Нож-в-ухе вздохнул.
— Я их все знаю. Хоть моему пиратству давно пришел конец, в кораблях я разбираюсь. Это как женитьба, — доверительно сообщил он. — Верность хранишь одной, но никто не мешает посматривать и на других.
Тихим, мягким голосом Феликс произнес:
— Разрешите внести ясность, джентльмены. Она просит о корабле не ради
Эбад ничего не сказал.
Уолтер широко распахнул глаза.
Нож-в-ухе уставился на Артию.
— Как это —
Внезапно Артия скромно потупила глаза и всхлипнула. Она хорошо умела это делать — вот уж никогда бы не подумала, что ей пригодится хоть одно из умений, полученных в Ангельской Академии…
— Тс-с, — шепнула она Ножу-в-ухе. — Не выдавайте меня.
— О, я вас понял, — ухмыльнулся тот. — Не волнуйтесь. Со мной вы как за каменной стеной.
И он принялся рассказывать ей о кораблях в гавани. Об их происхождении, оснастке, владельцах, пунктах назначения, датах выхода.
Эбад и Артия внимательно слушали. Уолтер тоже начал прислушиваться, откровенно дивясь собственным познаниям в морском деле и путешествиях.
Феликс прислонился головой к стене и погрузился в сон.
Разбудила его всё та же служанка. Она склонилась над столом, тряся его за плечо.
— Джентльмен Джек! Проснитесь! Беда!
— Еще бы не беда, — сонно отозвался Феликс. Оглядевшись, он увидел, что Эбад, Уолтер и Нож-в-ухе дружески выпивают за стойкой. Только Артия всё еще сидела на дальнем конце скамьи.
Она показалась Феликсу чуть ли не пугающей. Глаза ее горели далеким светом, волосы словно пропитались электричеством. Пугающей — но не только…
Нечто подобное Феликс слышал о ее матери — говорили, что от нее было нельзя отвести глаз…
Служанка уже суетилась около Артии, тянула ее за рукав.
— Что случилось? — тихо спросила девушка.
Ответа она не дождалась, впрочем, в нём не было и нужды. Ибо то, что случилось, уже обрушило свои увесистые кулаки — сразу несколько — на заднюю дверь «Пудинга».
—
Феликс поднялся, разминая запястья, готовя их к наручникам. Он понимал, что на этот раз они не рискнут его спасать. Артия тоже встала и положила ладонь на рукоять шпаги. Глаза ее снова стали холодными.
Но тут в комнату, как вихрь, влетела женщина, окруженная облаком развевающихся волос, черных как вороново крыло. В одной руке она сжимала скалку, в другой — кружку с джином. Среди ее юбок, потявкивая, юлил пес, похожий на длинную черную сосиску.
— Ребята, полиция пришла! — проорала она. — Они охотятся за нашим Джентльменом Джеком! А ну, за дело, а не то я вам больше в жизни глотка не налью!
Таверна взорвалась.
Бродяги повскакали со своих скамеек. Кто падал нападавшим под ноги, кто обрушивал на пол уставленные бутылками столы. Засверкали клинки, замелькали кулаки. Воздух наполнился летящими кружками. Завязалась грандиозная драка.
Служанка стиснула Феликса в материнских объятиях.
— Не бойся, дорогуша. Весь этот сброд платит местной полиции дань. С ними ничего не случится.
— Рад слышать, — пробормотал Феликс.
— Я хочу сказать, полицейские будут с ними поосторожнее, но пыла не умерят. Да и всё равно им нужен только ты. Я тебя выведу через потайной ход. Так хозяйка велела. Забавно — я всегда думала, что ты
Артия уклонилась от пролетевший мимо виска пивной кружки и отпихнула драчуна, который в пьяном угаре норовил проломить ей голову стулом. Рядом с ней выросли Эбад и Соленый Уолтер.
— Ох, Артия… — простонал Уолтер.
— Это всего лишь
Стараясь не отставать от отважной служанки, тащившей за собой упирающегося Феликса, они пробежали через анфиладу неосвещенных комнат (в одной из них группа картежников, не обращая внимания на шум, доносящийся из общего зала, по-прежнему вела свой собственный, ненаигранный поединок) и очутились в крохотной кладовке, уставленной бочонками. Служанка нажала на какой-то камень, и в полу открылось нечто вроде наклонного желоба, круто уходящего вниз, в сырость и темноту.
— Лучше не придумаешь! — пробормотал Феликс Феникс.
— Скорее! — поторопила его служанка. — Это выход для контрабандистов. — Она поцеловала Феликса с таким жаром, что тот чуть было не свалился в потайной лаз.
Артия метнулась к люку. Остальные прыгнули следом. Они скользили вниз, сквозь непроглядную тьму, пропитанную запахом бренди. Путешествие закончилось в сточной канаве, куда они благополучно свалились друг другу на головы.
Всеобщее возмущение выразил вслух Уолтер:
— Это мой лучший камзол!
— Уже не лучший, — заметил Эбад.
Из окон «Портового пудинга» неслись громкие крики. Осторожно выглянув из-за угла, наши друзья увидели, как на мощеную улицу выскочили трое констеблей, один из них — с вцепившейся в ногу длинной черной сосиской.
— Может, мне лучше сдаться? — предложил Феликс.
— Тогда тебя повесят, — возразила Артия. — Я знаю, ты предпочитаешь ничто чему-либо определенному, но это уж слишком глубокое ничто, даже для тебя…
— Клянусь оком циклона, — воскликнул Эбад. — Давайте убираться отсюда!
И, подхватив Феликса Феникса под руки, Артия и Эбад углубились в сумрак неосвещенных переулков Портового Устья. Уолтер плелся следом, причитая, как нелегко будет отстирать винные пятна от тонкого черного сукна.
— Ты получила то, за чем шла, — сказал Артии Феликс Феникс.
— Неужели?
— А то нет! Список кораблей, он ведь нужен не для меня, правда?
— Правда. Справляйтесь со своими трудностями сами, мистер Феникс.
— А я и не прошу ничьей помощи.
— Вот и отлично, — заключила Артия. — Ни разу еще не видела, как ты злишься…
— А меня еще никто не злил! Хотя нет, — Феликс притих, опустив глаза к темной воде, по которой бесшумно скользила ведомая Эбадом и всё еще причитающим Уолтером лодчонка, — однажды разозлили. Всего один раз в жизни. И эта злость останется во мне навсегда.
Артия, похоже, расслабилась. Как львица после удачной охоты, подумал он.
— Видимо, твоя история невесела, — прошептала она.
— Вы ее никогда не узнаете, мадемуазель.
— Очень рада этому, сэр. Мне и своих печалей хватает.
Артия бросила на Феликса внезапно посуровевший взгляд, осознав, что она, так же как и он, невольно выдала мучившую ее боль. Ей этого не хотелось.
Впрочем, это не имело значения. Так же, как и сам Феликс Его можно будет высадить на берег как- нибудь позже. Со своими собственными планами она уже определилась — они были опасны, но тверды. И, она не могла этого не признать, весьма театральны.
Той: ночью в гавани Портового Устья стоял на якоре торговый клипер «Слон». Его капитан, прогуливаясь по идеально чистой палубе, с гордостью обозревал свое стройное, опрятное
