Ибрахим поглядел на женщину в постели и решил, что это будет последняя проститутка в его жизни. После того как три прорицателя предсказали ему, что Элис родит сына, он решил, что грех его искуплен и начнется новая жизнь.
Волосы у мужчины, на которого обратила внимание Нефисса, были светлые. Хозяйка дома, с которой Нефисса была дружна еще со времен Фарука, подошла к ней и сказала:
– Это американский профессор. Интересный мужчина. Особенно привлекателен тем, что он не женат. Давайте я вас познакомлю.
Камилия за сценой в клубе «Золотая клетка» поправляла свой костюм – белую галабею – перед первым публичным выступлением. Как ей хотелось бы, чтобы ее родные увидели ее первый концерт! Но ее увидят только Дахиба и Рауф, которые приняли ее, когда она ушла из дому. Камилия вышла на сцену – зрители встретили ее восторженными «Йа, Алла». Она радостно улыбнулась и начала танцевать.
Ясмина кормила грудью Мухаммеда и переворачивала одной рукой страницы книжки по биологии, подаренной ей Захарией на день рождения. Она почувствовала запах одеколона – в комнату вошел Омар в вечернем костюме; очевидно, он собирался уйти в клуб. Ясмина, даже не подняв на него глаз, перевернула страницу. Она больше не боялась его, и ей было безразлично, что он проводит ночи вне дома. Центром ее маленькой вселенной был Мухаммед, и у нее были книги – она непременно вернется в школу и добьется независимости. Поэтому она запаслась в больнице противозачаточными средствами и применяла их, когда пьяный Омар иногда врывался ночью в ее спальню.
Элис расставляла в гостиной в вазы цветы, выращенные ею в саду, – пионы и розы, – любуясь сочетаниями золотистых и розовых тонов. Она думала о жизни, которая растет в ней, и надеялась, что на свет появится голубоглазый и светловолосый маленький Эдди и она увезет его в Англию.
Амира грустным взглядом проводила последний фургон, увозивший вещи семьи Мисрахи из дома на улице Райских Дев, – дела Сулеймана шли плохо, и из экономии они переезжали в небольшое помещение в менее аристократическом районе.
Амира смотрела на женщину, с которой они подружились невестами, растили детей, делились секретами, танцевали беледи.
– Ты будешь нас навещать? – спросила Марьям.
– Конечно, сестра моя, – Амира нежно обняла подругу.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
1966–1967
ГЛАВА 1
– Надо тщательно продезинфицировать, такие глубокие раны опасны. – Ибрахим обратился к Ясмине по-английски, чтобы мать ребенка не поняла и не встревожилась.
– Что с ним случилось? – спросила Ясмина, заменявшая медсестру на вечернем приеме отца.
– Ступенька сломалась, гвоздь пропорол ногу. Спокойно, ты же храбрый парень… Сейчас я кончу, – успокаивал ребенка Ибрахим, обращаясь к нему по-арабски. Мать – крестьянка в черной мелае – не сводила глаз с доктора и его светловолосой помощницы. Феллахи из окрестных деревень наводнили Каир, трущобы были переполнены, нередко ветхие строения рушились.
– А теперь что надо сделать, Ясмина? – спросил Ибрахим, тщательно обработав рану.
– Укол пенициллина.
– Умница, – похвалил отец. – Запомни, что глубокая рана, которая не кровоточит, легко инфицируется. Этому малышу повезло – мать принесла его ко мне. Обычно, если кровотечения нет, они решают, что рана неопасная, и ничего не делают. В результате – заражение крови, септическая лихорадка – и конец. Эти детишки так истощены…
Ясмина, бинтующая ногу маленького феллаха, кивнула головой. Мать сказала, что мальчику три года, – ровесник ее сына, но по сравнению с Мухаммедом – жалкий заморыш. Видно, крестьянам в Каире жилось не лучше, чем в деревнях, из которых они бежали в город. Ибрахим обратился к матери ребенка:
– Приходи с ним через три дня. А если у него будет жар и нога распухнет, приноси его сразу. Поняла?
Она закивала головой и протянула Ибрахиму монетку – полпиастра. Он отвел ее руку:
– Лучше помолись за меня, умма!
Проводив глазами фигурку в черной мелае с ребенком на руках, Ибрахим сказал дочери:
– Боюсь, что мы их не увидим. Если будет воспаление, она обратится к колдуну, чтобы он изгнал злых духов.
Ибрахим мыл руки, Ясмина дезинфицировала и раскладывала на место инструменты и шприцы.
Вот уже несколько недель Ясмина помогала отцу на вечернем приеме для бедных.
– Ну что ж, ты всерьез решила стать доктором, Мишмиш? – ласково спросил он дочь. – Это дело трудное. Быть женой и матерью – достойный жребий. А я не прочь иметь побольше внуков.
Она весело улыбнулась, поддразнивая отца:
– Но ведь вы-то стали доктором?
– У меня не было выбора. Твой дедушка Али определил мой путь в жизни.
– А кем вам хотелось стать?
– Если бы я начал жизнь сначала, – сказал Ибрахим, вытирая руки, – я поселился бы в одном из наших имений на Ниле. И может быть, стал бы писателем – об этом я мечтал в молодости. Впрочем, молодые люди часто хотят стать писателями.
