бессмертных. После кавалерии шли тысячи лучников-скелетов, держа наготове луки. Основная тяжесть сражения ляжет на их плечи; как только копейщики дойдут до городских стен, лучники будут убивать защитников города, стреляющих сверху.
Поступь копейщиков выбивала ровный уверенный ритм по песчаной земле.
Они пересекли барханы. Катапульты выпустили очередной залп. Восемь гигантских фигур, каждая высотой шестнадцать футов, сделанные из костей и толстых, как тросы, сухожилий, подняли громадные дубины, сделанные из корабельных мачт и соединенные толстыми полосками бронзы. Эти гиганты, созданные по образу и подобию металлических гигантов Ливары, нападут на городские ворота и разобьют их в щепки, освободив проход для кавалерии.
Над равниной кружился песок. Некромантский покров тьмы начал рассеиваться. Тысячи скелетов продолжали идти вперед, их побитые шлемы и наконечники копий тускло поблескивали под угасающим светом звезд.
Защитные чары города не исчезли.
На какое-то неуловимое мгновение Вечный Царь растерялся, но тут же усилил мощь своего приказа, заставив войска ускорить движение. Гиганты стали шагать шире, быстро догоняя наступающие полки. Над головой кипели тучи пыли, освещенные изнутри каким-то демоническим сиянием. Ветер ревел яростно, подобно взбешенному льву. Затем послышался оглушающий треск, словно на солнце раскололся валун, и на войско нежити пролился огонь.
Из туч вылетали камни размером с колесо повозки, за ними тянулся пылающий след. Раскаленные камни падали в плотно сомкнутые ряды копейщиков, и в фонтанах песка и пламени в воздух взлетали их кости. Каждый взрыв отдавался по равнине, как удар молота, один следовал за другим с такой скоростью, что удары сливались в титанический грохочущий рев.
В рядах копейщиков образовались огромные бреши, но воины-скелеты не испытывали ни колебаний, ни страха. Повинуясь невидимому хлысту царской воли, они смыкали ряды и продолжали идти. Трупы стремились вперед, остатки их одежды сгорали на ходу. Катапульты продолжали стрелять, но, пролетая сквозь тучи, черепа взрывались и устремлялись на восток, падая прямо на скелеты.
Нагаш в бешенстве повернулся к царице, схватил Неферем за волосы и резко повернул ее голову, разрывая иссохшую кожу на шее.
— Уничтожь чары! — приказал он. — Уничтожь немедленно!
Неферем с трудом подняла руки, лицо ее исказилось ужасом и болью. Она завыла, как потерянная душа, выплакивая свои страдания небесам, но безрезультатно.
Бессмертные оказались под куполом защитных чар. Огненные камни продолжали падать, и бессмертные ускорили шаг, прокладывая себе путь между копейщиками и стремясь к воротам. Гиганты мчались следом, безжалостно топча попадавшихся на пути копейщиков. Одному гиганту камень попал прямо в лоб, раздробив уродливый череп.
Обезглавленный монстр зашатался, восстановил равновесие и пошел дальше.
Когда атакующие кавалеристы были менее чем в сотне ярдов от городских стен, земля перед ними начала вздыматься и взорвалась. Высоко в небо взлетел фонтан песка. Кавалерия, не успевшая остановиться, врезалась в стену вздыбленной земли и исчезла из виду.
Какое-то время Нагаш не видел вообще ничего, затем из облака пыли, вращаясь, вылетело что-то небольшое, похожее на глиняный черепок. Оно ударило гиганта в грудь и разлетелось на мелкие осколки. Некромант сообразил, что это был обломок скелета лошади.
Пыль начала рассеиваться. Из ее клубов вылетали все новые и новые ошметки.
Гиганты почти добрались до завесы пыли и песка. Они подняли дубины, начали широко размахивать ими, разгоняя клубы пыли, и тогда стали видны мощные существа, очертаниями похожие на львов. Одно из них остановилось перед гигантами и прыгнуло вперед, вытянув лапы.
