миль».
Блюментрит рассказал, что с самого начала не существовало единого мнения относительно методов действий. «Гитлер всегда стремился окружать – в соответствии с принципами общепринятой стратегии, – и Бок с ним соглашался, так же как и многие старые генералы. Но Гудериан и эксперты новой танковой школы придерживались другого мнения – следовало прорываться вглубь, и чем скорее, тем лучше, а проблему окружения оставить для следующей за танками пехоты. Гудериан утверждал, что русских надо все время гнать, не давая им времени на передышку. Он хотел вести танки прямо на Москву и был уверен, что сумеет ее взять, если не будет терять время. Удар в самое сердце сталинской власти непременно парализует сопротивление русских. Но Гитлер настоял на выполнении собственного плана и всячески сдерживал продвижение вперед танковых сил.
План Гудериана был достаточно рискованным, поскольку в условиях этой страны невозможно было гарантированно обеспечить своевременное подкрепление и подвоз запасов. Но он вполне мог стать меньшим из двух зол. Вынуждая танковые части всякий раз поворачивать, чтобы окружить войска противника, мы потеряли очень много времени.
Достигнув Смоленска, мы несколько недель стояли на Десне. Причем это было вызвано не только и не столько необходимостью подвоза припасов, а очередным несовпадением взглядов немецкого командования на перспективы кампании. Спорам, казалось, не будет конца».
Бок хотел идти дальше на Москву. Гитлер, напуганный тремя неудачными попытками взятия русских в окружение на этом участке фронта, обратил свое внимание на юг. Там Рундштедт прорвал фронт к югу от Киева и продвигался к Черноморскому побережью. Создавшаяся ситуация подсказала фюреру идею большого окружения теперь уже на Южном фронте. Недолго думая, он решил действовать. Танковой армии Клейста предстояло отделиться от группы Рундштедта и повернуть на север, а ей навстречу направится армия Гудериана, которая, отделившись от группы Бока, пойдет на юг. В результате две армии возьмут в кольцо крупные силы русских в районе Киева. Гитлер остановил движение на Москву, сконцентрировавшись на южном «клещевом» маневре.
Рассказ об этом судьбоносном решении продолжил Блюментрит. «Хотя фельдмаршал фон Бок стремился продолжить движение к Москве, фон Клюге не разделял его взглядов и целиком поддерживал альтернативный план окружения русских армий под Киевом. Он хотел, чтобы его 4-я армия тоже повернула на юг и участвовала в этом маневре вместе с танками Гудериана. Объясняя мне свою позицию, он заявил: «Это также будет означать, что мы перейдем от фельдмаршала фон Бока под командование фельдмаршала фон Рундштедта». Бок был сложным человеком, служить под его началом было нелегко, поэтому Клюге был рад воспользоваться моментом и сменить командира. Это весьма любопытный момент, иллюстрирующий влияние личных факторов на общую стратегию».
Киевская операция оказалась успешной, более 600 000 человек было взято в плен. Но завершилась она уже в конце сентября. Зима стремительно надвигалась.
Теперь Гитлеру предстояло решить: удовлетвориться ли ему достигнутыми результатами или же продолжить попытки добиться решающей победы в 1941 году. Рундштедт имел вполне определенное мнение на этот счет. Он говорил: «Мы были обязаны остановиться на Днепре после взятия Киева. Я, как мог, отстаивал именно такое решение, и фельдмаршал фон Браухич был со мной согласен. Но Гитлер, окрыленный одержанной победой, не желал ничего слушать. Он стремился вперед и не сомневался, что сумеет взять Москву. Фюрера поддерживал фельдмаршал фон Бок – он тоже желал войти в Москву».
Итак, Гитлер отдал приказ наступать. Операция началась 2 октября. «Но, – заметил Блюментрит, – ее шансы на успех изначально были невелики, потому что фюрер дал русским два месяца, чтобы укрепить свой фронт. Два лучших месяца в году – август и сентябрь – мы простояли без движения. Эта ошибка стала роковой».
Вместе с решением идти на Москву было принято еще одно, ставшее причиной дополнительных трудностей, главной из которых была невозможность сконцентрировать силы в один кулак. Гитлер не смог устоять перед искушением развить успех на юге, причем захотел сделать это одновременно со взятием Москвы.
