же, они не испытывают к нему нежных чувств. Он говорит, что любой, кто боится проиграться, обязательно проиграется. Кроме того, он всегда знает много такого, что может изменить ход событий и сделать скачки хотя бы наполовину честными.
— Он в самом деле хотел заказать лимонад?
— Да. Он не пьет спиртного, к тому же ему приходится отчитываться за все траты. Шампанское мы бы не потянули.
Вместо этого мы заказали содовую. К нашему столу подсело еще несколько человек, и наконец появился крупье. Он открыл новые колоды, перетасовал, дал ловкому полному мужчине их подрезать и раздал. Большинство вновь прибывших принесли с собой фишки. Мы с Аннабель купили по двадцать штук и стали играть по маленькой. Буквально минуту спустя ее фишки удвоились, а у меня осталось всего две.
— Вы никогда не выиграете, если будете ставить карту на пятнадцать, — сказал мне на ухо Броуз. — Ставить на нечет очень рискованно. Если крупье не перевернет десятку рубашкой кверху, ставьте на двенадцать, и, бьюсь об заклад, вы сорвете банк.
— Меня это не интересует.
— Но вы же ничего не теряете.
Я последовал его совету и выиграл три раза подряд.
— Пора выпить, — сказал он. — Хотите, поговорим?
Он повел нас в отгороженную угловую комнатку, где неудачники с ввалившимися глазами проигрывали свои закладные. Официантка, не спрашивая, принесла Броузу бокал лимонада, который он и осушил одним большим глотком.
— Здесь нарочно высушивают воздух кондиционерами. От этого постоянно хочется пить, что весьма благоприятствует торговле. Ну что ж, выкладывайте, что там у вас.
Я рассказал ему о злоключениях фирмы «Хьюэтт и партнеры» с лошадьми, особо выделив племенную кобылу.
— Она была жеребая от Рэйнбоу Квеста, — пояснил я, — а ее владелец какой-то странный…
— Имя? — перебил меня Броуз.
— Владельца? Винн Лиз.
Броуз хмыкнул и внимательно посмотрел на меня.
— В мире не может быть двух Виннов Лизов.
— Это тот, о ком вы подумали, — заверил его я.
— А что в нем странного? — спросила Аннабель.
— Он — извращенец. Нет, не сексуальный. Патологически жестокий. Его и близко нельзя подпускать к лошадям. К нашему сожалению, он вернулся из Австралии.
Я рассказал ему об операции по поводу колик и об обнаруженной игле и описал обстоятельства смерти лошади сегодня днем.
— Эти ветеринары не знают, от чего она умерла?
— Пока еще нет. Жеребенок был очень ценный, она сама — тоже.
Он разочарованно посмотрел на меня.
— Вы думаете, что Винн Лиз сам приложил здесь руку?
— Он утром навещал ее, но когда уехал, она еще была жива.
Броуз неожиданно весело улыбнулся и, подняв палец, еще раз заказал лимонад. Официантка моментально выполнила заказ.
— Вот что я вам скажу, — медленно протянул он. — Готов поспорить, что этот жеребенок был не от Рэйнбоу Квеста.
— Но в Вернонсайдском племенном заводе утверждают обратное.
— Они просто поверили тому, что им сказали. Им прислали племенную кобылу, и на ее бирке было выгравировано имя, правильно? Поэтому они ее так и назвали. Ее сопроводительные бумаги были в полном порядке. Жеребая от Рэйнбоу Квеста. Какие тут могут быть сомнения?
— Да, — как эхо повторила Аннабель, — какие сомнения?
— Но поскольку она умерла, то сомнения есть. — Он на минуту остановился. — Представьте, что у вас есть хорошая племенная кобыла, и вы посылаете ее к Рэйнбоу Квесту. Казалось бы, она жеребая, вы забираете ее домой и выводите пастись в поле. Вы очень довольны, но вдруг где-то по дороге с ней случается выкидыш. Это не всегда можно сразу же обнаружить, однако каким-то образом вам это удается. Вы понимаете, что еще один год прошел впустую. Но вдруг вас осеняет идея. Вы идете и покупаете еще одну, неизвестную, кобылу, жеребую от неизвестного жеребца. Что ж, теперь у вас есть жеребая кобыла, и, убедившись, что все в порядке, вы застраховываете ее под именем вашей кобылы, жеребой от Рэйнбоу Квеста. Если хотят, пусть проверяют, — документы подтверждают визит к Рэйнбоу Квесту. Ее отправляют жеребиться в Вернонсайдский завод, потому что следующий жеребенок у нее планируется от одного из их жеребцов. Вы ведете себя как нормальный владелец, но про себя задумываете пустить ее на отбивные. Так вы с ней, бедняжкой, и поступаете. — Он остановился и глотнул лимонада. — В наше время отцовство очень легко устанавливается. Если бы я был представителем страховой компании, я бы в этом убедился. Очень жаль, что ваши ветеринары не взяли образцов тканей у жеребенка. Даже если он мертв, это все равно принесло бы результаты.
— Так еще не поздно, — сказал я. — Вскрытие назначено на завтра. Я скажу им.
— А куда вы в таком случае деваете настоящую племенную кобылу? — поинтересовалась Аннабель.
— Потихоньку сплавляете одному из ваших подозрительных приятелей.
— А как узнать, в какой компании заключалась страховка? — спросил я. — Если вы, конечно, правы.
Броуз ничем меня не обнадежил.
— Здесь у вас могут возникнуть проблемы. Конечно, не все агенты подряд занимаются страховкой лошадей. Сухопутная страховая корпорация Ллойда может застраховать вас от чего угодно — начиная от похищения детей и заканчивая церковными крестинами. Поинтересуйтесь у них, и они скажут вам расценки.
— Может, написать им всем предупредительные письма?
Броуз покачал головой.
— Тогда у вас возникнут большие проблемы. А почему это все так вас интересует?
— Ну… я стараюсь защитить репутацию Кена Макклюэра и доказать, что он непричастен к смертям всех этих лошадей.
— Это очень трудно, — сказал Броуз.
— А вообще возможно? — спросила Аннабель.
— Никогда не говори «невозможно». Лучше скажи «маловероятно».
— Еще кто-то поджег главный корпус клиники, и там обнаружили чей-то сгоревший труп.
Броуз спокойно выслушал меня, но у Аннабель даже рот приоткрылся от удивления. Она и представить себе не могла, что проблемы фирмы «Хьюэтт и партнеры» получили подобное продолжение.
— Кэри Хьюэтт, старший партнер, стареет не по дням, а по часам. Их всех связывает общая закладная на сгоревшее здание, но они все по-разному относятся к общему делу. Все их записи сгорели, включая компьютерные диски. Клиника — главное уцелевшее имущество. Клиенты один за другим объявляют им бойкот, испугавшись, что их лошадей будет оперировать Кен. А после сегодняшней катастрофы их беды вообще расцветут буйным цветом. У меня не так уж много времени, чтобы восстановить справедливость.
Броуз поджал губы.
— Беру свои слова обратно. Невозможно — вот самое подходящее слово.
— Вы бы очень помогли мне, если бы достали список ядов, которые нельзя идентифицировать.
— Если вы не можете их идентифицировать, то вы не докажете, что они применялись, — сказал Броуз.
— А что, такие яды действительно существуют? — подняла брови Аннабель.