Оно ударило гиганта в грудь. Когти разодрали грудную клетку и глубоко вонзились в живот.
Чудовище было величиной с гиганта, с львиноподобным телом и мощным хвостом, но голова зверя принадлежала не льву. Бурая грива, желтые глаза с вертикальными зрачками и при этом человеческое лицо. Сфинкс обнажил огромные клыки и вонзил их в шею гиганта, переломив узловатые позвонки. Под весом чудовища гигант рухнул. Сфинкс разодрал его на куски своими саблеподобными когтями.
Из оседающей пыльной тучи выпрыгивали новые сфинксы, их шкуры покрывали обломки костей и лоскуты разорванной ткани. Сфинксы метались между уцелевшими гигантами, слишком быстрые для их громоздкого оружия, и рвали их клыками и когтями. Один за другим гиганты падали на землю.
Над равниной дугой взвились тучи стрел и посыпались на сфинксов — это уцелевшие лучники вступили в бой. Чудища подняли головы, перекусывая стрелы на лету так, словно это были всего лишь надоедливые мухи, и снова вернулись к своему вызывающему ужас делу.
Копейщики под защитой стрел продолжали продвигаться вперед, но теперь они наступали по одному или разрозненными группами по пять-десять скелетов. Равнина была усыпана дымящимися костями и обломками оружия и доспехов.
Оскалившись, Нагаш поднял лицо к небесам и яростно взревел. Внизу, на равнине, уцелевшие скелеты услышали его рев, пошатнулись, повернулись и начали отступление.
Сфинксы метались под стенами Махрака, как голодные коты, злобно глядя на остатки войска некроманта. Останки кавалеристов и их бессмертных командиров хрустели под их лапами. Никто из всадников не уцелел.
Огромные звери запрокинули головы и вызывающе зарычали вслед отступающим скелетам. Они стояли посреди обломков костей, оставшихся от орды Нагаша, и на их человеческих лицах было выражение гнева и торжества одновременно.
За Городом Надежды забрезжили первые лучи зари.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Владыка мертвых земель
Рабы начали работу в сумерках, сразу же после того, как солнце скрылось на западе, за колдовскими тучами. Они настороженно приближались к черте тьмы группами по пятьдесят-шестьдесят человек, треть группы волокла тележки, а остальные собирали сломанные кости и порванную кожаную упряжь и как можно быстрее грузили все это. За собирателями костей присматривали лучники, стоявшие сразу же за разделительной линией, готовые застрелить любого раба, если у него сдадут нервы и он попытается сбежать до того, как тележку наполнят доверху. Чем ближе рабы подходили к стенам Махрака, тем страшнее им становилось.
Архан Черный стоял на том же самом невысоком бархане, с которого Нагаш отдал приказ атаковать город, и следил за работой группы собирателей костей, находившейся на несколько сотен ярдов впереди остальных. Рядом с визирем на песке сидел писец, расположив на коленях складной столик и приготовившись делать записи. У них за спиной началось движение в большом палаточном городке, раскинутом осаждающими. Они просыпались после дневного сна и готовились к очередной утомительной ночи — следить за линией тьмы и ждать, когда город сдастся.
Спустя четыре года после неудачного начала осады вся равнина с западной стороны от Махрака была засыпана обломками костей, порванными доспехами и сломанным оружием. Бессчетные тысячи воинов снова и снова шли на штурм, но всякий раз их уничтожали пылающими камнями или же они гибли под лапами сфинксов.
Полк за полком направляли они, используя всевозможные тактики, какие только могли придумать Нагаш и его бессмертные. Они устраивали тщательно продуманные ложные атаки и передвижения флангов, надеясь обмануть защитные чары. Поддерживали натиск свирепой бомбардировкой камнями из катапульт и десятками неуклюжих гигантов. Даже пытались прорыть туннели, но все без толку. Защита Махрака была столь же неутомимой, как и неживые воины Нагаша. Месяцы складывались в годы, и долина перед городом
