он женился. Надеюсь, вы не сердитесь, что я предварительно не позвонила, но я была в этом районе и не удержалась, чтобы не зайти.
— Ничего. — Джулия села, а ее гостья достала пудреницу и начала приводить себя в порядок. Пока она этим занималась, Джулия исподтишка ее рассматривала. Сильвии было около тридцати. Волосы ее, необычно светлые, подчеркивали великолепную фарфорово-розовую кожу и голубые глаза с тяжелыми веками. Джулия заметила у нее привычку широко раскрывать глаза при разговоре, что придавало кажущуюся важность даже самым тривиальным фразам.
Миссис Эрендел убрала пудреницу и улыбнулась:
— У вас чудесный дом. Эта комната прелестна. Можно мне взглянуть на картины?
Не дожидаясь разрешения, она прошла, вдоль стен. Джулия заметила, что она необычайно маленького роста. Ее изящную женственную фигурку прекрасно подчеркивал бледно-кремовый костюм. На ее голове чуть сбоку кокетливо сидела шляпка, помпон которой раскачивался в такт ее шагам, прекрасно дополняя образ изящной кошечки.
— Это вы выбирали обстановку или Найджел?
— Мы выбирали вместе.
— Как это не похоже на него — интересоваться домом! — Миссис Эрендел вернулась на диванчик. — Я до смерти хочу узнать о вашем романе. Как вы встретились? Вы не могли быть знакомы с ним давно, ведь я уехала всего шесть месяцев назад и знаю, что тогда он вас еще не встретил.
— Я была манекенщицей у Деспуа. Мы познакомились там.
Светлые глаза расширились — на этот раз невольно.
— Манекенщицей? Милочка, как забавно! Вы это делали, чтобы развлечься?
— Чтобы есть.
Джулии ее гостья не нравилась все больше.
— Ясно, — сказала миссис Эрендел. — Но как это Найджела занесло к Деспуа?
— Он был с Лиз. Она выбирала приданое.
— Милая Лиз! — Ее интонации говорили об обратном. — Такая славная девочка. По крайней мере, я не опоздала к ее свадьбе. Когда пропускаешь такие события, чувствуешь себя оторвавшейся от жизни. Понимаете, я стараюсь поддерживать контакт с родственниками, хотя муж умер несколько лет назад.
— Мне очень жаль, — вежливо сказала Джулия. — Он был близким родственником Найджела?
— Троюродным братом. После того как он погиб в автомобильной катастрофе, я вернулась в Англию. Вот тогда мы с Найджелом очень сблизились. Он такой добрый и внимательный… — Ее голос затих. Когда она заговорила снова, он опять звучал твердо. — Мне пришлось поехать в Африку уладить дела с наследством, а когда вернулась, то узнала о вашей свадьбе. Это было таким сюрпризом!
Теперь Джулия испытывала явное недоверие к этой женщине, чувствуя, что ее общительность далеко не так невинна, как кажется. Она была рада, когда Хильда внесла поднос с чаем. Миссис Эрендел не стала ничего есть, но выпила две чашки чаю без молока и сахара.
— Вы жили в Лондоне, Джулия? Мне можно называть тебя Джулией?
Джулия кивнула.
— Но до того, как я начала работать, я жила в сельской местности.
— Твои родители по-прежнему там?
— Они умерли.
— Очень жаль. — Миссис Эрендел обвела рукой комнату. — Теперь тебе это все, наверное, кажется таким странным!
— После чего?
Голубые глаза снова расширились.
— Ну, конечно, после необходимости самой зарабатывать на жизнь любая девушка была бы рада такому дому.
Джулия сдержала саркастический ответ и сладко улыбнулась:
— Вот почему Найджел так щедр. Он говорит, что обожает давать мне то, чего я никогда не имела.
После этого выпада гостья ограничила попытки выведать о Джулии как можно больше. Мало в этом преуспев, она должна была довольствоваться намеками на свою тесную дружбу с Найджелом.
