– Я думаю, мы должны сказать Рексу, что не афишировали наши отношения, потому что хотели соблюсти профессиональную этику.
– Звучит не слишком романтично.
– Это вопрос не романтики, а сохранения твоей работы.
– И все-таки, если кто-нибудь спросит меня, я отвечу, что долгое время, несмотря на совместную работу и командировки, видел в тебе лишь великолепного профессионала и хорошего друга. Но в один прекрасный день с моих глаз спала пелена, и я увидел тебя по-настоящему. Я вдруг понял, что под этими мешковатыми серыми костюмами бьется сердце чувственной и нежной женщины, и ощутил безумный прилив желания. Или, может, это с твоих глаз однажды спала пелена?
Их взгляды встретились. Патрисия глубоко вздохнула, отвела взгляд и сделала большой глоток шампанского.
– Итак, на какой версии остановимся? – развеял ее иллюзии голос Сэма.
– На моей. Профессиональная этика.
– Наверное, ты права. Твоя версия звучит убедительнее.
– Точно, – подавив огорчение, согласилась Патрисия.
– А как насчет твоих подруг? – спросил Сэм. – Они наверняка знают, что я порвал с Мелиссой. И если кто-то из них проговорится Рексу…
– Я тоже думала об этом. Мне кажется, этого не должно случиться, – успокоила его Патрисия. – Кроме меня, никто не видел Мелиссу. Да и я увидела ее только потому, что наши кабинеты напротив.
– И потому, что однажды она дала тебе ключи от своей машины и велела пойти и заранее включить в ее машине кондиционер, поскольку жара могла испортить ей прическу.
– Да, я помню этот случай.
– Меня здорово повеселили тогда твои слова, что ты не знаешь, как включается кондиционер в столь дорогой машине, поэтому не можешь оказать Мелиссе эту услугу.
Патрисия закусила губу, потом не выдержала и рассмеялась. Сэм тоже улыбнулся.
– Будем считать, что Мелиссу никто не знает в лицо, – продолжила Патрисия. – Все знают только, что в твоей жизни есть женщина по имени Мелисса. Но дело в том, что она была в списке гостей.
– Да, это плохо.
– У меня есть план…
– Планы твой конек.
– Ты должен сказать, что Мелисса – это мое кодовое имя. Чтобы усыпить бдительность сплетников, мы пользовались им, но теперь все могут узнать правду. То есть, когда ты говорил о Мелиссе, ты говорил обо мне.
– Отличная идея. Слава Богу, я так не нравился ее родителям, что они никогда не афишировали нашу помолвку. Иначе мы не сходили бы со страниц светской хроники, и Милдред ван Хесс обязательно была бы в курсе.
– А почему личная помощница Рекса должна быть в курсе дел семейства Стенхоуп?
– Она ежедневна просматривает все газеты, особенно светские сплетни, – ответил Сэм.
– Так она знает фамилию Стенхоуп?
– Конечно.
– Тогда действительно тебе повезло, что Стенхоупы не афишировали вашу с Мелиссой помолвку. А что им, кстати, в тебе не нравилось?
– Они считали меня социальным карьеристом, абсолютно неподходящим для их дочери.
– Да ты в сто раз лучше, чем она! – негодующе воскликнула Патрисия и сразу вжала голову в плечи, заметив, что женщина за соседним столиком обернулась в их сторону.
– Патрисия, я вырос в лачуге, сложенной из ржавых листов железа. – Сэм произнес это мягко, но по напряженному выражению его лица она поняла, что детские воспоминания до сих пор причиняют ему боль. – Моя мать была несказанно счастлива, когда мы приобрели старый трейлер. Отец сбежал, когда я был маленьким, а мама умерла, когда мне исполнилось одиннадцать. Я начинал с нуля, и семейка Стенхоупов уверена, что я и закончу в нищете. Они приложили все усилия, чтобы спасти Мелиссу от рокового мезальянса.
Он не мог скрыть злость и унижение.
– Ты все равно лучше, чем они.
– Спасибо, ты настоящий друг. А невеста ты намного лучше, чем Мелисса.
Друг. Невеста. Друг? Невеста?
Официант убрал тарелки, а другой подкатил тележку со следующим блюдом.
– Давай завтра уйдем с работы сразу после ланча, – предложил Сэм, разрезая стейк. – Пойдем и купим тебе платье для вечеринки. Ты еще хотела сделать прическу. И маникюр.
Патрисия бросила быстрый взгляд на свои обкусанные ногти и спрятала руки под стол.
– Не думаю, что моим ногтям поможет маникюр, но, пожалуй, сделаю.
– Патрисия, ты и так очень даже ничего, – с улыбкой сказал Сэм, ероша ей волосы. При слове «ничего» Патрисия вздрогнула. – Но если все эти женские ухищрения помогут тебе чувствовать себя увереннее – ради
