На рисунке 4.4 обозначены поистине катастрофические кризисы, то есть относительная частотность лет, в которые количество смертей повышалось как минимум вдвое по отношению к нормальному уровню. Рассмотрены три региона Италии: Северный, Тоскана и Центрально-южный. Очевидно значительное сокращение числа катастрофических кризисов начиная с последней трети XVII в., но они продолжают наблюдаться и в следующем столетии. В некоторых странах, например в Англии, периодичность кризисов уменьшается довольно рано. Вдали от прогресса, однако, пребывают многие периферийные зоны Европы — Средиземноморье, Атлантическое побережье, Скандинавия, Балканы; нестабильные условия в этих регионах продержатся до XIX в.
5. СИСТЕМЫ
Демографические системы
В первых главах мне пришлось охарактеризовать и показать в действии основные ограничивающие факторы, оказывавшие влияние на демографические процессы при традиционном типе воспроизводства. Земля и пространство, продовольственные ресурсы, микробы и болезни определили путь, относительно ограниченный, по которому шло развитие народонаселения в период, предшествовавший промышленной революции. Изучая демографическую обстановку в Европе, можно выделить ряд демографических систем, зачастую сильно отличающихся друг от друга, хотя и сходных по уровню прироста, довольно низкому в сравнении с современными параметрами. Под системой я понимаю сочетание демографических поведений, подчиненных правилам и отношениям, стабильным во времени. Скажем, биологи выделяют две системы (или стратегии) сохранения и прироста различных видов живых организмов: одна характеризуется высоким родительским вкладом в потомство, как у самых крупных млекопитающих, низкой численностью рожденных и высокой выживаемостью; другая, противоположная, свойственная мелким млекопитающим, требует очень малого родительского вклада, но предполагает многочисленное потомство с незначительной и случайной выживаемостью. Таким образом, виды сохраняют равновесие, прибегая к совершенно различным стратегиям поведения. Но оставим биологию, обращаться к которой полезно, однако порой опасно, особенно когда речь идет о преимущественно социальных явлениях; вернемся к человеку. Нетрудно догадаться, что сходные результаты демографического прироста могут быть получены путем самых разных «стратегий» поведения: население А, где смертность велика, сочетает низкий возраст вступления в брак с высокой рождаемостью и достигает тех же результатов прироста, что и население Б, у которого смертность низкая, но высокий брачный возраст сочетается с умеренной рождаемостью. Читатель, возможно, сочтет натяжкой то, что феномен смертности тоже определяется как «поведение», ведь в этом вопросе существенен биологический компонент; но такой подход позволит нам упростить ход рассуждений. Демографическое поведение, или демографические события, определяющие прирост населения, относительно немногочисленны: смертность, брачность, рождаемость, мобильность, — вместе с тем, каждое из них, как мы увидим, представляет собой довольно сложное явление.
События, определяющие динамику численности населения, происходят не случайно, но следуя той или иной логике, подчиняясь взаимосвязям, составляющим демографическую «систему», чья природа, логика, способы действия и рассматриваются в данной главе. Самую очевидную из подобных взаимосвязей мы уже проследили на примере популяций животных: только в ограниченный период времени возможно сосуществование низкой смертности и высокой рождаемости, и не только из-за нарушения равновесия, которое произойдет в долговременной перспективе вследствие избыточного прироста, но, главным образом, потому, что низкая смертность сочетается с высоким родительским вкладом в каждого новорожденного, а это едва ли может осуществиться при большом количестве детей у супружеской пары. Верно и обратное: высокая смертность не может долго сопутствовать низкой рождаемости — не только потому, что это поставит население на грань вымирания, но еще и потому, что нарушится связь между поколениями. Последнее, в свою очередь, приведет к большей уязвимости престарелых, поскольку они лишатся необходимой поддержки со стороны младших поколений.
Сложность европейского общества не позволяет выделить основные «системы», их варианты и модификации во времени, не прибегая к помощи упрощающих моделей. Центральный механизм демографической системы может быть выражен простым отношением, отражающим воспроизводство, то есть относительное количество потомков, произведенных на свет тем или иным поколением. Демографы обычно вычисляют коэффициент фертильности по причине простоты и большей доступности данных: количество девочек, произведенных на свет определенным поколением женщин (рожденных в какой-то конкретный год или в определенный период), сопоставляется с численностью поколения, к которому принадлежат их матери. Если, например, дочерей в два раза больше, чем в поколении матерей, это означает, что, в случае распространения такого поведения на все население, оно будет удваиваться в каждом поколении (приблизительно каждые 30 лет) со средним годовым приростом более 2 %; если же дочерей на 10 % больше, чем матерей, уровень прироста составит около 3 ‰ в год (что является нормальным уровнем прироста при традиционном типе воспроизводства).
Крайне упрощенная модель «системы» может быть выражена следующим образом (через произвольные, но удобные для нас значения): если взять стандартное число девочек (например, 1000), рожденных в год
В этой простой модели предполагается, что численность исходного поколения, умноженная на коэффициент дожития, интенсивность миграций (опущенную для простоты в предыдущем описании), вероятность достижения брачного возраста, интенсивность воспроизводства и среднее число лет, проведенных в браке, даст число рожденных девочек. Подставив переменные, получаем: исходное поколение (
Нужно уточнить, что переменные составляющие нашей модели могут зависеть друг от друга:
