понимаю, почему вы присоединились к нам. Ради мистера Доу.
— Совершенно верно, капитан.
— А Дикий Майкл, вероятно, по той же самой причине подкарауливал нас.
Мистер Белл пожала изящными, но, как оказалось, весьма сильными плечиками.
Луи-Льюис Адор-Доу не сумел скрыть усмешки. Он, в отличие от Белл, вовсе не казался грозным, скорее походил на книжного червя; его нос был создан, чтобы нести на себе очки, которые он на него и водрузил.
Артия чувствовала, что ее перехитрили. Но решила не обижаться. В Эль-Танжерине хорошо относятся к пиратам, и там они смогут закупить провизии, фруктов и воды.
Зеленые и синие краски моря с каждым днем делались все ярче, гребешки волн стали бирюзовыми с подпушкой цвета фазаньего крыла, а впадины между волнами окрасились в цвет свежего салата. Феликс больше не рисовал ничьих портретов. Только прогуливался по палубе с Льюисом и мистером Белл, читая вслух отрывки из поэмы под названием «Сказание о Старом Мореходе» мистера Коулхилла.
— Надавать бы по шее тем, кто их до черных губ довел, — сказал Стотт Дэббет, которого нельзя было назвать любителем поэзии.
Но Эйри возразил:
— Нет, эта баллада просто чудо. — И одобрительно вздохнул.
Теплые дни, прохладные ночи. Россыпь звезд и лунный свет. Вдали едва виднеется берег. Мароккайн приближается.
Над головой сражаются два попугая. В каюте — два человека.
А кругом тишина.
— Артия! Ты еще можешь вернуть его. Он всего лишь мужчина. Сделай так, чтобы он передумал.
— Разве так поступила бы Молли, мистер Вумс?
— Пожалуй, да. Мы с ней никогда долго не спорили. Точнее, мы вообще никогда не спорили.
— Значит, вы были счастливы, папа. И… вы и она… вы лучше, чем он… или я.
Эль-Танжерина раскинулась на берегу темно-синей бухты. Запах мандаринов разносился на многие мили.
Над гаванью вьются старинные улочки, обрамленные мандариновыми деревьями; все они тянутся к коричневым стенам древней крепости. Во дворах, в садах, в кадках с землей — повсюду растут мандарины. Город залит их пламенно-золотистым сиянием. У тех, кто вышел на берег, от запаха текут слюни и слезятся глаза.
Белладора распустила черные волосы. Они рассыпались по спине и плечам. Одетая в мужской пиратский костюм, она выглядела устрашающе. Луи-Льюис пожал руки Артии и Эбаду, раскланялся и пообещал, что будущая Франкоспанская Республика никогда их не забудет.
— Я должен найти человека по имени Роже де Веселье, великого ученого. Он окажется вотр гранд сервис а мне.
Феликс тоже пожал руку Эбаду. Тот отвел его в сторону, туда, где сквозь шум порта их не могли услышать, и сурово произнес:
— Мне жаль, что вы уходите.
— Так будет лучше.
— Для кого лучше, Феликс? Для вас или для нее?
Феликс ответил:
— Не стоит, мистер Вумс… Всего вам доброго. — И зашагал по извилистой тропинке. Белладора и Льюис не отставали от него ни на шаг. Три фигурки с саквояжами в руках делались все меньше и меньше и вскоре растворились в пестром лабиринте улиц.
Казалось, что Артия превосходно владеет собой. Она, отправившись в город с Кубриком Смитом и Вкусным Джеком, заходила во все лавки в поисках необходимых товаров. Артия распределила время выхода своих людей на берег так, чтобы все успели отдохнуть и никому не было обидно.
Когда они вернулись на палубу, Вкусный Джек спросил:
— Видите? Вон там, на горе. — И указал на верхние кварталы города. — Это носорожий ринг. Глядите, флаги развеваются. Сегодня представление. Может, и я схожу, поразвлекусь маленько.
Уолтер пристал к Вкусному с распросами. Команда собралась вокруг кока, Моди уселась ему на голову, и Джек рассказал им о древней традиции города Танжерины, отчасти спанской, отчасти африканийской.
Идея всем понравилась. Командой овладело праздничное настроение. Так всегда бывает с теми, кто любит ходить на корабле, подумала Артия: в плавании они всегда мечтают поскорее оказаться на суше. «Но я не такова», — сказала себе она. Спускаться на берег входит в ее обязанности. Осмотреться, сделать вид, будто ей очень интересно. А потом она должна поднять паруса, чтобы грабить франкоспанские корабли, если они попадутся на пути. Должна вернуться на Остров Сокровищ, найти там сотни попугаев и выброшенные на берег карты.
Никто не узнает, что творится у нее в душе. Там была пустота, пришедшая на смену счастью.
«Дура, — обругала себя она. — Это пройдет. Глупо убиваться из-за мужика. Я переживу. Пусть уходит. Мне одной лучше. Теперь, когда его нет, я стала сильнее. Просто еще не успела этого почувствовать».
Город кишел ворами и разбойниками, пиратами и каперами из всех стран, среди них было немало франкоспанцев. Но в Мароккайне царило перемирие, и заклятые враги редко беспокоили друг друга. А если кто-то пытался шуметь, его быстро спроваживали обратно в море.
Кубрик Смит отправился на рынок; ему вызвались помочь Тазбо Весельчак, Сиккарс Глаз, Бузл О'Нойенс и Граг. Они вернулись, пошатываясь под тяжестью свежего мяса, увешанные гроздьями бананов, корзинами лаймов, длинными брикетами белой нуги. («Ну, мистер Глаз, попробуй только у меня не съесть всё это добро! В глаз получишь!»)
От мандаринов некуда было деваться. Их запах пропитал всё и всех. Ходили байки о людях, которые пожирали эти фрукты десятками и не могли остановиться, пока их не выворачивало. А некоторым мандарины снились много дней после выхода в море. Местные жители не замечали божественного аромата. Они, пресытившись, редко ели это оранжевое чудо. И любимым цветом в Эль-Танжерине был синий.
Артия пожевала мандарин. Не ощутила вкуса. Взяла еще один. Проглотила и его.
Она оставила Эбада и Эйри на корабле. Не могла видеть их глаз — пристального взгляда Эбада, пробирающего до мозга костей, и горящего сочувствием взгляда Эйри. Не хотела, чтобы они неотрывно смотрели на нее, как будто она ранена.
Это пройдет.
Уолтер погладил отрез серебристой парчи, висевший среди вуалей и полотен всевозможных оттенков серого и розового.
— Как хорошо смотрелся бы камзол такого цвета на… гм… Феликсе, — пробормотал он и покраснел.
Артия, приподняв брови, ответила:
— Нет нужды тратиться на него. Вот и отлично, сэкономим деньги.
На задворках трех извилистых переулков приютился кабачок со странным названием «Поющий барсук». Феликс никогда не слыхал об этом заведении. Именно здесь Белладора и Льюис должны были встретиться со своим ученым другом де Веселье.
—
Артия не могла соперничать с ней в красоте. Его жена вообще не была красавицей. Но какое у нее лицо, какая осанка! Упрямая, неправильная, трудная, неуступчивая, даже сумасшедшая… Будь она здесь…
Феликс постарался выкинуть из головы мысли об Артии.
Войдя в таверну, они оказались в просторном зале с низким потолком. Стены, выкрашенные в грязновато-желтый цвет, потемнели от табачного дыма, запаха кофе и времени. Повсюду, как во всех
