тебя, но избить, изнасиловать, схватить твоего ребенка и бросить его потом на крыльце, где его — ты только представь, в каком состоянии — обнаружила бы горничная.
— Ты преувеличиваешь.
Бет не сводила с Майка недоверчивых глаз. Блэкторн покачал головой, и Бет сразу окаменела от испуга.
— Саттон не тот парень, который сдается на полпути и с мытой шеей и пустыми руками возвращается восвояси.
Бет нервно облизнула губы.
— Я вижу, ты готов на все, лишь бы никто не вмешался, Блэкторн.
— Майк, Бет, Майк. Кстати, ты права. Но я готов отдать что угодно, лишь бы обойтись без Саттона.
Джереми наконец, издал первый недовольный вопль. Мать сунула ему пустышку, но он ее тут же выплюнул и закричал еще громче, да еще и заколотил по матрацу руками-ногами.
— Он голодный, — сказала Бет.
— Так иди скорее, умывайся-одевайся, — поторопил ее Майк. Девушка нерешительно глянула на пунцово-красного малыша. — Я присмотрю за ним. А ты давай быстрее.
— Можно мне в душ?
— Можно, но после завтрака.
Бет еще раз оглянулась на сына, взяла сумку и скрылась в ванной.
Майк решил дать ей пять минут. А сам тем временем начал одевать Джереми в ярко-желтый комбинезон. Он старался быть мягким и осторожным, так как прекрасно понимал, что юный Джереми ни в чем не виноват. Сложнее всего справиться было с руками. А уж молния! Не дай Бог прищемить подбородочек этого крошечного человечка! Но Джереми таинственным образом понял, что значит теплая одежда: скоро еда! Пока Блэкторн звонил в офис мотеля, чтобы разузнать насчет кафе, Джереми решил не ждать и принялся грызть руковички.
Когда вышла Бет — причесанная, в чистых джинсах и легком голубом свитере, но, увы, такая же усталая — Блэкторн и Джереми были полностью готовы к выходу. Бет быстро надела куртку. Майк пристегнул ребенка в корзине, что было встречено отчаянными воплями, ибо голодать в новом положении было труднее.
— Он кричит, потому что голоден. Я ничего не делал ему плохого, — зачем-то объяснил Майк.
— Я знаю, — коротко сказала Бет. — Просто меня удивило, что ты знаешь с какого конца подходить к ребенку.
— С какого не подойди — либо вопит, либо смердит, — не удержался Блэкторн.
— Шутишь, Блэкторн? Тем более не ожидала.
— Я тебя еще многим удивлю, Бет. Ты еще ничего обо мне не знаешь, — пробурчал он и вышел на снег.
У Бет почему-то улучшилось настроение.
Она смотрела на Блэкторна и думала, что после бритья и душа он приобрел почти цивилизованный вид. Однако не совсем. Оставалось в нем что-то неуловимое и неистовое, как в снежной буре, которая по- прежнему бушевала на улице.
Наибольшее недоумение вызвал у Бет поцелуй. В нем было столько нежности, что она чуть не избавилась от глубинного страха, чуть не ответила на его пыл. А продлись он на мгновение дольше…
Бет никогда не дала бы ему понять, что испытала что угодно, кроме отвращения. Между ними и так натянутые отношения, если не сказать хуже, не хватало еще осложнений на сексуальной почве. А пока он ничего не ведает, ее трогать не будет.
Поэтому они и сидели тихо-мирно в кафе, завтракали, как самая обычная семья, хотя на деле все было с точностью до наоборот. Но сейчас ничто не казалось таким естественным, как сидеть друг напротив друга.
Блэкторн, то есть Майк, рассказал Бет о Саттоне нелицеприятные вещи, но все это было вполне правдоподобно, ибо понапрасну Майк не будет выдумывать страшные истории. К тому же Бет прекрасно помнила, как белобрысый верзила швырнул ее на пол. На лице у него тогда было — нет, даже не равнодушие, а просто ничего, будто он строчку этажей в лифте смотрел. Дрожь охватила Бет. Она поняла, что избавившись от Блэкторна, она теряет всякую защиту от Саттона.
Почему она, кстати, верит, что Блэкторн тот, за кого он себя выдает?
Майк, а не Блэкторн. Придется снова привыкать.
Девушка потянулась за кофейником, который оставила официантка, но Майк опередил ее.
— Боишься, что я тебя ошпарю? — едко поинтересовалась она.
Блэкторн ничего не ответил и продолжил есть губительную для организма смесь жареного бекона, яиц, ветчины и сыра. Бет сделала глоток кофе, надломив сухарик, дала кусочек Джереми, который, хоть и наелся овсянки, персиков и сока, набросился на новую еду, будто его неделю морили голодом.
— В таком случае, скажи, что мы делаем здесь, если ты так опасаешься этого парня, Саттона? — спросила Бет.
— Я не опасаюсь его. А есть все равно нужно.
Бет думала, что это все, но он неожиданно добавил:
— Один из моих людей отправился в ту закусочную. Саттон вряд ли быстро придет в себя. Так что скорее всего они давно на пути в Денвер.
— Откуда ты знаешь?
Что было сил Бет старалась не демонстрировать перед Майком своих чувств. Четко объяснить она не могла, но в глубине души сознавала: чем меньше он знает о ней, тем больше у нее шансов улизнуть.
На последний вопрос Блэкторн не соизволил отвечать. По его лицу было ясно, что никакие уговоры не помогут. Майк тем временем доел, отодвинул тарелку и откинулся на спинку кресла.
— Для младенца, который спит урывками, эта ночь была просто рекордом.
Бет внутренне сжалась.
— Да, семь часов подряд для него много.
Непохоже, что он поверил ей. Бет его не винила. Она сосредоточилась на своей овсянке и подумала, что о детях он может знать гораздо больше, чем она допускала. Так и оказалось.
— Я не видел, чтобы ты кормила ребенка грудью. Почему?
Вспыхнувший румянец невозможно было скрыть.
— Тебя это не касается, Блэкторн.
С момента их встречи, она, похоже, чаще всего говорила именно эти слова.
— Майк, — мягко поправил он.
— Майк, — покорно повторила Бет. — Может, мне в твоей компании не удается уединиться.
— Думаю, ты вообще его грудью не кормишь, — покачал головой Майк. — Иначе у тебя давно грудь была бы набухшей и болезненной.
Бет покраснела еще больше.
— Твоя осведомленность меня поражает.
— Чем больше я знаю, тем меньше совершаю ошибок. — Блэкторн налил себе кофе и, попивая его небольшими глотками, смотрел на девушку. — И если я ошибаюсь, ты должна поправить меня.
Она притворилась, что не слышит его, занялась фруктами, отчаянно пытаясь найти повод, чтобы сбить его с этой темы.
Блэкторн не дал ей такой возможности.
— Так ты кормишь ребенка грудью или нет? — потребовал он ответа.
Бет сжала зубы, усомнившись в прежнем своем предположении, что перед ней цивилизованный человек. Цивилизованность предполагает наличие определенных манер поведения, а у Блэкторна их не было и в помине.
— Не могу, потому и не кормлю, — холодно сказала она. — Счастлив?
Он пожал плечами.
— Просто, казалось, ты относишься к типу «убежденных кормилиц».
— Ты знаком со многими шлюхами, которые кормили бы детей грудью?
