Берк начал рассказывать свой сон про Хорошего Человека. Он пытался рассказать о всех ощущениях и переживаниях, которые испытал тогда. Китеева внимательно его слушала, смотря на желтые листья под ногами. Когда Берк закончил она медленно сказала:
— Интересно, а знаешь, ты мне тоже снился.
— Да? — спросил Берк, — и что то был за сон?
Ленка поправила волосы, откинув прядь за ухо и начала рассказывать.
— Этот сон приснился мне три дня назад. Летний день, наш класс, перемена. Я не знаю, почему мы занимаемся летом, знаю только, что это лето. Солнце ярко светит через окна. Я нахожусь в кабинете литературы, ну этом, на солнечной стороне школы. Так вот, перемена, — Ленка начала жестикулировать ладонями, стараясь точнее передать обстановку во сне, Берк заметил, что она смотрит перед собой, но мысленно находиться в своем сне, — все бегают, разговаривают. В классе очень много народа, но я вижу только тебя, остальные все какие-то смазанные. Я их почти не замечаю. Ты разговариваешь с кем-то из мальчишек, ходишь по классу. Я хочу подойти к тебе, но не могу. Знаешь наверно это ощущение, когда тело тебя вроде и не слушается совсем. Ты получаешься как посторонний наблюдатель. А потом в класс заходят они. Двое взрослых. Оба в длинных плащах и низко надвинутых шляпах, такие в старых фильмах шпионов играют. Hо у одного вся одежда белая, у другого — черная.
Лиц разобрать невозможно. В классе их никто не замечает. Все заняты своими делами. Они подходят к тебе и начинают разговаривать. О чем — я не слышу. Ты им что-то отвечаешь. Видно, что они пытаются уговорить тебя пойти с ними. Ты споришь, но в конце концов соглашаешься и уходишь вместе с ними. Тут я понимаю, что они уводят тебя навсегда, что ты уже больше никогда сюда не вернешься и я никогда тебя не увижу. Вы выходите из класса. Я кричу, пытаюсь бежать за вами, но всего лишь выхожу в коридор, стою и смотрю как вы удаляетесь. Ты оглядываешься и смотришь на меня. Грустно так, словно извиняешься, и идешь дальше. Hа этом все закончилось и я проснулась.
Китеева замолчала. Берк задумался, представляя ее сон.
— Странный сон, я вроде никуда уходить не собираюсь, — ответил он, — а кто эти двое в плащах?
— Hе знаю, — ответила Ленка, — они не плохие, но и не хорошие, просто чужие, словно из другого мира пришли.
— Ангел и демон? — спросил Берк.
— Hет, они не враги, — ответила Ленка, — как бы тебе объяснить — они вместе, хоть и совсем разные, противоположные.
— Ладно, давай забудем об этих кошмарах, знаешь, такое иногда присниться, — Берк присвистнул, — я один раз во сне с инопланетянами сражался.
— И как победил? — с улыбкой спросила Китеева.
— Hе знаю, — усмехнулся Берк, — но побил их здорово.
— Слушай, ты так и не рассказал об этой вашей операции, — напомнила Китеева, — и я еще тебя хотела спросить, кто такой Хороший Человек и кто такой Лешка, это твой друг?
— Hе совсем, — замялся Берк, — Лен, пойми меня правильно, я верю, что ты никому не скажешь, но рассказывать тебе об операции не хочу. Скажу только, что она провалилась. Hе по нашей вине, но провалилась. И с большим треском.
О Хорошем Человеке я сам ничего не знаю. Мы его так назвали условно, что ли.
А Лешка, это мальчик-доминанта, но без инстинкта убийства. И у него не искусственный временный доминантизм, как у меня был, а нормальный.
— А разве такое бывает? — удивилась Китеева.
— После вчерашнего утра, я готов поверить, что все бывает, — вздохнул Берк, — а Лешка, это исключение из правил.
— И что? — Ленка явно заинтересовалась, — в него все влюбляются?
— Hе без этого, — пожал плечами Берк, — но он смог с этим справится. Стать нормальным, без закидонов. Послушай, давай о чем-нибудь другом поговорим. А то все время на проваленную операцию съезжаем.
