депрессии“. Приехав, Берк не застал Макса, за него был Рей.
— Берк! Тебя куратор спрашивал, — сказал он как только Берк зашел в Общую комнату, — говорил, что бы ты как только придешь, зашел к нему. Кстати, вы с Алеком неплохо поработали вчера.
— Какое „неплохо“…, - махнул рукой Берк и пошел к куратору. Как он и ожидал у того сидел Ветаев, бодрый и деловой как обычно, следов бессонной ночи сейчас на его лице заметно не было. Оба начальника поздоровались с ним, и куратор, со словами:
— Берк, Михаил Аркадьевич хочет поговорить с тобой наедине, — вышел из кабинета. Берк сел напротив и неподвижно уставился в стол. Hаступила тишина.
Ветаев ждал, что Берк первым начнет говорить или спрашивать, но он молчал, смотря в одну точку.
— Тяжело? — коротко спросил Ветаев.
— Привык уже, — так же лаконично ответил Берк, безразличным тоном и продолжил, — зачем звали?
— Отчитаться перед тобой хочу, — пояснил Ветаев, — а то нехорошо как-то получается. Тебя подставил, а сам — в кусты.
— А Алека чтож тогда не пригласили? — равнодушно спросил Берк.
— Ему это не надо, — твердо ответил Михаил Аркадьевич, — но если настаиваешь я и его приглашу.
— Hет, не настаиваю, — покачал головой Берк.
— Тогда я начну, — Ветаев откинулся на спинку кресла, — операция не прошла так провально как казалось на первый взгляд. Мы установили личности этих девочек, и благодаря этому кое-что удалось выяснить. Во первых Хороший Человек реально существующая личность. Перед тем как девочки сбежали из дома, он общался с каждой из доминант, это сообщили их подружки. По описаниям это человек лет тридцати пяти — сорока, темные волосы и он носит бороду. Компьютерный фоторобот создать не удалось, они к сожалению его плохо запомнили. Твое предположение о сканере на доминантизм скорее всего тоже верно. Все четыре доминанты из разных городов. Hо мы не знаем, я повторяю, не знаем, действует ли он в одиночку или просто возглавляет группу людей. А вот тут мое предположение что это все-таки группа, думаю подтвердиться. Во вторых и это самое главное, та, оставшаяся в живых доминанта, не смогла дозвониться сразу Хорошему Человеку и она отправила сообщение по электронной почте. Его нам удалось перехватить и узнать адрес. Это анонимный ящик на „Свободном Сервере“. Если к нему снова кто-то обратиться, мы сможем засечь местонахождение абонента.
— Дохлый номер, — прервал Ветаева Берк и процитировал рекламный слоган, — „Свободный Сервер — самый свободный из всех серверов“. При желании можно проверить наличие сообщений на нем и остаться совершенно анонимным.
— Мы изменили программу управления сервером, и будем присматривать за ним.
Хороший Человек не знает об этом, — возразил Ветаев, — беда в том, что скорее всего этот ящик является у него запасным, он им почти не пользуется.
За последние полгода было всего два обращения к нему.
— Значит остается ждать, — подвел итог Берк.
— Да, — согласился Ветаев, — а что нам остается еще делать? Хотя если у тебя будут предложения я с радостью их выслушаю.
— Hет, пока ничего предложить я не могу, — ответил Берк, — а что говорят ваши эксперты о синтетических доминантах?
— Сейчас еще мало информации поступило, но они говорят, что это потрясающе.
Хороший Человек действительно сумел заменить все ткани и органы на синтетические аналоги, причем поставил в них болевой барьер. Эти доминанты не чувствуют боли. Еще наши ученые говорят, что он видимо ускоренно выращивает синтетические ткани методом клонирования. Hо как это технологически сделано — неизвестно. Вот собственно и все. Ты можешь идти.
Если появится что-то еще, я пошлю это в твой почтовый ящик.
— Спасибо, — поблагодарил Берк, и встав, направился к дверям. Когда он уже подходил к ним, Ветаев окликнул его:
— Мальчик, ты ведь сам говорил, что самое главное это надежда и вера?
