой даже месячные случаются, - но все это лишь внешние признаки. А как там внутри? Чувствуешь ли ты себя женщиной? Держу пари, что нет. Ты просто маленькая засранка, Констанца, страсть как любишь выпендриваться и корчить из себя степенную и крайне набожную даму. У всякого нормального человека есть что-то от распутника, а что-то от ханжи - но только не у вас с Беатой. Верно, вы еще в материнской утробе крепко поцапались и не смогли разделить между собой эти два качества, поэтому ты взяла себе все ханжество, а твоя сестра - всю распущенность. И вот результат: ты бросаешься на каждого встречного попа с просьбой о благословении, а Беата ложится под каждого встречного парня, который ей приглянется... И это в ее-то годы!
- Потому она и ходит у вас в любимицах, - обиженно заметила Констанца. - В отличие от меня, что, впрочем, не удивительно. Ведь порядочность при вашем дворе почитается чуть ли не за преступление.
Маргарита приподнялась на локте.
- Эге-ге, птичка певчая! Ну-ка живо перемени песенку, она мне что-то не по нутру. Советую тебе заткнуться по-хорошему.
- А я не могу больше молчать! - в праведном пылу отвечала девушка. Совесть не позволяет...
- Совесть, говоришь? - хищно прорычала принцесса. - Сейчас мы потолкуем с твоей совестью!
Она бросила с ног плед, в глазах ее зажглись недобрые огоньки. К счастью для незадачливой фрейлины, в этот критический момент дверь спальни приоткрылась и внутрь заглянула горничная Маргариты.
- Госпожа...
- В чем дело, Лидия? - недовольно отозвалась Маргарита. - Опять притащился Рикард? Так вели охране гнать его в шею и не тревожь меня понапрасну.
- Простите, сударыня, но это не господин виконт.
- А кто же?
- Монсеньор Аквитанский. Младший, разумеется.
- Ого! - Глаза Маргариты вновь заблестели, но уже от сладкой истомы, что в мгновение ока охватила ее. Поджав под себя ноги, она села в постели. - Чудеса, да и только!.. Что ж, пригласи его.
Горничная с сомнением поглядела на полупрозрачную ночную рубашку Маргариты, которая почти не скрывала ее прелестей, лишь окутывая их легкой туманной дымкой.
- На вас что-нибудь надеть, госпожа?
- Разве я голая? - раздраженно бросила Маргарита. - Пригласи принца войти, говорю тебе.
Горничная повиновалась, и через минуту в спальню вошел Филипп. Он оценивающе поглядел на принцессу и улыбнулся. Ее ночная рубашка произвела на него самое приятное впечатление, и где-то на задворках памяти он сделал себе заметку непременно раздобыть пару таких же рубашек для Амелины.
- Добрый вечер, кузен, - сказала Маргарита приветливо. - То бишь доброй ночи... Представьте себе, - быстро заговорила она, не давая Филиппу времени не извинения. - Это негодная девчонка едва не вывела меня из себя. Так что вы явились очень кстати.
Филипп внимательно присмотрелся к фрейлине, на которую поначалу бросил лишь беглый взгляд. Его брови изумленно взлетели вверх.
- Вот так сюрприз! Ты уже здесь, крошка! Но как ты успела?
Девушка удивилась не меньше его.
- Прошу прощения, монсеньор?
- Да брось притворяться! - отмахнулся Филипп. - Эка лицемерка! Будто я не разглядел тебя, когда ты нежилась в постельке с Марио...
Фрейлина подскочила, как ужаленная.
- Монсеньор! - негодующе воскликнула она.
- Ах ты проказница! - Филипп игриво погрозил ей пальцем. - Пытаешься скрыть от своей госпожи, что лишила моего пажа невинности? Ну, нетушки, ничего у тебя не выйдет.
Тут Маргарита разразилась громким хохотом и принялась лупить кулаками подушку.