Когда эта женщина в конце концов удалилась, Джулия почувствовала глубокое облегчение. Анализируя весь их разговор, она пришла к выводу, что миссис Эрендел была очень обескуражена ее искушенностью и уверенностью в себе. Несомненно, их брак огорчил ее, так как она довольно деликатно дала Джулии понять, что по собственной инициативе Найджел никогда не отказался бы от холостяцкой жизни.
Мысль о том, что Найджела может заинтересовать подобная женщина, показалась Джулии смешной: ее уловки были слишком очевидными, чтобы подействовать на человека, настолько критически мыслящего. Поэтому ее глубоко изумило, когда Найджел искренне огорчился, что не встретился с миссис Эрендел, узнав о ее визите.
— Сильвия была долго? — спросил он.
— Достаточно долго для того, чтобы рассказать мне, как вы близки.
— Ты, видимо, не так ее поняла, — сказал он холодно. — Когда Джеральд погиб, она осталась в полном одиночестве, и мне было ее жаль. Ничего большего между нами не было.
— Миссис Эрендел дала мне понять обратное, — возразила Джулия.
— Очевидно, что ты ее не понимаешь. Сильвия много говорит, но это безобидная болтовня. Она добрейшее существо, настоящий ребенок!
— Никогда не сказала бы о ней этого, Найджел. Но, — добавила она, — несомненно, ты знаешь ее гораздо лучше, чем я.
Если он и уловил в ее словах сарказм, то не подал виду.
— Уверен, что когда вы познакомитесь поближе, то подружитесь. Она во многом может тебе помочь. — Он задумчиво замолчал. — Да, хорошо, что она вернулась. Нам пора принимать гостей.
После этого наступила тишина: Найджел закрылся вечерней газетой, а Джулия взялась за вышивание. Она всегда была рукодельницей, но забросила все, когда начала работать, теперь же, после замужества, вечера были такими длинными и пустыми, что она снова взялась за рукоделие.
Он поднял глаза и при виде ее прелести не мог не почувствовать горечи. Огонь весело трещал в камине, тяжелые занавески, закрывавшие окна, придавали сцене интимность. Непосвященный зритель счел бы эту картину воплощением домашнего счастья, подумал он с болью: успешная карьера, уютный дом, красавица жена. А его жизнь была пустой и холодной, как вчерашний пепел. Минуту он сидел неподвижно, и лицо его выражало мрачное раздумье, потом, тихо вздохнув, он снова склонился над газетой.
Как Найджел и предупреждал, Джулия редко его видела: его почти никогда не было дома, а когда он появлялся, то торопливо ел и снова спешил на какие-то встречи, о которых она толком не знала. Его постоянно требовали к телефону, и в самое неожиданное время хорошо одетые люди приходили, чтобы забрать его куда-то, посовещаться с ним в библиотеке или привезти домой.
Он не объяснял Джулии, что происходит, и, хотя ее переполняло любопытство, гордость не позволяла ей задавать ему вопросы. Может быть, она так бы ничего и не узнала, если бы не ее свекровь, которая появилась в городе в один из своих нечастых приездов разделить ленч с Джулией.
Миссис Фарнхэм была у них впервые с того дня, как они поселились в этом доме. И за время, прошедшее после свадьбы, Джулия видела ее только один раз: Найджел повез ее к матери на день. Но часы, которые они провели вместе, были горько-сладостными: им обоим трудно было притворяться счастливыми.
Может быть, из-за того, что миссис Фарнхэм не видела свою невестку довольно давно, она заметила атмосферу беспокойства и печали, окружавшую Джулию, но она ничего не сказала и притворилась, что верит ее напускному спокойствию.
— Очень жаль, что Найджела нет, мама. В эти последние недели он так занят, что я сама его почти не вижу.
С этими словами Джулия поцеловала миссис Фарнхэм и провела ее в гостиную.
— Ничего, милая, я пришла повидаться с тобой, а не с Найджелом. Я и не ожидала увидеть его здесь, зная, какую работу ему приходится вести из-за этих выборов.
Стоявшая у буфета Джулия, собравшаяся было налить хереса, застыла с графином в руке. Она была рада, что смотрит в другую сторону и свекрови не видно ее изумленного лица. Миссис Фарнхэм могла,
