Конечно, это было ошибкой отправиться на прогулку верхом в одиночку. Она не подумала об опасностях. И хотя ей не хотелось признаваться в этом Адаму, едва слышно произнесла:
— Извини. Я не подумала.
— Хорошо, но ты поплатишься за свой необдуманный поступок. Я заберу у тебя Калли и утром отправлю ее на корабле назад в Сакраменто.
— О нет, ты не сделаешь этого. Калли — моя лошадь. Мы заключили сделку.
Она снова допустила ошибку. Ее открытое неповиновение только еще больше разозлило его.
— Мне плевать на всякую сделку. Я приказал не ездить одной. Если ты не понимаешь простых слов, тогда, черт побери, я пристрелю ее.
Адам вытащил револьвер и бросился к привязанному животному. Эви пришла в ужас. Она побежала за ним и схватила его за руку:
— Не убивай ее! Пожалуйста, не убивай ее, Адам. Клянусь, это больше никогда не повторится. — По ее щекам текли слезы. Всхлипывая, Эви опустилась на колени, закрыв лицо руками.
Адам неподвижно стоял над ней, стараясь овладеть собой. Он сунул револьвер назад в кобуру на бедре, затем поднял руки и увидел, что они трясутся. Наконец, не в состоянии переносить жалобные звуки ее плача, Адам обхватил девушку за плечи и поднял на ноги.
— Зачем мы мучим друг друга, Эви?
Этот вопрос, произнесенный хриплым голосом, заставил ее поднять голову и посмотреть в его темные глаза, такие же измученные, как и ее. Затаив дыхание, Эви подумала, что он собирается поцеловать ее. И, как ни странно, она хотела этого. Адам сурово сжал челюсти, затем поднял ее и усадил в седло, а сам забрался на Эквуса.
Они возвращались в город молча. Было уже почти темно, когда подъехали к кондитерской. После того как Эви спешилась, Адам взял поводья Калли и двинулся в конюшню. Увидев Симону, Эви ощутила свою вину с новой силой. Адам не преувеличивал. Несчастная ее подруга находилась в состоянии, близком к истерике. От Сэма и Бэйли не было никаких вестей, и она ходила по комнате из угла в угол с тех пор, как Адам тоже отправился на поиски.
Эви едва удалось успокоить Симону, когда возвратился Сэм. Вскоре за ним появился Бэйли. Эви попросила прощения у обоих мужчин за то, что доставила им столько хлопот, после чего ушла спать.
Однако беспокойные мысли не давали ей уснуть. Она притворилась спящей, когда Симона легла в кровать, потому что еще не была готова говорить с подругой о своих чувствах к Адаму. Чувствах, в которых не могла сама разобраться.
Он не выходил у нее из головы. Она видела искреннюю боль в его глазах. «Зачем мы мучим друг друга?» — снова и снова слышала Эви его голос.
Так что это — ненависть или любовь? Ведь она и до этого вечера хотела, чтобы он целовал ее. Трудно себе представить, но это действительно так. Все ее тело до сих пор изнывает от желания. То ли властная сила, то ли обаяние мужчины заставляют ее испытывать чувство, приводящее в замешательство. Пока она до конца не испытает это чувство и не одолеет его, ей никогда не отделаться от Адама. Пока его прикосновения волнуют ее, она будет находиться в его власти.
Эви закрыла глаза, мучительно пытаясь прогнать образ Адама. Но все напрасно. Она вспоминала его волнующие поцелуи, их вкус на своих губах. Соски ее грудей сделались твердыми от возбуждения, и она в панике вскочила на ноги.
«Будь ты проклят, Адам! Зачем ты приехал сюда? Почему до сих пор твои прикосновения, твой запах и сам вид сводят меня с ума?»
Странно, что всего несколько недель назад она приняла его вызов, наивно веря, что сможет противостоять искушению и выйти победительницей. «Никто не может победить его, — подумала она сардонически. — Адам всегда берет верх».
Тем не менее сегодня вечером она почувствовала, что он не испытал удовлетворения от победы. «Зачем мы мучим друг друга?»
Эви подошла к окну. «Первородный грех» был погружен во тьму. Только в одном окне горел тусклый свет. Он был подобен маяку для сбившегося с пути корабля, бесцельно мечущегося по бурному морю.
Эви надела халат и домашние туфли.
Кроме человека, подметавшего пол, в казино никого не было. Он открыл дверь на ее стук, и Эви почти в состоянии транса подошла к покрытой красным ковром лестнице. Мужчина не пытался остановить ее и лишь ошарашенно смотрел, как она поднимается наверх. Эви толкнула дверь в конце темного холла, вошла в комнату и закрыла дверь за собой. Единственная лампа тускло освещала темные волосы человека, сидящего за столом и обхватившего голову руками.
Адам обернулся, услышав, как открылась дверь. На несколько секунд их взгляды встретились. Эви почувствовала жар во всем теле, когда он встал и подошел к ней. Он смотрел на нее, не отводя глаз.
Губы его едва заметно шевельнулись. Эви не надо было что-то говорить. Не нужны были никакие объяснения. Оба понимали, зачем она здесь.
