На нарах пайку доедают.
Стоит охрана возле каждого барака. Курок на взводе, автомат наперевез. А вечерами поножовщина и драка, А я мечтаю отвалить с концами в лес.
Пр.
По тундре, по железной дороге
Am Dm Это было весною зеленеющим маем,
E7 Am Когда тундра надела свой зеленый наряд.
Dm Am Мы бежали с тобою, опасаясь погони,
E7 Am Чтобы нас не настигнул пистолета заряд.
Дождь нам капал на рыла, и на дула наганов. Вохра нас окружила, 'руки в гору' крича Но они просчитались, окруженье пробито. Кто на смерть смотрит прямо - пуля тех не берет.
Am Dm По тундре, по железной дороге,
E7 Am Где мчится поезд Воркута-Ленинград
Dm Am Мы бежали с тобою, опасаясь погони,
E7 Am Чтобы нас не настигнул пистолета заряд.
Рано утром проснешься, на поверку построят. Вызывают - Васильев! И выходишь вперед. Это Клим Ворошилов и братишка Буденый Даровали свободу - их так любит народ
Вы теперь на свободе, о которой мечтали, О которой так много в лагерях говорят. Перед нами раскрыты необьятные дали. Как теперь тебе спится, пистолета заряд?
По тундре, по железной дороге, Где мчится поезд Воркута-Ленинград Мы бежали с тобою, опасаясь погони, Чтобы нас не настигнул пистолета заряд.
Я сижу в уголочке и плуию в потолочек.
Пред законом виновен, а пред Богом я чист.
Предо мнои как икона вся запретная зона,
А на вышке с винтовкои озверелыи чекист.
Мы с тобою бежали, когда тундра одела,
Когда тундра одела, свои осеннии наряд.
Мы бежали по тундре вдоль железнои дороги,
Где курсирует скорыи Воркута-Ленинград.
Дождик мочит нам рыла и на ручки наганов
Нас Чека окружила, 'Руки вверх!', говорят.
Но они прощитались, окруженье пробито.
Тех, кто любит свободу, пули брать не хотят.
Рано утром проснешься, на поверку построят.
Вызывают 'Васильев', и выходишь вперед.
Ето Клим Ворошилов и братишка Буденныи
Даровали свободы и их любит народ
Встретит мама сыночка, зарыдает родная,
Зарыдает родная - сын вернулся домои.
Ето Клим Ворошилов и братишка Буденныи
Даровал нам свободу
и их любит народ.
Это было весною, в зеленеющем майе,
Когда тундра проснулась, равернулась ковром.
Мы бежали с тобою, замочив вертухая,
Мы бежали из зоны - покати нас шаром.
Мы бежали, два друга, опасаясь тревоги,
Опасаясь погони и криков солдат.
Лебединые стайи нам навстречу летели,
Нам на юг, им на север - каждый хочет в свой дом.
Ета тундра без края, ети редкие ели,
Етот день бесконечный - ног не чуя бредем.
Ветер хлещет по рылам, свищет в дуле нагана,
Лай овчарок все ближе, автоматы стучат.
Я тебя не увижу, моя родная мама,
Вохра нас окружила, 'Руки в гору!' -- кричат.
В дохлом северном небе ворон кружит и карчет,
Не бывать нам на воле, жизнь прожита зазря.
Мать-старушка узнаыет и тихонько заплачет:
У всех дети как дети, а ее -- в лагерях.
Поздно ночью затихнет наш барак после шмона,
Мирно спит у параши доходяга марксист.
Предо мной, как икона, запретная зона,
И на вышке все тот же ненавистный чекист.
Я помню тот Ванинский порт
Am E Am Я помню тот Ванинский порт,
C G C И гул парохода угрюмый,
Dm Am Как шли мы с этапа на борт
Dm E Am В холодные мрачные трюмы.
От качки стонали з/к, Обнявшись, как родные братья. И только порой с языка Срывались глухие проклятья.
А утром растаял туман, Утихла пучина морская. Восстал на пути Магадан Столица колымского края.
Пятьсот километров тайга. Качаются люди, как тени. Машины не едут сюда Бредут спотыкаясь олени.
Будь проклята ты, Колыма, Что названа черной планетой Сойдешь поневоле с ума Отсюда возрата уж нету.
Я знаю, меня ты не ждешь, И писем моих не читаешь. Встречать ты меня не прийдешь, А встретив, меня не узнаешь.
Пуля
/* Если не хватает голоса, попробуй Hm или Dm */
Em G Пуля просвистела, в грудь попала мне, Am Em Но умчался я на лихом коне. Шашкою меня комиссар достал Покачнулся я и с коня упал.
D7 G
Ой-йо, да только конь мой вороной
Am Em
Ой-йо, да обрез стальной D7 G
Ой-йо, лес густой туман
Am Em Hm Em
Ой-йо, до только батька-атаман.
Со свинцом в груди я пришел с войны, Привязал коня, лег возле жены. Часа не прошло, комиссар пришел, Отвязал коня и жену увел.
Шашку со стены, да рубаху снял. Хату подпалил, да обрез достал. Привык в дебрях жить, доживать свой крест. Много нас тогда уходило в лес.
Я возьму обрез, да пойду с обрезом в лес. Буду там гулять, комиссаров стрелять. Сила обреза, да кусок свинца На курок нажал - вот и нету молодца.
На Колыме, где тундра и тайга кругом, Высоцкий или она древнее?
На Колыме, где тундра и тайга кругом, Среди замерзших елей и болот, Тебя я встретил с твоей подругою, Сидевших у костра вдвоем.
Шел крупный снег и падал на ресницы вам, Вы Северным Сияньем увлеклись, Я подошел к вам и руку подал, Вы встрепенулись, поднялись.
И я заметил блеск твоикх прекрасныкх глаз, И руку подав, предлошил дружить, Ты поклялася быть моею, Навеки верность сокхранить.
В любви и ласкакх время незаметно шло, Пришла весна и кончился твоы срок, Я провожал тебя тогда на пристань, Мелкнул твоы беленькиы платок...
С твоим отъездом началась болезнь моя, Ночами я не спал и все страдал, Я проклинаю тот день разлуки, Когда на пристани стоял.
А годы шли. Тоской себя замучал я, И встречи ждал с тобоы, любовь моя, По актировке - врачеы путевке, Ы покидаю лагеря.
И вот я покидаю своы суровиы краы, И поезд все быстрее мчит на юг, И всю дорогу молю я бога: 'Прийди встречать меня, мой друг'.
Огни Ростова поезд захватил в пути, Вагон к Перрону тихо подходил, Тебя больную, совсем седую, Наш сын к вагоны подводил.
Так здравствуй, поседевшая любовь моя, Пусть кружится и падает снежок, На берег Дона, на ветку клена, На твой заплаканный платок.
Секи, Начальник
Показания человека, выпущенного на свободу и заново арестоганного в этот же день.
Ну я откинулся,
Какой базар-вокзал.
Купил билет
В колхоз 'Большое Дышло'.
Ведь я железно
С бандитизмом завязал,
Все по уму,
Но лажа все же вышла.
Секи началник,
Я гулял на склоне дня,
Глазел на шлюх
И мирно кушал пончик.
Как вдруг хиляет
Этот фраер до меня.
Кричит:
