Тея покачала головой.
— Даже в течение всех этих ужасных месяцев отлучения я не жалела о том, что сделала. Надеялась, что рано или поздно — хотя бы лет через пятьдесят — ты все поймешь.
— Пятьдесят лет? — взорвался Дэймон. — Интересно. И что же ты собиралась делать все эти пятьдесят лет? Ждать? — Он недоверчиво фыркнул. — Или, может, собиралась найти кого-то, кто бы смог утереть мне нос, напоминая своим существованием, от чего я отказался?
— Кого-то? — Тея рассмеялась. — Я не собираюсь следовать примеру моей матери, которая находится в вечном поиске настоящей любви. Ни в коем случае. Тетя хорошо мне это растолковала. Если тебе когда- нибудь посчастливится найти свою мечту, даже не стоит пытаться сделать это во второй раз.
Подозрение медленно исчезало с его лица.
— Ты действительно хочешь сказать, что прожила бы в одиночестве?
— Конечно, Дэймон. Все равно мне никого не полюбить так сильно, как тебя. Зачем понапрасну тратить время?
Уголки его губ растянулись в ленивую полуусмешку, которую она не видела с начала лета. У Теи даже кончики пальцев зачесались от желания дотронуться до его губ.
— Повтори, Преббл. — Он пытался говорить небрежно, но у него это не очень получалось. — Я бы с удовольствием еще раз послушал, как ты собиралась сохнуть по мне до конца жизни.
— Дэймон, ты идиот, я же целые месяцы мечтала это сказать, но ты не позволял.
Его руки сомкнулись вокруг нее. Объятия были нежными, но властными. Ей с трудом верилось, что теперь они вместе навсегда.
— Ладно тебе, Преббл, — прошептал он. — Повтори это еще раз.
— Если хочешь, я буду повторять это каждую минуту, пока тебе не надоест слушать. Дэймон, я люблю тебя. Я так тебя люблю, что почти ни о чем другом не могу думать.
— А-а, так вот в чем дело, — кивнул Дэймон, словно только что понял то, чему никак не мог найти объяснения.
— В чем?
Он усмехнулся.
— Вот почему мне пришлось переклеивать половину твоих обоев.
— Не может быть!
— Каждую ночь, когда ты засыпала. — Он закатил глаза. — Две трети переклеил, это точно.
— Дэймон Фри, ты лжешь!
Он сел на скамейку и притянул ее к себе.
— Но правды ты не узнаешь никогда.
Тея не успела ответить, так как его губы накрыли ее рот. Поцелуй, о котором она мечтала каждую ночь уже несколько месяцев, перешел в явь. Руки Дэймона блуждали по ее телу, притягивая все ближе, касаясь ее бедер, талии, груди. Одна рука переместилась на затылок, в то время как другая осталась на спине. Дэймон так крепко ее держал, словно она пыталась вырваться.
Она не пыталась. Она хотела навечно остаться в его объятиях, навечно слиться с ним в поцелуе.
Наконец Дэймон нежно отстранил ее.
— Преббл!
— Ммм, — простонала Тея, надеясь, что он не собирается проделывать огромный путь в спальню. — Здесь так уединенно…
— Дело в том, любимая, — прошептал он ей в ухо, — что парень, которого я нанял красить фронтон, уже стоит около лестницы, поджидая меня.
— Парень? — Тея непонимающе заморгала. — Парень! — Она кое-как пригладила волосы. — Дэймон, держу пари, ты все это время помнил, что он здесь.
Он нежно взял ее за подбородок и поцеловал в губы.
— Да ладно тебе, Преббл. Почему бы тебе не подождать меня наверху, я не очень задержусь. — Он поставил ее на ноги.
— Нет, — восстанавливая равновесие, Тея положила ему руку на плечо. — Я собираюсь звонить отцу.
— Отцу? — Дэймон даже поперхнулся. — И что скажешь ему? Похвастаешь, как здорово мы проводим время?
Тея хихикнула.
— Не посвящая в подробности, — она погладила его по щеке.
Войдя в дом, она решила воспользоваться телефоном в гостиной. Благодаря стараниям Дэймона эта комната превратилась в красивейшее помещение.
Панели из орехового дерева блестели. Украшенный затейливой лепниной потолок, который Дэймону удалось в точности восстановить, она покрасила в нежный цвет слоновой кости. Для стен — заштукатуренных, не испорченных обоями — предпочла цвет морской волны. Небольшой китайский диванчик аккуратно обшила материалом, который они еще с Дорой купили в Сан-Франциско три года назад. Дэймон немало времени потратил на то, чтобы счистить краску с камней в камине, не задев их рельеф.
Тея очень полюбила эту комнату. Ей казалось, что здесь Дэймону лучше всего удалось воплотить в жизнь их с тетей мечту о старинном пансионе — не стилизованном, а настоящем. Разве это не самое подходящее место, чтобы сообщить отцу, что она нашла мужчину своей мечты?
— Отец, — сказала она, когда Норман поднял трубку, — мне надо тебе кое-что сказать.
— Преббл! — Дэймон вошел в комнату, но замолчал, увидев, что она разговаривает.
— Кто это, Теодора? — поинтересовался Норман. — По-моему, у вас там еще слишком раннее время для визитов мужчин. Он что, пробыл у тебя всю ночь? Надеюсь, ты позвонила не для того, чтобы сообщить о неприятностях.
Тея была поражена. Ей с трудом верилось, что отец так отреагировал. Как он мог покушаться на ее самое прекрасное в жизни утро?
— Вообще-то, отец, я уже давно достигла совершеннолетия.
— Может быть, — согласился отец, — но в Пайн-Бьюте ты представляешь всю семью и должна придерживаться определенных правил…
— Я уже сыта по горло вашими правилами! — объявила Тея. — Я заучила их наизусть в тринадцать лет. — Она глубоко вздохнула. — Пока, пап. Ты оскорбляешь меня в последний раз. Перезвони, когда начнешь уважать меня.
Она с силой кинула трубку на аппарат. Когда Дэймон приблизился к ней, она разгневанно отошла в сторону, не желая успокаиваться.
— Прекрати, Преббл, — мягко произнес Дэймон из-за ее спины. — Хотя я отлично понимаю твое состояние. Большую часть жизни я испытывал то, что сейчас переживаешь ты.
Тея повернулась к нему.
— А теперь не испытываешь?
— Теперь… нет. — Дэймон смутился. — Ты была права. Правила приличия мне даже… начинают нравиться.
Тея прищурилась.
— Значит, это правда?
— Что правда?
— То, что тебя задействовали на благотворительном базаре в День труда?
— Да. — Он взял ее за руку и притянул к себе. — А главное, мы с Мэлом теперь даже разговариваем. Отец Мэтта сказал ему…
— Правду? — Тея была поражена.
— Нет, на такое его не хватило. Но он попросил Мэла быть со мной помягче. Мэтту даже разрешили немного пожить у меня. — Он провел рукой по ее взъерошенным волосам. — А еще интересно, что переменой общественного мнения ужасно довольны мои рабочие, особенно их жены. Всем нравится быть уважаемыми горожанами. Я бы давным-давно исправился, если бы знал, что это их волнует.
— Они все очень преданы тебе, Дэймон. Им важно не мнение, а человек.
— Они тоже так говорят, но предпочитают нынешнее положение вещей. — Дэймон нежно снял