Адам заключил ее в свои объятия и понес в соседнюю комнату. Когда он опустил Эви, ноги ее так сильно дрожали, что еще секунда, и она бы рухнула. Но едва ее ступни коснулись пола, как он снова подхватил ее и впился в губы бесконечно долгим поцелуем. Беспомощно барахтаясь, Эви все глубже и глубже погружалась в несущийся вихрем водоворот. Когда он развязал ее халат, она закрыла глаза. Густые темные ресницы ярко выделялись на фоне щек. Адам поцеловал каждое веко.
Адам стянул халат с ее плеч. Глаза его жадно впились в тонкий батист нижнего белья, обтягивающий выступающие груди и гладкие контуры тела. Покоренная его запахом, Эви обняла Адама. Ее пальцы нежно ласкали его шею. Она почувствовала, как напряглось все его тело, когда ее пальцы погрузились в его густые темные волосы. Опустив голову, Адам коснулся легким поцелуем чувствительной впадины за ее ухом. Его пальцы прошлись по ее щеке и скользнули ниже, к подбородку, приподнимая лицо. Он начал ласково покусывать губы Эви и нежно касаться их языком, стремясь вызвать желанный ответ.
Затем рука Адама скользнула к ее груди, и Эви затаила дыхание, когда он начал расстегивать пуговицы ее ночной рубашки. Его ладонь была твердой и теплой.
Эви продолжала погружаться в поток долго подавляемого желания, в то время как Адам водил языком по ее губам. Жажда наслаждения становилась невыносимой, и она начала в ответ страстно выгибаться, дрожа всем телом.
Плавным движением Адам спустил с ее шелковистых плеч ночную рубашку. Его имя прозвучало, как нежное мурлыканье, сорвавшись с губ Эви, когда он коснулся поцелуем ложбинки между ее грудями, обхватив ладонью одну из них. Затем Адам потер своим большим пальцем напряженный сосок, и Эви едва не задохнулась, когда его губы сомкнулись вокруг него, и, с восторгом ощутив страстное посасывание, застонала от наслаждения. Ее руки впились в волосы Адама, прижимая его голову к трепещущей груди.
Адам провел рукой по плоскому гладкому животу Эви и стянул рубашку с ее бедер. Она беззвучно упала на пол. Он пожирал глазами наготу девушки. Эви задрожала всем телом, когда Адам начал нетерпеливо расстегивать свою рубашку. Через несколько секунд он разделся и снова прижался к ней, обхватив руками ее щеки.
Она начала терять чувство реальности, не представляя, как долго сможет выдержать любовную пытку, но тут Адам поднял ее на руки и понес на кровать.
Его обнаженное тело прижалось к ней. До этого было лишь предварительное знакомство, которое теперь перешло в заключительную стадию, и его руки все настойчивее и свободнее блуждали по ее телу.
Пытаясь избавиться от этой изощренной пытки, Эви запросила пощады.
— Пожалуйста, Адам, я больше не могу терпеть, — крикнула она, уже ничего не соображая.
Адам поднял голову и посмотрел на Эви. Ее растрепавшиеся темные волосы раскинулись по подушке, в глазах плескалась страсть. Нежными чувственными движениями он поглаживал ее пульсирующую розовую плоть.
Не в силах больше сдерживаться, она обняла его, и ее руки начали скользить по всей длине спины, прижимая к себе его мускулистое тело.
Адам продолжал ласкать Эви. Он слишком долго ждал этого момента и заставлял себя одерживаться, пока его пальцы и губы знакомились с каждой ложбинкой и расщелиной.
Она снова вздрогнула, на этот раз от острого ощущения, вызванного его языком. Эви почувствовала, что едва не сходит с ума, когда он начал нежно покусывать внутреннюю сторону ее бедер.
— Пожалуйста… пожалуйста… — непрестанно стонала она, тяжело дыша и не замечая, что ее руки конвульсивно мечутся по его телу. Эви всхлипнула, и дыхание ее стало прерывистым, когда Адам приподнялся и толчком вошел в нее, прорвав тонкую девственную плеву.
Эви вскрикнула. В это безумное мгновение она забыла все разговоры со своими близкими школьными подругами в Париже о естественной боли и крови. Она заерзала под ним, пытаясь освободиться.
— Не делай этого, Эви. Не сопротивляйся, — предостерег ее Адам. — А то будет еще больнее.
Он начал медленно двигаться вверх и вниз, пока боль не сменилась новым острым ощущением. Темп и сила его толчков продолжали нарастать, и наконец с ее губ сорвалось его имя в блаженном крике, после которого Адам не стал больше сдерживать себя.
Через некоторое время дыхание Эви восстановилось, но сердце продолжало бешено колотиться в груди. Наконец она подняла голову и посмотрела в темные страстные глаза Адама.
Он нежно улыбнулся ей и обхватил ладонями ее лицо. Затем погрузил пальцы в шелковистые волосы.
— Я знал, что все будет именно так. Глаза ее затуманились.
— Я не понимаю, что происходит со мной. Это пугает меня.
Адам прижал ее к постели своим весом, пристально изучая лицо.
— Все было бы менее болезненным, если бы ты не сопротивлялась так упорно. Ты моя, Эви, и всегда будешь моей. — Он
