собственную утопию, ибо она основана на игре близких по произношению, но разных по смыслу словах. Моя утопия касается еврейского мозга и российского менталитета.
Российский и еврейский мозг
Как известно, информация на магнитных или лазерных носителях располагается на самой поверхности этих самых носителей, глубоко не проникает. Может быть, и проникает, но тогда уже не извлекается, ни магнитной головкой, ни лазером. Не вдаваясь в достижения научно–технического прогресса, касающиеся уплотнения информации на квадратный сантиметр поверхности носителя, ибо они происходят не каждый день, а скачками, как превращение электрона в квант света, то есть довольно редко по меркам микромира, буду считать, что плотность информации постоянна. Что надо сделать, чтобы информации записать больше на один носитель? Увеличить его площадь – догадываюсь я, — через увеличение диаметра дискеты или лазерного диска. Но, тогда каждый станет увеличивать диаметр, а дисковод–то не резиновый, он принимает только диаметр в три с половиной дюйма. Сразу увеличить диаметр дисковода на выпущенных 10 лет назад миллионах компьютеров нереально, да и дорого, иногда даже новый больший дисковод не войдет в сам корпус компьютера. Поэтому и перешли сперва в разовом порядке на меньшие дискеты (с 5,25 на 3, 5 дюйма), обольщенные новыми, сверхплотными системами записи информации. Но быстро обнаружилось, что для современной Windows и 30 дискет мало, а ведь это даже не само исследование, а только инструмент исследования как щипцы для выдергивания гвоздей. Поэтому увеличение диаметра дискет ныне считается тупиковой ветвью эволюции компьютерной информации. На этой технической основе перейдем к человеческому мозгу, живому.
Оказывается, здесь практически полная аналогия неживой природе. Запоминающие живые клетки (нейроны) тоже располагаются на поверхности коры головного мозга. Клетки же в глубине этой коры даже называются подкорковыми, почти бесполезными, только чрезвычайным напряжением оттуда можно что–то извлечь, давно и прочно забытое. У компьютера этого вообще сделать нельзя, а тут в исключительных случаях – можно, но дорого, так сказать. Но и живая природа сложней немного лазерного диска, хотя и не до бесконечности. Что было записано на этих человеческих, индивидуальных и несъемных «дисках»? Во– первых, хочу размножаться, во–вторых, поесть, чтобы можно было и захотелось размножаться, в третьих, достать чего–нибудь поесть. По сути, все три записи можно заменить одной – размножаться. Теперь давайте упростим эксперимент, представим, что еда всегда рядом и ее не надо даже доставать. Зоологи это называют идеальными условиями для размножения. Особь поест и размножится, поест и размножится, как вирус СПИДа, пока все не съест, доедая человека уже в гробу. Однако вернемся к человеку. Какие же записи появятся в его коре мозга? А никаких. Этих трех достаточно. Скорее всего, даже две из трех уйдут в подкорку, чтобы их не трогали по пустякам.
Теперь перейдем к наметившемуся пути усложнения жизни, есть нечего, достать негде, на улице холодно, а дров нет, звери разбежались, а тут еще и извержение вулкана. На преодоление каждой из неприятностей уходит уйма сил, а в мозгу все это записывается. В следующий раз с этими трудностями справиться еще легче, можно по записям работать, по файлам как говорят компьютерщики. Но эти файлы требуют других файлов, чтобы запустить первичные файлы в работу, ибо они ленивые и не могут действовать без сна. Они все время спят, а начинают работать, только когда их запустят. Сложная система, хотя принципиально сложного в этом ничего нет. Я не сомневаюсь, что рано или поздно все «дисковое пространство» будет заполнено файлами. Я опускаю здесь и отправление редко требующихся файлов в подкорку, так сказать, в детские воспоминания, но и там уже некуда складывать эти файлы. Тогда их приходится удалять напрочь, по команде «Dilete», и даже не в «корзину», а совсем. Хотя саму «корзину» я бы уподобил «подкорковой памяти». Я хочу прийти к тому, что вся кора головного мозга заполнена файлами и записывать новые некуда, а система уплотнения файлов уже использована.
