поиски людей, которые должны были взять Иоанна под стражу и привести обратно.
Против Иоанна XXIII было представлено пятьдесят четыре обвинения, наименьшие из которых касались лжи и воровства. Шестнадцать из предъявленных ему обвинений оказались скрытыми от публики, поскольку были слишком серьезными. 29 мая 1415 года Собор допросил Иоанна и приговорил к трехлетнему тюремному заключению.99
Собор отпраздновал свою победу над Иоанном XXIII грандиозным парадом в Констанце. Папе Григорию, заседавшему в Риме, а также Бенедикту, занимавшему резиденцию в Авиньоне, также было приказано оставить свои посты. Григорий был согласен подчиниться, но только при условии, что он не будет изгнан. Участники Собора согласились, признали Григория действительным Папой, но только в духе, и назначили его правителем Анконы в Италии. Бенедикт же отказался уйти в отставку.100
Скованный цепями в замке
После бегства Иоанна XXIII его тюремщики отдали ключи от камеры, в которой сидел Гус, Сигизмунду. Таким образом, Сигизмунд мог освободить Гуса. Но вместо этого он перевел реформатора в замок Готтлибен. Там Гуса полностью изолировали ото всех, целый день держа его ноги в кандалах, а на ночь приковывая за руку к стене замка.101
Поскольку все люди бывшего Папы Иоанна XXIII разбежались, для рассмотрения дела Гуса были назначены новые судьи. Естественно, суд был несправедлив. Каждый новый судья ненавидел Гуса так же сильно, как и его предшественники; реформатор сразу понял, что судить его будут предвзято. Ему снова и снова задавали одни и те же вопросы, на которые он уже неоднократно отвечал перед предыдущими судьями.
За Гуса вступились чешские и польские дворяне. Их заявления, что только открытый суд может установить вину Гуса, в конце концов подействовали на судей. Они пообещали выслушать Гуса во время своего собрания 5 июня 1415 года. Проведя пять месяцев в тюрьме, Гус наконец-таки получит возможность публично защитить свою позицию!
Однако когда наступило такое долгожданное утро 5 июня, Собор, как обычно, начал свое заседание без Гуса. Представители духовенства возобновили обсуждение ересей, в которых обвинялся Гус, — но без его участия!
Об этом нечаянно услышал слуга одного из чешских дворян. Тот сразу же поставил в известность других дворян, которые немедленно доложили о творящейся несправедливости Сигизмунду. Король распорядился прекратить собрание, запретив принимать какие-либо решения в отсутствие Гуса.
Замок Готтлибен на реке Рейн, в котором прикованный к стене Гус содержался в заточении
Только после этого Гус — ослабленный, грязный и сильно пропахший подвальной сыростью - был приведен для слушаний в монастырскую столовую. Однако никому из его друзей не позволили войти вместе с ним; им пришлось стоять снаружи, слушая, как Гус пытался защитить себя, невзирая на яростные выкрики участников Собора.
Всякий раз, когда Гус пытался объяснить свою позицию, судьи приказывали ему отвечать только “да” или “нет”. Когда же он молчал, священники говорили, что молчание означает признание своей вины. Наконец, они решили, что суматоха и шум в зале мешают нормальному проведению заседания, и отложили рассмотрение дела Гуса до следующей пятницы.
Ради успокоения совести
Перед следующим заседанием суда чешские дворяне пытались убедить Гуса отречься от своих взглядов и сохранить жизнь. Но Гус их не слушал. В конце беседы они попросили Гуса прислушаться к голосу своей совести и ни при каких условиях не идти против нее. Этот совет он принял и последовал ему.102
В следующую пятницу изнуренный Гус был снова приведен в монастырскую столовую. На этот раз там присутствовал также и Сигизмунд. Снова и снова Гуса расспрашивали о его проповедях и интересовались, верит ли он в доктрины, противоположные учению католической церкви. Снова и снова Гус пытался ответить на поставленные вопросы, но его грубо прерывали.
Когда Гусу задали вопрос о его убеждениях, а он ответил, что обвинение неверно, один из судей ухмыльнулся и заметил, что у него есть двадцать свидетелей. Любое слово этих свидетелей считалось “истиной”, а каждый ответ Гуса - “ложью”.
Затем Гусу был задан вопрос, утверждал ли он когда-нибудь, что желает оказаться там же, где Уиклиф. Гус ответил: “Я желаю и надеюсь, что моя душа окажется там же, где и душа Джона Уиклифа!“103 Присутствующие громко рассмеялись — все они были уверены, что Уиклиф находился в аду.
Глядя на этих людей, мне остается лишь укоризненно покачать головой. Если бы не сохранившиеся аккуратные исторические свидетельства, нам было бы трудно поверить, что все они были настолько одержимыми. Я могу лишь представить ту безнадежность, которая была готова поглотить Яна Гуса.
Но даже в такой ситуации Гус не отрекся от своих убеждений. Неоднократно представители духовенства вскакивали со своих мест, яростно сжимая кулаки и выкрикивая оскорбления в адрес Гуса. Даже Сигизмунд принял участие в дискуссии, сказав Гусу, что тот должен отречься от всех своих заблуждений, вне зависимости от того, виновен он или нет. Но во имя истины и ради успокоения совести Гус не мог отречься от того, в чем был уверен. Истина для него значила слишком многое. Так и не добившись покаяния от Гуса, его отвели назад в камеру.
Скользкий король Сигизмунд
После того как все покинули зал, в котором проходило заседание, там остались только кардиналы и король Сигизмунд. Чешские дворяне поняли - что-то должно произойти, поэтому они остались под окном и стали слушать. На их лицах появилось выражение ужаса, когда они услышали, как Сигизмунд убеждает кардиналов сжечь Гуса на костре, если он не откажется от своего учения. Один из кардиналов ответил ему: “А что если Гус отречется?” На что Сигизмунд возразил, что даже если Гус вдруг отречется от своих взглядов, они “не должны верить ему, так же, как и я не поверю”.104 Король сказал кардиналам, чтобы они ни в коем случае не позволяли Гусу вернуться в Богемию, потому что там он продолжит распространять свои ереси, а католическая церковь окажется в проигрыше. Он напомнил кардиналам, что их целью является искоренение всех известных ересей и уничтожение еретиков, одним из которых является Гус. Сигизмунд даже посоветовал им сжечь также и Иеронима Пражского.
Дворяне не могли поверить своим ушам. Наконец-то они узнали истинный характер Сигизмунда и тут же поспешили рассказать другим об услышанном. История говорит, что слова, услышанные из того окна, очень скоро распространились по всей Богемии. Сигизмунд стал самым ненавистным врагом чехов и на протяжении семнадцати лет после смерти Вацлава он не мог успокоить Богемию, бурлящую огромной ненавистью по отношению к нему.105
Когда плохие новости дошли до Гуса, они причинили ему сильную душевную боль. Он понял, что Сигизмунд вынес ему приговор даже раньше врагов в католической церкви. Постепенно Гус стал понимать, что он никогда больше не вернется в Богемию. Он знал, что его жизнь подошла к концу; с этого момента все его попытки продолжить свое служение становились бесполезными. Странно, но Гус был наиболее обеспокоен тем, как вернуть деньги одному своему другу, у которого пришлось их одолжить, чтобы
