Селдон почувствовал, что настроение у собравшихся неоднозначное. Он знал наверняка, что некоторым забавно будет поглядеть на стычку посторонних со службой безопасности – именно забавно. Но тут были и те, кто питал к нему личные симпатии, и те, кто его не знал, но кому неприятен был сам факт грубого обращения с профессором университета.
Тут взвизгнула женщина:
– Осторожнее, профессор!
Селдон мгновенно развернулся к молодчикам. Он прикидывал, справится ли – сработает ли реакция и хватит ли сил, несмотря на его навыки в рукопашной схватке.
Было видно, что парни слишком уверены в себе. Один из парней двинулся на него. Он не торопился, что работало на Селдона. Вдобавок выбросил вперед руку – просто замечательно!
Селдон схватил его за руку, крутанул ее, вскинул вверх, резко опустил вниз, крякнул (и зачем ему надо было крякать?), и парень плашмя рухнул на помост с вывихнутым плечом.
Развитие событий принимало уж вовсе неожиданный оборот. Толпа оглушительно взревела. У студентов, судя по всему, проснулась местническая гордость.
– Поддай-ка им как следует, проф! – воскликнул кто-то.
Его голос поддержал дружный рев.
Селдон пригладил волосы и постарался сдержать дыхание. Размахнувшись ногой, он поддел незадачливого противника и сбросил его с помоста.
– Еще желаете? – вежливо спросил он. – Или все-таки уйдете тихо?
Намарти и его охранники растерянно переминались с ноги на ногу. Селдон сказал им:
– Я вас предупреждаю. Толпа теперь на моей стороне. Стоит вам только попытаться прикоснуться ко мне, и вас разорвут в клочья. Ну, кто следующий? Поехали. Подходите по одному.
Голос его звучал все громче. Он пальцем поманил к себе молодчиков. Толпа торжествующе взревела.
Намарти с места не двигался. Селдон по-кошачьи скользнул к нему и крепко ухватил за шею. А студенты уже карабкались на помост, выкрикивая: «Подходи по одному! Подходи по одному!» Вскоре между телохранителями Намарти и Селдоном выросла живая стена.
Селдон крепче сжал горло Намарти и прошептал ему на ухо:
– Вот как это делается, Намарти. Поверь мне – уж я-то знаю как. Этим не один год занимаюсь. Попробуй рвануться, сделай только шаг, и я сотворю с тобой такое, что ты никогда не сможешь больше произносить речей. Шепотом будешь говорить, голубчик, понял? Если тебе дорог твой голосок, делай, как я велю. Я тебя отпущу, а ты прикажи своим бульдогам убираться, да побыстрее. Попробуй хоть слово сказать не так, и оно будет твоим последним словом. А если тебе вздумается еще раз навестить кампус, пощады не жди. Я доведу дело до конца.
Он тут же ослабил хватку. Намарти хрипло пробормотал:
– Пошли отсюда все!
Молодчики поспешно ретировались, окружив низверженного оратора. А когда буквально через несколько мгновений на поле брани появились-таки сотрудники службы безопасности, Селдон сказал:
– Прошу прощения, джентльмены. Ложная тревога.
По дороге домой Селдон испытывал недовольство собой – показал себя не с той стороны, с какой хотелось бы. В конце концов он никогда не был садистом. «А самое противное, – думал он, – что об этом наверняка узнает Дорс». Пожалуй, было бы лучше, если бы он сам ей все рассказал, а то ведь такое накрутят. Но ей все равно не понравится, даже если он сам все подробно расскажет.
3
Так оно и вышло.
Дорс ждала Селдона у двери коттеджа в весьма выразительной позе – уперев руку в бок. Она выглядела почти такой же, какой ее впервые увидел Селдон восемь лет назад здесь, в этом самом университете: стройная, рыжеволосая. Ему она казалась красавицей, хотя, если судить объективно, не была такой уж красивой. Но Селдон с первых дней после их встречи и до сих пор не научился смотреть на нее объективно.
«Дорс Венабили!» Глядя в спокойное лицо верной подруги жизни, Селдон подумал о том, что во множестве миров, да даже во многих секторах Трентора, он мог бы называть ее Дорс Селдон, но он понимал, что тогда бы она стала чем-то вроде его собственности, а ему самому этого не хотелось, хотя такой порядок вещей давно установился в Империи – жена принимала фамилию мужа.
Покачав головой, от чего ее шелковистые локоны слегка растрепались. Дорс негромко проговорила:
– Я уже все знаю, Хари. Ну, что прикажешь с тобой делать?
– Например, поцеловать.
– Это можно, но сначала я все-таки сделаю тебе внушение. Входи, дорогой. – Она впустила Селдона в дом и закрыла дверь. – Послушай, милый, у меня работы по горло. Я все еще вожусь, как проклятая, с кошмарным периодом истории Тренторианского Королевства, который ты считаешь сверхважным для твоей работы. Ты прекрасно знаешь, что я до сих пор обязана этим заниматься. Это тем более моя обязанность теперь, когда у тебя наметился некоторый прогресс в психоистории. Что же, прикажешь бросить работу и таскаться повсюду за тобой, водить тебя за ручку?
– Прогресс? Это было бы недурно. Но водить меня за ручку и защищать никакой нужды нет.
– Нет? Я послала Рейча искать тебя. В конце концов ты задерживался, и я волновалась. Имею я право волноваться? Обычно ты меня предупреждаешь, если задерживаешься. Прости, если тебе не нравится моя роль телохранителя. Но, Хари, я действительно твой телохранитель.
– А не кажется ли вам, о телохранительница Дорс, что время от времени мне бывает желательно сорваться с поводка?
– А если с тобой что-нибудь случится, что я скажу Демерзелю?
– Я что, опоздал к обеду? Не пойму, мы разве теперь пользуемся услугами кухарки?
– Нет. Просто я ждала тебя. Это ты привык обедать вовремя. Я очень тебя прошу, не бросай хорошую привычку.
– Разве Рейч не сказал тебе, что со мной все в порядке? О чем вообще разговор?
– Когда он тебя нашел, ты уже управился, и он вернулся домой раньше тебя, но ненамного. Подробностей я не знаю. Скажи мне, что ты там делал?
Селдон пожал плечами.
– Да ничего особенного. Собрался нелегальный митинг, и я его разогнал. У университета были бы большие неприятности, Дорс, если бы я этого не сделал.
– Именно ты должен был этим заниматься? Хари, ты больше не профессиональный борец. Ты…
– Хочешь сказать – старик? – прервал ее Селдон.
– Для борьбы – да. Тебе сорок. Как ты себя чувствуешь, кстати?
– Нормально. Устал немного.
– Можно себе представить. А в один прекрасный день, когда ты снова попытаешься разыгрывать из себя юного геликонского атлета, ты вернешься домой со сломанным ребром… А теперь рассказывай все.
– Послушай, я говорил тебе, что Амариль предупредил меня – ну, насчет того, что демагогия Джо- Джо Джоранума грозит опасностью Демерзелю?
– Джо-Джо. Да, помню. Ты давай про то, чего я не знаю. Что стряслось сегодня?
– На поле собралась толпа. В кампус проник лазутчик Джо-Джо по имени Намарти и принялся разглагольствовать…
– Намарти… Намарти. Джембол Дин Намарти, правая рука Джоранума.
– Ну вот видишь, ты про него знаешь больше меня. Словом, он собрал огромную толпу, не имея разрешения на публичное выступление, и, думаю, надеялся, что ему со своими мордоворотами удастся