Разгром у «ворот на Кавказ»
Решив двигаться дальше, Гитлер поставил перед Рундштедтом весьма амбициозную задачу. Ему предстояло захватить Черноморское побережье и достичь Кавказа. Рундштедт показал мне на карте, как должны были развиваться события. Первым делом его армии должны были выйти к Дону на участке от Воронежа до Ростова, затем продвинуться вперед и захватить Майкоп вместе с нефтяными месторождениями силами правого крыла, а Сталинград, расположенный уже на Волге, – силами левого крыла армий. Когда Рундштедт заговорил о высоком риске и трудностях, связанных с продвижением еще на 400 миль за Днепр, с растянутым и уязвимым левым флангом, Гитлер заверил его, что русские уже не способны к серьезному сопротивлению и, кроме того, замерзшие дороги дадут возможность двигаться быстро.
Рассказывая о дальнейшем развитии событий, Рундштедт подчеркнул: «Выполнение плана с самого начала было затруднено из-за переброски отдельных наших частей на Московский фронт. Несколько моих танковых дивизий получили приказ идти на северо-восток мимо Орла, чтобы приблизиться к Москве с юга. Этот маневр все равно оказался безрезультатным, а мы лишились жизненно необходимых в нашей ситуации мобильных подразделений. Я хотел, чтобы находящиеся на правом фланге армии фон Бока повернули на юго-восток, ударили в тыл русских армий, противостоявших мне под Курском, и отрезали их. Решение о переносе направления основного наступления удара на северо-восток казалось мне большой ошибкой, потому что русские, благодаря идущей из Москвы сети железных дорог, находятся там в более выгодном положении и имеют возможность отразить удар.
Как бы там ни было, мои армии на левом крыле столкнулись с упорным сопротивлением в районе Курска и не смогли выйти к своей цели – Воронежу. Эта остановка отрицательно сказалась на движении соседней 17-й армии и сузила фронт наступления к Кавказу. 17-я армия была остановлена на Донце и не смогла продвинуться вперед, чтобы защитить фланг 1-й танковой армии фон Клейста. Вследствие этого фланг армии Клейста оказался под ударом мощной контратаки русских, начавших движение в южном направлении к Черному морю.
На другом фланге 11-я армия Манштейна проникла через укрепления Перекопа и вошла в Крым.
Полуостров удалось захватить довольно быстро. Сопротивление оказывали только крепость Севастополь и Керчь. Однако это отклонение в сторону от основного направления, выполненное по приказу Гитлера, уменьшило силы, имевшиеся в моем распоряжении».
История наступления на Кавказ, изложенная Клейстом: «Прежде чем мы вышли к низовьям Дона, стало совершенно очевидно, что ни времени, ни возможности достичь Кавказа у нас нет. И хотя немало войск противника было разбито и оставлено нами к западу от Днепра, русские постоянно подвозили по железной дороге свежие части с востока. А потом вмешалась плохая погода и наше наступление в самый критический момент захлебнулось. А у следующей впереди техники кончилось горючее.
Теперь я уже хотел только одного – войти в Ростов и уничтожить мосты через Дон. К тому времени я уже провел разведку и обнаружил прекрасную оборонительную позицию на реке Миус и решил оборудовать ее для зимовки. Но Геббельс поднял такую пропагандистскую шумиху вокруг нашего прихода в Ростов – это было представлено так, что мы «открыли ворота на Кавказ», – что мы не смогли выполнить мой довольно разумный план. Мои войска оставались в Ростове дольше, чем планировалось, и в результате серьезно пострадали от контрнаступления русских, начатого на последней неделе ноября. Тем не менее мы сумели остановить русских на реке Миус и удерживали эту позицию в 50 милях от Ростова на протяжении всей зимы. Это была самая передовая позиция, которую немцам удалось занять на востоке. Дальше не продвинулся никто».
После этого Клейст добавил: «Той первой военной зимой наши армии подвергались серьезной опасности. Они в полном смысле вмерзли в землю и не имели возможности двигаться. Остановить русских, если бы они решили нас окружить, было бы практически невозможно».
Рундштедт подтвердил слова Клейста и поведал историю того, как сам в первый раз был отстранен от командования. «Когда я хотел выйти из боя и отвести войска на Миус, фельдмаршал фон Браухич со мной согласился. Но тут поступил приказ от фюрера, запрещающий отступление. Я возразил, утверждая, что войскам бессмысленно пытаться удержаться на том месте, где они находятся, и добавил, что, если Гитлер
