– Ты сделал это. О Боже, – выдохнула она. – У тебя есть сын.
– У моего брата есть сын. Я просто…
– Помог ему… – Она пребывала в совершенной растерянности. Она знала Кен Джина уже десять лет и каждый день открывала в нем что-то новое. Надо же, сын! Но, несмотря ни на что, она вдруг почувствовала какую-то нежность, когда представила себе крошку Кен Джина с блестящими глазками и забавными кругленькими кулачками. – Уверена, что он чудесный ребенок, – сказала она. – Значит, у тебя есть наследник.
Кен Джин повернулся и холодно посмотрел на нее.
– Наследник, как это и полагается, есть у моего брата. Ему нужен был…
– Я не хочу больше слушать о многочисленных нуждах вашей семьи, – заявила Шарлотта, не скрывая своего раздражения. – Ты не должен всю жизнь расплачиваться за то, что случилось, когда тебе было восемь лет.
– В Китае иногда целые поколения расплачиваются за один-единственный проступок, который совершил их далекий родственник.
Шарлотта нарочито громко и шумно вздохнула.
– Я была обременена заботами об Уильяме, – пробормотала она. – А ты несешь груз ответственности за целые поколения. Неудивительно, что ты никогда не улыбаешься.
Как раз в этот момент они поворачивали на другую улицу, но Кен Джин, продолжая управлять ослом, все-таки обернулся и посмотрел на нее. Еще месяц назад этот взгляд показался бы ей осуждающим, но сейчас она видела лишь то, как блестели его глаза и скривились в усмешке губы. Нет, Кен Джин не злился на нее, он был просто удивлен, хотя и не горел желанием показывать это.
– Я никогда не улыбался потому, что плохо знал тебя, – признался молодой человек.
– О-ля-ля, сэр, – пропела Шарлотта, стараясь скрыть свою растерянность. – Так вы заигрываете со мной?
На лице Кен Джина появилась широкая улыбка, и он с чувством пожал ей руку.
– Я хочу, чтобы ты знала, как безмерно я счастлив. Эти последние дни, Шар… – Он замолчал, подбирая нужные слова. – Я буду помнить их до конца своих дней.
Девушка вздохнула, не желая думать о будущем. Она решила сосредоточиться на настоящем. На том, как блестели на солнце его черные густые волосы, на лучиках морщинок, которые появлялись в уголках его глаз, когда он улыбался, на его красивых губах, сильных руках, на той радости, которая переполняла ее, когда они были вместе.
– Я люблю тебя, Кен Джин, – произнесла она, не отдавая себе отчета. Эти слова вырвались у нее прежде, чем она успела осознать, что происходит в ее душе. Но Шарлотта не жалела об этом. Что бы там ни было, теперь они оба знают о ее чувствах.
Она молчала, ожидая его ответа. Она знала, что он потрясен услышанным. Кен Джин бессильно опустил руки, его глаза потемнели. Не мигая, он смотрел вперед. Казалось, что у него остановилось дыхание.
– И то, чем мы с тобой занимаемся, тут… совсем ни при чем, – заикаясь, произнесла Шарлотта, чтобы прервать молчание. – Мне нравится то, что мы с тобой делаем. Но я не за это люблю тебя. Я люблю тебя за то, что ты есть, и еще за то, что я чувствую, когда мы вместе.
Он прищурился, а потом вдруг глубоко вздохнул.
– Я понимаю, мисс Шарлотта.
– Мисс Шарлотта? – разочарованно спросила она. – Куда же делась Шар?
Кен Джин бросил на нее пронзительный взгляд.
– Шар, – прошептал он. В его голосе было столько чувства, что она даже растерялась.
– Кен Джин…
И тут он поцеловал ее, быстро и уверенно. Прямо посреди улицы, у всех на глазах. Шарлотта сразу же растворилась в этом поцелуе и, откинув голову, крепко прижалась губами к его губам. Но Кен Джин уже отстранился от нее, и она, хватая ртом воздух, покраснела от смущения.
– Ты оказала мне большую честь, – сказал он от чистого сердца.
Однако ей почему-то стало грустно. Девушка чувствовала себя подавленной.
– Большую честь, – едва слышно повторила она. И ни слова о любви. Ни одного…
– Ты огорчилась, – с удивлением сказал он.
Она заметила, что его голос задрожал от волнения. Слава богу, что у него появились еще какие-то чувства, кроме того, что он, похоже, был сбит с толку.
– Мужчины в ответ на признание женщины тоже обычно признаются в любви. – Она грустно посмотрела на него и вздохнула. – Даже если это не соответствует истине.
Кен Джин остановил повозку перед большим домом. Когда он заговорил, его голова находилась как раз между ушами осла.
– Евнух любит только императора. И отрицать это было бы богохульством.
– Ты еще не стал евнухом, – раздраженно заметила она, понимая, что злится лишь потому, чтобы скрыть свою боль. Но остановиться уже не могла.
Когда он повернулся к ней, в его глазах было столько боли!
– Я уже считаю себя евнухом, мисс Шарлотта. Мысленно я смирился с тем, что должно произойти, – глухо произнес Кен Джин и замолчал. В какой-то момент ей показалось, что он хочет сказать ей что-то
