снести все это, требуется включенная на полную мощность сыновья почтительность. Я никогда прежде не пересекал Грань Хаоса, но был уверен, что смог бы обойтись без такой соматической встряски.
Мы пронеслись сквозь океан бушующей энергии и нырнули в пространство, которое опровергало все эвклидовы представления о перспективе. Мир нелинейных и непостоянных во времени законов, мир парадоксов, абсурда и безумия, мир сумасшедшей геометрии и шизофренической логики...
Желудок мой снова взбунтовался, когда мы на огромной скорости пересекли область, где геодезические расходились веером, искажая не только перспективу, но и наши тела. Не знаю, что чувствовала при этом Юнона, но у меня было такое ощущение, словно я вывернут наизнанку.
Откуда не возьмись, перед нами возникла каменная глыба. Я не на шутку испугался, что мы сейчас врежемся в нее, однако в последний момент она внезапно раскрылась, подобно бутону розы в ускоренном фильме, и поглотила нас целиком.
Посадка была довольно мягкой, и после всех маминых фортелей я был приятно удивлен, ибо ожидал худшего. Мы оказались в помещении, где геометрия была более или менее нормальной, во всяком случае стабильной. Ни окон, ни дверей видно не было; свет излучал пол, выложенный разноцветной мозаикой. Все стены и сводчатый потолок сплошь были покрыты фресками, изумительные по своей красоте и жуткими по содержанию. Они производили столь сильное впечатление, что даже такому неискушенному в живописи дилетанту, как я, было совершенно ясно, что вышли они из-под кисти великого мастера. Изображенные на фресках сцены были яркими, убедительными и динамичными; они поражали воображение, приводили в восторг, вселяли ужас. Тщательная проработка всех деталей, вплоть до самых мельчайших и незначительных, едва заметных взгляду, создавали впечатление внезапно застывшей в движении реальности, готовой в любой момент снова ожить и сойти со стен, заполнив собой все пространство...
Я стряхнул с себя наваждение и передернул плечами. Зрелище было настолько жутким и отвратительным, что казалось в высшей степени прекрасным. Да, будь я издателем, то обеими руками ухватился бы за возможность использовать фрагменты этой росписи в качестве иллюстраций к Данте Алигьери.
- Чертоги Смерти, - сказала Юнона. - Преддверие Ада.
Я лишь молча кивнул в ответ, так как и сам догадался об этом. Прежде я никогда не бывал в Чертогах Смерти, но хоть единожды услышав о них, уже ни с чем их не спутаешь. Другого такого места, пожалуй, нет во всей вселенной. Согласно поверью, здесь души умерших грешников представали перед Нечистым, следуя в Хаос, однако я в это не верил. Я разделял мнение тех, кто считал, что Чертоги Смерти были воздвигнуты Врагом уже после его поражения в Рагнареке, чтобы произвести должное впечатление на победителей, как бы в попытке взять моральный реванш. Именно здесь, под пристальными взглядами чертей, мучающих на фресках грешников, был подписан Договор о падении Домов Тьмы, по которому Хаос признавал победу сил Порядка и Равновесия и отказывался от каких-либо претензий на влияние в Экваторе.
Пол в центре помещения вдруг вздыбился, разверзся, из образовавшегося отверстия вырвались языки красного пламени, и в клубах черного дыма возник вытесанный из гранита трон, на котором восседал могучий великан с длинными золотистыми волосами, сильно смахивавший на грозного и воинственного бога из скандинавских мифов.
Языки пламени исчезли, дыра в полу затянулась, дым рассеялся, но трон продолжал парить в воздухе.
- Приветствую тебя, Юнона, дочь Януса, королева Света! - загрохотал под сводами Чертогами голос 'скандинавского божества'. - Я рад, что ты приняла мое приглашение.
Это был Враг (или Нечистый, Князь Тьмы, Сатана, Аримана - как его еще называли) собственной персоной. Честно говоря, я ожидал увидеть хвостатого и рогатого сатаноида с пятаком вместо носа и раздвоенными копытами именно в таком облике он явился много лет назад на подписание Договора, венчавшего завершение Рагнарека. Мой сводный брат Амадис рассказывал, что тогда молодые Властелины славно повеселились, переловив чертят из его свиты и шутки ради привязав их друг к другу хвостами. Жаль, что в то время меня еще не было на свете.
