несколько секунд дольше, но было понятно, что меч перерезал артерию, и жизнь вытекает из него вместе с кровью. Он споткнулся. Меч ушебти вонзился ему в грудь, и Пак-амн медленно опустился на землю.
Акмен-хотеп подошел к упавшему полководцу. На сердце у него было тяжело, лицо исказилось от ярости.
— Идите помогите своим братьям, — велел царь преданным. — Но возвращайтесь как можно быстрее. — Зарычав, он пинком вышиб меч из руки Пак-амна. — С ним я разберусь сам.
Ушебти молча побежали и исчезли в темноте. Акмен-хотеп смотрел, как струя крови, вытекающая из раны Пак-амна, постепенно слабеет. Мастер Коня стоял на пороге смерти.
— Ты проклятый болван, — произнес Акмен-хотеп. — По возвращении в Ка-Сабар я бы осыпал тебя почестями. Почему ты не мог удовольствоваться этим? Зачем тебе потребовался мой трон?
Странное выражение появилось на обескровленном лице Пак-амна.
— Ты… — прошептал полководец, и из уголка его рта вытекла струйка крови, — ты сошел с ума… о великий. Боги… оставили тебя… Я пришел… тебя спасти.
С лица царя исчезло разгневанное выражение.
— Ты лжешь, — сказал он. — Я знаю, что ты задумал. Мемнет предупредил меня. — Он повернулся к брату. — Скажи ему…
Холодный клинок вонзился ему в грудь. Боль была невыносимой. Акмен-хотеп потрясенно приоткрыл рот и взглянул на брата.
Мемнет, верховный иерофант Птра, злобно смотрел на него.
— Я пытался тебе объяснить, — проговорил он. — Я пытался. Еще в Бел-Алияде, помнишь? Старая жизнь кончилась, брат. Нагаш стал владыкой смерти. Он низверг богов! И если мы хотим благоденствовать, то должны поклониться ему. Почему ты этого не понял?
Колени царя подогнулись. Он пошатнулся, выдернув клинок из трясущихся рук Мемнета, и упал на спину рядом с телом Пак-амна. Мастер Коня смотрел в небо, и в уголках его мертвых глаз высыхали слезы.
Царь-жрец Ка-Сабара поднял глаза к небу, пытаясь увидеть лица своих богов.
Архан Черный выехал из пустыни в сопровождении сотни всадников. Сражение в лагере закончилось. Ушебти жестоко отомстили за смерть своего царя, но в конце концов и они погибли. Трупы лежали повсюду, как кровавое свидетельство последней битвы Бронзового Войска. Визирь в отвратительной ухмылке обнажил черные зубы.
Люди пали ниц, когда бессмертный и его свита приблизились, они съеживались и дрожали от страха. Некоторые впивались ногтями в свои лица и стонали, как дети, — рассудок все же покинул их. Из четырех тысяч воинов, последовавших за Акмен-хотепом в эту злосчастную кампанию, в живых осталось меньше пяти сотен. Бессмертный направил своего мертвого коня на длинную, заваленную трупами тропу, что вела в центр лагеря. Предатель Мемнет ждал его там, стоя над телом собственного брата. Кровь обагрила руки падшего жреца.
Архан осадил своего разлагающегося коня перед Мемнетом и надменно посмотрел на несчастного.
— На колени перед Вечным Царем Кхемри! — приказал он.
Мемнет вздрогнул, услышав голос Архана, однако с вызовом вскинул руку.
— Я преклоню колени только перед владыкой, — заявил предатель. — И это не ты, Архан Черный.
Бессмертный хмыкнул. Внезапно среди скелетов у него за спиной поднялся резкий шелестящий ветер. Сначала Мемнет принял этот звук за своего рода смех, но исходил он не из высохших глоток, его издавали насекомые, хлынувшие из пустых глазниц, зияющих ртов или из глубины рваных ран. Рой поднялся в воздух, закружился столбом, опустился перед Мемнетом и принял облик Нагаша.
— Склонись перед хозяином, — проскрипел голос некроманта.
Мемнет с испуганным возгласом упал на колени и воскликнул:
— Я слышу тебя, о всемогущий! Слышу и повинуюсь! Все сделано, как ты велел. — Он показал на тело царя. — Видишь? Акмен-хотепа, твоего ненавистного врага, больше нет!
Существо осмотрело погибшего царя и снова повернулось к Мемнету.
— Ты послужил хорошо. Встань и получи свою награду.
Заламывая руки, Мемнет с трудом поднялся на ноги. Архан спешился, презрительно фыркнув, шагнул вперед и неохотно протянул склянку с красной жидкостью.
— Вот твое бессмертие, — произнес царь. — Выпей и иди правь Ка-Сабаром от моего имени.
Мемнет взял склянку и посмотрел на ее содержимое со смешанным чувством омерзения и благоговения.
— Как прикажешь, о Вечный, — ответил он. — Но моим людям понадобится еда и вода.
Архан запрокинул голову и расхохотался. Мемнет сжался, услышав этот кошмарный смех.
— Мы отдали тебе всю еду, что у нас была, — холодно произнес он. — Не бойся. Твои воины скоро перестанут в ней нуждаться.
— Ты помнишь все, чему я тебя научил? — спросил некромант.
— Помню, — ответил Мемнет. — Все эти сны… они до сих пор у меня в голове. Я помню заклинания, владыка, каждую строчку, каждый слог.
— Так выпей эликсир, и власть над мертвыми будет принадлежать тебе, — объявил Нагаш. — Пей. Твоя армия ждет.
Мемнет еще немного посмотрел на склянку, вытащил пробку и одним глотком выпил эликсир. Его изможденное тело содрогнулось, он вскричал и упал на землю, начав биться в конвульсиях — эликсир прожигал ему жилы.
Архан с отвращением отвернулся от этого зрелища и посмотрел на запад — там через барханы медленно переваливала армия Мемнета. Все трупы Бел-Алияда, мужчины, женщины и дети, да вдобавок убитые наемники и павшие на поле боя воины Бронзового Войска, безмолвно волочили ноги по песку. Солнце пустыни оставило лишь клочки кожи на их побелевших костях. Их насчитывались многие тысячи.
Фигура Нагаша задрожала и распалась, снова превратившись в столб шуршащих, стрекочущих насекомых. Рой взвился над песком, поглотил Архана и, как циклон пустыни, взлетел в ночное небо, забрав с собой бессмертного.
Когда ощущения вернулись к Мемнету, он был в пустыне один — за исключением сломленных душ армии брата и лишенных кожи, ухмыляющихся лиц его собственного войска.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Белые Ворота
Шатаясь и спотыкаясь, словно раненый великан, союзная армия брела по извилистой дороге обратно в Кватар, оставляя за собой кровавый след.
Рак-амн-хотеп приказал войску отдыхать в лагере во время дневного зноя и идти ночью, считая, что преследующая их армия Узурпатора не сможет организовать серьезную атаку под палящим солнцем Птра. На закате и на рассвете кавалерия Нумаса пыталась предпринять пробные нападения, но всякий раз их отражали. Основные силы Нагаша, насколько понимал разетрийский царь, находились на западе не меньше чем в половине дня пути и не прекращали преследования.
Рак-амн-хотеп не сомневался, что Нагаш просто тянет время; так шакал ждет, когда его жертва в пустыне ослабеет, и только тогда приближается и убивает.
Поражение у Фонтанов Вечной Жизни терзало разетрийского царя, человека, который провел всю