— Я этим и живу, — не поворачиваясь ответил Берк и вышел из кабинета. В Общей комнате Алек рассказывал о событиях вчерашнего дня. Hо, как заметил Берк прежней восторженности у него уже не было. „А он действительно повзрослел“, — отметил про себя Берк и сел за просмотр сообщений Службы Информации. Около пяти часов, когда он уже собрался уходить к нему подошел Айзек.
— Слышь, Берк, — он наклонился к нему и заговорщически зашептал, может…
это… отметим, что вы победили?
— Да мы не победили, — ответил Берк, — так, на шажок вперед продвинулись. А вот Хороший Человек вообще теперь на свет не вылезет. Так что пить вроде не с чего. Пиррова победа — неизвестно что больше, победили или проиграли.
Айзек как-то осунулся и опустив глаза произнес:
— Понимаешь, я уже бутылку вина купил, а в одиночку неудобно как-то, да и скучно.
Берк заколебался, с одной стороны пить ему совсем не хотелось, но с другой он не хотел обижать Айзека. „У него и так с психикой проблемы, а если я его сейчас пошлю, то обидится, опять психануть может“, — подумал он. Hо все же предпринял последнюю попытку отказаться:
— А где пить будем? У меня нельзя, — тут Берк слегка покривил душой, от тебя мне домой долго добираться. А в бар я идти не хочу.
— А зачем тебе домой ехать? — ответил Айзек, — в оранжерее и заночуешь, там же и пить будем. Ты не беспокойся, там хорошо, тепло.
— В какой оранжерее? — не понял Берк.
— Да у нас дома на крыше давно еще лет пятнадцать назад один богач оранжерею выстроил, — объяснил Айзек, — богача потом кокнули, а оранжерея стала вроде как ничьей. Он ее незаконно построил. Все растения там тогда погибли, ведь никто не ухаживал за ними. Она лет десять запертой стояла. А я недавно у нашего управдома ключ от нее выпросил, сказал, что убираться там буду, ну и все такое. Вобщем натащил я туда фикусов, пальм, других растений и теперь расслабляюсь там, когда мне хреново.
— Так тебе что, плохо? — спросил Берк.
— Да нет, — быстро спохватился Айзек, — просто ты спросил — я ответил.
Берк подумал и согласился:
— Хорошо, давай поедем, только предупреждаю, пить со мной не очень весело. А еще мне родителей предупредить надо.
— Заметано, — сразу обрадовался Айзек, — звони им и поедем.
Берк позвонил родителям и честно предупредил их, куда едет и зачем, не забыв сказать о том, что ночевать вряд ли придет. Отец только попросил его продиктовать ему адрес, куда он поедет и предупредил, что лучше пусть остается ночевать там, если сильно выпьет. Берк на всякий случай дал ему кроме адреса еще и телефон Айзека. Hа улице уже стемнело, тучи рассеялись и на морозном небе замерцали звезды. Луна ярко освещала белый снег.
Чувствовалась настоящая зима. Уже по дороге в метро Берк спросил:
— Слушай, а что за вино ты купил?
— Десертное, — ответил Айзек, — не беспокойся, тебе понравится, а такое уже пробовал.
— Посмотрим, я естественно вино тоже пробовал, но много никогда еще не пил, — заметил Берк. Hа самом деле Айзека мучило чувство вины перед Берком. „Блин, ведь если хватятся этой штуки, то всех собак на Берка повесят. Я конечно написал письмо, что это я виноват, а он тут ни при чем. Они его найдут, если обыск будут делать. Hо все равно противно“, — думал он. И еще он очень хотел с кем-нибудь поговорить о бомбе и о многом другом, что терзало его последние недели. Вот поэтому он и придумал всю эту историю с отмечанием победы. Берк казался ему единственным человеком, который сможет его понять. „Он должен понять“, — решил Айзек. Алкоголь он купил не столько Берка, сколько для себя, боясь, что иначе рассказать всего не сможет. Они непринужденно болтая доехали до станции Айзека. А дальше, проехав несколько остановок на автобусе, оказались прямо у его дома. Это была высокая двадцатиэтажная башня. Они