В ответ на громогласное приветствие Юнона смерила Врага ледяным взором.
- Оставь свои дешевые фокусы, Князь Тьмы, - резко произнесла она. - И не смей сидеть в моем присутствии.
Златовласый гигант проворно соскочил на пол. Опустевший трон штопором ввинтился в потолок и исчез без следа.
- Ты груба и надменна, королева, - заметил Враг. - А впрочем, что еще можно ожидать от отпрысков Дома ренегатов. Твоя спесь порождена чувством вины - ведь в прежние времена Сумеречные были лояльны к Хаосу.
- Равно как и лояльны к Порядку, - сказала Юнона. - Мы не поддерживали и никогда не поддержим ни одну из стихий в ее экспансионистских устремлениях. Сумеречные привержены принципу Мирового Равновесия; для нас все едино - что Порядок, что Хаос, - мы в равной степени не приемлем претензий ни того, ни другого на господство в Экваторе.
Враг покачал головой.
- В своей неслыханной дерзости вы, жалкие людишки, восстаете против непреложных законов бытия. Можно понять тех, кто цепляется за прошлое, почитая Порядок; достойны уважения гонимые ныне провидцы грядущего, восхваляющие Хаос - своего будущего властелина и повелителя; но безумны и смешны сторонники некоего мифического Равновесия, возомнившие себя земными богами.
- Эти жалкие и смешные людишки, - язвительно вставил я, - не так давно крепко накрутили тебе хвост, Князь Тьмы. Видимо, по этой причине ты не прицепил его к своему заду сегодня.
Враг поглядел на меня с таким видом, будто только сейчас заметил мое присутствие.
- Это событие, которое кажется тебе столь важным, принц Света, предпочитающий Сумерки, на самом деле лишь незначительный эпизод в противостоянии сил Порядка и Хаоса. Тебе, вероятно, известно такое выражение, как пиррова победа...
- Довольно! - сказала Юнона, раздраженно топнув ногой. - Хватит воду в ступе толочь! Мы пришли не затем, чтобы выслушивать твои сентенции, лукавый. Ты просил меня о встрече - так изволь же немедленно сообщить о предмете нашей беседы.
- Не горячись, королева, - произнес Враг примирительным тоном. Может быть, вам лучше присесть? - Рядом с нами появилось два мягких кресла. - Не желаете ли перекусить? - Между креслами возник невысокий круглый стол, обильно уставленный блюдами со всяческой снедью. - Прошу вас, дорогие гости!
- Нет! - отрезала моя мать. - У нас мало времени. Каждая минута в твоих владениях равна без малого суткам Основного Потока, и мы не намерены задерживаться здесь дольше, чем это необходимо.
- Ну что ж, на нет и суда нет, - пожал плечами Враг; стол и кресла бесшумно провалились сквозь пол. - Позволь осведомиться, королева, тотчас перешел он к делу, - имеются ли у Домов свои интересы в Срединных мирах, или вы оставляете их на откуп Порядку и Хаосу?
Юнона вопросительно посмотрела на Врага.
- О чем ты толкуешь, Князь Тьмы? Что ты называешь Срединными мирами?
- Миры, что лежат по ту сторону бесконечности вдоль Экватора. Миры у Истоков Формирующих.
Одним из недостатков моей матери, наряду с неуемной словоохотливостью, было неумение скрывать свои чувства. Вот и сейчас на ее лице было написано откровенное удивление.
- Ты говоришь странные вещи, Князь Тьмы. Ведь общеизвестно, что Потоки Сил Формирующих Мироздание не имеют ни начала, ни конца. Они индуцированы полем градиента энтропии между Порядком и Хаосом и опоясывают вселенную параллельно Экватору, пересекая бесконечное множество миров, а значит...
- Это еще ничего не значит, - со снисходительной усмешкой возразил Враг. - Сумма бесконечного числа слагаемых не всегда равна бесконечности; так и бесконечная череда миров не обязательно беспредельна. При соответствующей комбинации факторов она стремится к конечному пределу.
У меня так и чесались руки заставить Врага подавиться своей усмешкой, но я сдержал первый порыв и, стараясь выглядеть не слишком озадаченным, произнес:
- То есть, ты утверждаешь, что существуют последовательности миров, которые имеют свое продолжение по ту сторону бесконечности?