Этот критический момент в компьютере преодолевают сменными носителями информации, но в нашей– то голове сменных «корок» нет, да и не знаешь, как их менять и где хранить, у самих еще шалаш не построен. Естественно предположить, что просто будет увеличиваться поверхность «коры» и все питание будет уходить на это в первую очередь, а не на размножение. Анатомия кстати это подтверждает. Корка увеличивается, а голова не растет по двум причинам. Во–первых, тяжело ее носить с собой всегда, во– вторых, мешает при охоте, цепляясь за кусты. Притом на данном этапе руки и ноги даже важнее головы, так как без них обязательно помрешь, даже и с большой головой. Значит, голова не растет, а куда деваться корке? А ей некуда деваться и она начинает мяться как бумажная салфетка, занимая меньше места, чем расправленная и разглаженная. Притом, заметьте, поверхность или кора этой «бумажки» остается прежней, только становится некрасивой как мятые брюки. Если бы не «бородатые» анекдоты про «три извилины у тебя в голове» я бы никогда не догадался, что можно из трудной ситуации выйти так просто. Потом и ученые подтвердили, что, да, чем больше извилин, то есть складок на мятой бумажке, тем животное совершеннее в умственном отношении. К человеку это тоже относится, так как его пока даже не собираются исключать из млекопитающих.
Долго ли можно мять бумажку, уменьшая ее объем, не меняя площади, я не знаю. Вместо этого я предложил бы при вскрытии евреев и неевреев, замерять каким–нибудь хитроумным способом степень измятости их «бумажек». Я не сомневаюсь, что у евреев «бумажки» измяты в большей степени, в среднем, конечно, так как могут изредка попадаться «бумажки» словно из–под утюга. Дело не в этом. Дело в том, что если бы мне не пришло в голову сравнить эти мятые бумажки и посмотреть на мой компьютер «другими» глазами, то я бы поверил в существование бога Яхве, избравшего евреев владеть миром. А с привлечением мятых бумажек я повременю в него верить, а обращусь к истории евреев, которую вам уже докладывал, но разрозненно, по всей «длинноте» этой работы, отдельными вкраплениями, подобно золоту в кварце. Тут я соберу все, но только кратко, без объяснений, ибо они уже даны выше.
Начну с феномена, удивившего Фрэзера, что первобытные люди в штате Невада, жившие в самых благоприятных условиях в смысле еды и тепла, оказались на самой низкой ступени умственного развития по сравнению с соседними племенами, жившими в тяжелых условиях существования. И сразу напомню, что в Йемене у одного из четырех племен, ставшего торговцами, жизнь была тоже далеко не малина, в самом сердце пустыни. Потом они вплотную приблизились к границе песков, к прибрежной полосе, где климат и условия жизни были превосходны. Я недаром говорю, что приблизились, в гущу этой хорошей жизни их вероятно не пускали те, другие три племени, искони проживавшие здесь. Но это же не год и не два продолжалось это «приближение», может быть, и несколько веков. Теперь я хочу спросить вас, как чувствует себя человек, дырявая избушка которого стоит на самой границе с фешенебельным районом, до отказа наполненным всевозможными удовольствиями и видимой беззаботностью? Я ответил бы, что по разному: одни еще ниже опускаются, делая упор на воровстве и обмане жителей «рая», другие все силы прикладывают, чтобы оказаться в этом районе на постоянном месте жительства и заняться процветающей в этом районе деятельностью. Не вдаваясь в долгие объяснения, скажу сразу, что первые должны превратиться в цыган, а вторые в торговцев. Но та и другая деятельность требует практического, как говорят «природного» ума, который нельзя путать с образованностью, ибо это разные вещи. Уточню только, что «фешенебельный» район был не создан его аборигенами, а получен ими как дар неба. Поэтому особенного умственного развития от них ожидать было нельзя, не в пример с жителями фешенебельного района, какие мы сегодня видим, созданные трудами их самих или их предков. Пустынные же жители, с самого своего зарождения или в результате какого–либо катаклизма, получившие самые жесткие условия жизни и сумевшие выжить в них, напротив, записали на своих «дисках» столь много нужной информации, что мозг у них, первых на земле, превратился в «мятые бумажки».
Мяса никогда не бывает слишком много, даже в Аргентине, где на каждого приходится по корове, и там есть люди, которые не досыта его ежедневно едят. Поэтому везде нахлебников принимают с недоверием, если не сказать, с изрядной долей озлобления. Поэтому найти себе нишу среди аборигенов достаточно сложно, надо найти себе средства пропитания, не затрагивая стандартных средств пропитания аборигенов, даже помогая им в этом. Тогда все будет хорошо. «Мятые бумажки» для этого у будущих торговцев имелись.
Мы сегодня за евреями знаем несколько «противоестественных» правил, против наличия которых никто не будет спорить: не смешиваться генетически с окружающими народами, жесточайший патриархат, поголовная мужская не только грамотность, но даже самая высочайшая степень ее, наука. В качестве четвертой особенности надо назвать сферу деятельности, то есть торговлю и финансы, которые при невозможности их осуществлять (Древний Египет, СССР) заменяются наукой и искусством. Пятая