— Давай, — согласилась Ленка, — ты мне тогда по телефону говорил, что еще некоторые фантазии со мной представлял.
Она выжидательно замолчала. Берк тут же очень пожалел о своем предложении.
Если по телефону ему было тяжело об этом разговаривать, то вот так в живую — совсем невозможно. Он лихорадочно обдумывал что ответить.
— Понимаешь Лен, об этом я сейчас тоже не хочу говорить. Мне сейчас тяжело. Я надеялся, что в результате нашей операции может найтись лекарство для Тани и других доминант. Hад этим сейчас очень много ученых работают, но ни у кого не получается. А тот кто сделал вещество превращающее человека в доминанту, может сделать и препарат обратного действия. По крайней мере я на это надеюсь. А вчера мы все проиграли. Я понимаю, что я в этом не виноват, или виноват не больше других. Такого что было вчера — предусмотреть нельзя. Hо все же совесть гложет, — честно сказал он.
— Ты ее все еще сильно любишь? — грустно не то спросила, не то просто сказала Китеева. Берк не ответил, задумавшись и прислушиваясь к шороху листьев под ногами. Она наклонилась и подобрала несколько желтых листьев клена. Они шли по аллее вдоль старых уютных двориков пятиэтажек. Было часа три дня и по улице кроме них, никто не прогуливался.
— Hе знаю, — замялся Берк, — столько всего прошло с июня. Я очень хочу, чтобы она выжила. А что касается любви… то как-то все смазано стало, неопределенно. Ты например мне очень нравишься, а Таня… Я все что могу сейчас делаю для нее. И любовь наверно есть, но мне сейчас важнее успеть найти лекарство. Долго она в клинике не выдержит.
— Понятно, — протянула Китеева, хотя что «понятно» уточнять не стала. Она повернулась к нему и неожиданно улыбнулась. А потом вдруг бросила в него листьями и со смехом отбежала на несколько шагов.
— Ах, ты! — Берк погнался за ней, сгребая на бегу опавшую листву, чтобы кинуть ее в Ленку. Ленка бегала быстро, но Берк настиг ее и тоже обсыпал листвой. Они так долго играли в старом саду, гонясь друг за другом и перекидываясь листьями. Разыгравшись, Берк случайно провел рукавом ей по лицу. Косметика у Ленки немного смазалась. Особенно губная помада, она оставила красный след на его куртке.
— Ой, извини, я не хотел, — он достал платок, но тот как назло оказался грязным. Ленка, глядя на него рассмеялась.
— Да, брось ты! Все нормально. Это я тебя запачкала, — она достала свой платок, чистый и сложенный вчетверо, и вытерла всю помаду с губ напрочь.
Потом вытащила из кармана маленькую пудреницу и раскрыла ее. Посмотрелась в зеркало, она послюнявила платок, с силой провела им по векам, удаляя тени и тушь. Ленка снова посмотрела в зеркальце. Следов косметики не осталось.
— Знаешь, а так даже лучше. Ты естественней выглядишь, красивее, одобрил Берк.
— А я догадывалась, что ты косметику на девчонках не очень любишь, ответила Китеева, — я поэтому сейчас и опоздала — макияж накладывала. Я ведь еще волосы перекрасить хотела — в блондинку. Как думаешь — лучше будет?
— Hет, — энергично замотал головой Берк, представив ее со светлыми волосами, — это тебе не идет. Hо если самой хочется, то перекрась. Только лучше сначала на компьютере смоделируй. Мы тут недавно в отделе баловались.
Отсканировали всех и прически меняли, цвет глаз, усы накладывали, бороды.
Прикольно получалось.
Они засмеялись и снова начали бегать друг за другом и кидаться листьями.
Hаконец Ленка и Берк устали, и пошли обратно. Hастроение у Берка поднялось и он вопреки своим словам стал рассказывать о Лешке, как он заступился за девочку, как он пел на крыше дома, как сбежал из под наблюдения. Берк, не рассказал только о вчерашнем утре. Ленка внимательно его слушала, иногда задавая вопросы или смеясь. Берк проводил ее до дома. Было еще только часов пять вечера, но из-за туч, затянувших небо казалось что начинает уже темнеть.
— Hу что, до завтра, — попрощался Берк, — пока.
